Владимир Фирсов - Чувство Родины. Стихи и поэмы Страница 7

СОЛНЕЧНЫЕ КОЛОДЦЫ

В колодцах солнца не бывает.Бывают звезды.Иногда.И все же — солнечна вода!

Она в жаруНе убывает,Не убываетВ холода.

И сколь ни черпай,Не убудет,Не потемнеет и во мгле…

Тропинки проторили людиКо всем колодцам на земле.

И хоть не храмами с крестамиОни стоят всегда чисты,Ты без поклонаНе достанешьИ капельки живой воды.

Не той,Которая по трубамДойдет до крана и молчит,А той,Что там, в глубинах сруба,Сердечком солнечнымСтучит.

И так стучит она от века,Не умолкая никогда.В жаруНапоит человекаИ обогреетВ холода.

И в час,Когда заря по кленамСкользитИ тонет в высоте,РоссияОтдает поклоныЖивой колодезной воде.

«Прохладный запах розовой сирени…»

Прохладный запах розовой сирениУводит в мир, далекий от стихов…Я прислонюсьК теплу твоих коленейИ не проснусьДо первых петухов.Мир соловью с его страдой весенней,Мир тишине полей и городов!Твои колениПахнут свежим сеномИ первым медом полевых цветов.Вот видишь, вновь заговорил стихами,Не потому, что соловей поет:Ты вся —Весна,Ты вся — мое дыханье,Тепло мое, желание мое!Вот и рассвет, просторы оглашая,Зовет меня, приблизившись к мечте,Писать,Стихи с волненьем посвящаяТвоей высокой русской красоте.

ГЛИНКА В ДОРОГЕ

Егору Исаеву

Где-то там, за спиной,Остаются его домочадцы.К ним в раскрытые окнаВлетает пушок тополей.— Сторонитесь, леса,Дайте Глинке промчаться!— Полно, Яков, коней пожалей… —И, от бега устав,Кони сами на шаг переходят.А июньское солнцеПлывет в океане берез,И слуга не спешаГоворит о хорошей погоде,И верста за верстойУползает из-под колес.В мире много лесов,Много солнца и пашен,Много песен,Но в каждой печаль и тоска.— Спел бы, Яков,Хорошее что-нибудь, наше…— Это можно.Дорога еще далека… —Да, наверное, в песнеЗаложена добрая сила,Если Яков поет,Не стыдясь накипающих слез.Плачет старый слуга, —Значит, плачет Россия!И верста за верстойУползает из-под колес.Яков смолк.Обернулся:— К дождю, видно, парит. —Глинка смотрит куда-то,Роняя слезу невзначай.— Ты, Михайло Иваныч,И барин и вроде не барин.— Что? Ах, да. Как угодно тебе                                                      величай. —И проселочный тракт.В перелеске спешит затеряться,И гроза, приближаясь,Тревожит бездонную высь.— Сторонитесь, леса,Дайте Глинке промчаться!Эх, Михайло Иваныч,Держись!

ВЫ КОГДА-НИБУДЬ СЛЫШАЛИ!

Удивленно взирало глазастое лето,Изумленно глядел затихающий лес,Что меха у гармошкиНебесного цвета,А глаза у мальчишкиСветлее небес.Заиграли лады и басы загудели,Стало легче дышать в предвечернем краю.И в раскрытые окнаСтарухи глядели,Немудреную жизнь вспоминая свою.Лес притихший молчал,Соловьями не щелкал,В половодье зари догорал.Как играл девятигодовалый мальчонкаНа Смоленщине, родине Глинки, играл!Косари возвращались с работы.Молчали.Понимали они, на косье опершись,Озорство малыша и величье печали,Что сумели войти в их привычную жизнь.Ну, а что, как потомка великого Глинки,Научив и косить и пахать,Замотают по свадьбам и вечеринкамИ забудут учиться отдать?Будут годы лететь на крыле ястребином,Будут реки мелеть, опустеют сады,И, священным огнем полыхая,РябиныБудут грустно глядетьсяВ глухие пруды.И земля сиротливой окажется сразу.И тогдаХолуи побегут хохочаУтверждать на земле беззаконие джаза,На земле Ломоносова и Ильича.

Не кичитесь своею эстрадною спесью,Барабанные палочки джазовых стран!Вы когда-нибудь слышалиРусскую песню,Но не ту, что пижоны несут в ресторан?Не про бублики, нет,Не про чубчик веселый,Не про стильных девчонок.А слышали выПесню ту, без которойРоссийские села,Города нашей Родины станут мертвы?Эта песня брела за скрипучей сохою,Голосила века над бедой мужикаИ уныло стояла, как горе лихое,У тяжелых, заплеванных стен кабака.Эта песня стоналаВ солдатских казармах,В казематах столиц и в сибирских снегах,Зло плевала в лицоПалачам и жандармам,Рядом с Лениным шлаИ осталась в веках!С этой песней солдаты на битву вставали,Ей хозяйкой по белому свету бродить,Чтобы наши потомкиПо ней узнавали,Как мы жили и как мы смогли победитьЧтобы помнили наши тяжелые раны,Свято помнили песен отцовских слова,Чтобы помнили гордо —Они не Иваны,Не помнящие родства!Мы еще создадим небывалые песни,Их подарим земле и весенним ветрам,Так что зря вы кичитесьЭстрадною спесью,Барабанные палочки джазовых стран!

«Ты говоришь…»

Ты говоришь,Что на сердце тоска.Не плачется.А выплакаться надо…

Пойдем вдвоемНа шелест листопада,На ту звезду в тиши березняка.

Не торопись.Постой в рассветной сини,Потрогай кожу матовых березИ, трижды вслух произнеся —Рос-си-я! —Не сдерживай до боли нужных слез.

Вот ты не верилВ искренние слезы.А сам,Войдя в лесную полутьму,Стоишь,Молчишь наедине с березойИ плачешь неизвестно почему.

А я-то знаю…В гомоне застольном,В никчемных спорах,В мелкой суетеМы растерять уже сумели столько,Что сталиГде-то, может быть, не те.

Стыдимся чувств.И с каждым новым годомСтареет сердце и душа болит.И только здесь,Наедине с природой,В нас первородство наше говорит.

Ты плачь, ты плачь!Я слез твоих не вижуСквозь собственные слезы…

И когдаВернешься в город,Не забудь, как дышитВ тиши берез рассветная звезда.

«Ничего на свете не желая…»

Ничего на свете не желая,Об одномМечтается в пути —Как бы красоту родного краяДо людского сердца донести.

Рассказать бы,Как тоскует ясень,Листья торопливо оброня.Наливать бы,Как закат прекрасенСквозь узоры старого плетня.

Спит дорога.Колеи размыты.В лужах отсвет гаснущей зари.Завтра на рябинеБасовитоЗагудят, засвищут снегири.

Облака размыто розовеютНад покоем русской тишины. Спи, село!Пускай тебе навеютЗвезды ночи неземные сны.

Пусть приснятсяТройки озорные,Шум гармони, балалаек звон,Ярмарка,Где краски расписные,И колокола со всех сторон.

Пусть тебе приснятсяВ самом делеСотни разносолов на лотках,Алые качели,КаруселиВ разноцветных лентах и платках.

Спи, мое село.Спокойной ночи.Звездам в лужах зябнуть до зари.Стали дни значительно короче,Это — осень, что ни говори.

Но и с неюЖизнь не умирает,Но и с нейМечтается в пути:Как бы красоту родного краяДо людского сердца донести!

«Забытых песен дивные начала…»