Виктор Гончаров - Стихи Страница 7

1960

«Я ощущаю бренность бытия…»

Я ощущаю бренность бытия,Ничтожество своих переживаний,Несбыточность стремлений и желаний,Разрыв между понятьем — быть и Я.

Смирились травы, отгремел прибой,Какие звезды превратились в пепел!И все-таки я рад, что был Собой,Что жизнь ничьюВ земном похмелье не пил.

1960

«Я не дождусь весны…»

Я не дождусь весны.Скорей,Скорей сорваться с якорей!Скорей, скорей, скорей в простор,Где колется небритый бор.Где каждый кустик, каждый листНеобычайно свеж и чист.Где каждой травкой бытиеБерет и требует свое.Я не дождусь весны.Мой ледСам по теченью не уйдет.Мои поля не зацветут,Мне тучи силу не дадут.Я это должен делать самСебе, и рекам, и лесам.Чтоб мы с тобой — скорей, скорей,Скорей сорвались с якорей.Чтобы любовь трубили трубы.Чтоб губы отыскали губы.Чтоб лед трещал,Чтоб птицы пели,Чтобы глаза зазеленелиИ капля утвердилась в теле!

1960

Друзья мои!

Поэта этого я знаю хорошо…И, откровенно говоря,Не очень люблюЕго однообразный труд.Мне кажется,Совсем нс в рифмах дело…Мы за столом сидели —Шумный стол.Сияя звездами.Два южных полководцаВозглавляли стройПустых бутылок.Нам было весело.Мы громко пели песни.И вдруг он стал читатьСвои стихи о жизни.А я следил,Куда он повернет.Поэта этого я знаю хорошо.Мы сверстники.В один и тот же деньМы с ним пришлиВ военкомат когда-то.Я до предела наглотался фронта.Да что рассказывать!..В любое время года,Как Балда чертей корежил,Так и меняПогода каждый день гнетет.Поэт знакомый продолжал читать…Он сделал все,Чтоб жить поближе к тылу.Потом он сочинилТри томика стиховО том, как он обиженТем, что не попал на фронт.О том, что за своих друзей,Погибших там,Он будет мститьВсю жизнь!Слова в его стихахСтояли прочно-напрочно,И рифмой, как болтом,Он стягивал любую строчку.Как змейка,Галстучек на немОткуда-то из Перу…Кольцо на пальцеС острова Мадагаскар.И сам он — голосом пророка —Вещал, что он обязан житьЕще напористей,Упруже,Интенсивней.Что он на мушку взялУныние и грусть,Что брать от жизниБольше в двадцать разОн должен.Он обязан!Ложатся на негоВсе жизни сверстников,Погибших на лету.Тяжелый груз!..Но он нести обязанЧужие жизни.Должен долюбить за нихИ додышать.А, черт возьми!Здесь за себя живешьНе так, как надо.Нехваток полон дом.Три жалкие десяткиЯ вечно с запозданьемПосылаю матери.А если б я погиб —Он жил бы за меня?Да, жил бы за меня!Он любит жизнь,Он жил бы за меня.Мне стало страшно.А что, подумал я,Что, если бы такая мысльЯвилась мне тогда —В бою?Мне б было страшноОставить РодинуНа этого, со змейкой.А может, яС годамиТрусом стал?Ах вот как!..И тогда я встал из-за стола.Спокойным шагомВышел на балкон.А ночь была такая,Что звездочки продраились,Как гвоздиНа солдатских каблуках.Седьмой этаж!А там, внизу,Огни витрин и магазинов разных,И шум, и визг, и праздничный бедлам.Нет, черт возьми,Не трус!Я прыгнул на барьер, потом, рукамиУхватясь за прутья,Спустился за балкон.И на фалангах пальцевПовис, как обезьяна,Между землей и небом,Между животным страхом и собой!И мне кричать хотелосьОт восторга.Нет, я не трус,Нет, я готов разбитьсяНа мелкие кусочки об асфальт!Вот стоит мне сейчасЕще чуть-чутьОслабить пальцы —И нет меня!И больше нет меня.Я слышал,Как затихло все в квартире,И радовался ужасу,КоторыйЯ бросил им —Друзьям своим на стол!А ужас был,Предельный ужас был.Потом хозяин, кажется,Не помню,На животе подкрался и спросил:«Ты что?»А я сказал:«А что?»«Пошли за стол,Еще коньяк стоит»,«Коньяк?»Но пальцы онемели,И подтянуться я уже не мог.«Держись, держись», —Мурлыкал он, как тигр,И осторожно, но нáпрочно,ЖелезноСхватил меня за кисть моей рукиИ за-кри-чал!К чему все это?..Три месяца прошло с тех пор.Сегодня ночьюЯ в поту проснулся от ужаса.Как уцелел?Как не разбился я?Мне страшно стало.Черт возьми, вдруг шмякнутьсяБеззвучно об асфальт!..Зачем? И для чего?Чтоб этотЗа меняДышал потом?Любил?Мокрица!Ему не плакать, не любить, как я.Не вкалыватьС утра до самой ночи,Пласт за пластомНе выдать на-горá.Взгляни на руки, нá.Читай!По этим вот курганамТы можешь предсказатьСудьбу России всей!Друзья мои,Кто жив еще пока,Давайте долго жить,Назло ему.Друзья мои,Дружней дышать давайте,Чтоб гром стоялОт Буга до Курил.Мы сами можем все!За нас не надо жить…

1961

Вулкан

«Вот это живопись!Я — за такую.Ты достиг.И нету ни черта,И в то же время — всё!Какому богу ты молился?Ты сам не понимаешь, что изобразил.Ну, брат, здесь ничего не скажешь!..»Мой друг мне так сказал.Я цвет открыл.С сегодняшнего дняОтсель пойдут владения мои.Я ощутил упругость крыл своих.Но торжество своеНе показал знакомым.Не суеверен, нет.Законом стало для меня давно —Не радоваться громко.Уж больно частоЛомали ребра неудачи мне.Успех художника…То ощущениеСравнить нельзя ни с чем.Восторга и тревоги ощущенье.Щемящей радости.Толчков подземных.Желание горы заговорить вулканом.Но я молчал…Мой друг, всесильный друг,С коврами в кабинете,В какой музей определят меня?«Ну, брат, — сказал он, — ты — Гоген.Я ночи три не спал.Вся в водорослях,Омуты в глазах, —Из детства нашегоСтуденая русалка.Я долго думал,Думал.Вот беда —В любом музееОна в глаза бросатьсяСлишком будет.Нет в ней того,Чтоб в унисон…Чтобы из общего не вырывалось,Чего-то, что-то недоделал ты.Одно — моя жена,Твои друзья, соседи, —Нам ясно все.А вот народ,Он, знаешь, требует свое,Ему подай, чтоб было досконально…»Я хлопнул дверью!«Доскональный» —Руки я больше не подам ему.Народ в его глазах тупей его.А сам откуда, сам?Мы — из одной деревниВ снегах и бездорожье,Где она?Далекая, как детство,Где она?Пускай она, как мать, рассудит нас.Пускай на этот суд слетятся звездыС могил отцов погибших.Пусть деревянные крестыС могил дедов придут.Я цвет открыл…Я обнажил его, как вены обнажают.Вулкан заговорил!На этот раз не погасить меня.Отсель пойдут владения мои!

1961

Я жил когда-то

Мне кажется, я в сотый раз рожден,А вспомнить не могуТе, прежние свои существованья.Но что-то все же знаю я,И это «что-то» здесь, в моей грудиЖивет,Ворочается,Тяжело вздыхает.Припомнить что-нибудь?Нет, это безнадежно.Вот разве только сны.Они меня измучили —Одно и то жеСнится каждый раз.Одно и то же…Будто на скалеЯ высек мамонта.И сотни две людей,Одетых в шкуры,Гортанным крикомСлавили меня.Предела их восторгу не было.И то, что я не смог изобразитьНа каменном холсте,Воображение людей дорисовало.Царапина художника на камнеДля них была открытием вселенной.И люди видели,Как билось солнцеНа бивне мамонта.Как кровь течетИз мамонтовых ран.И как из глаз затравленныхЧудовищной горыСтекают каменные слезыМамонта.Беспомощности слезы…Я славил человека.Он стал сильнее зверя.Далекий сон,Он радует меня.И люди в шкурах,Люди в рваных шкурах.Я жил когда-то,Жил когда-то я!Припомнить что-нибудь?Вот разве только сны.Сикстинская капелла.Дивный свет.Расписан мной и потолок и стены.Художник я…Старик уже, старик…Шесть лет последнихЯ отдал этой росписи.И суд господний,Страшный суд идет.Нет ложных красок,Нет пустых мазков.Все жизненно до ощущенья боли.И ад, и рай,И божья неподкупность!А то, что я не смел изобразить,Воображение людей дорисовало.И славила толпаМой многолетний труд,Художника,Увидевшего богаВ человеке!Что будет сниться мнеИз этой жизни?Что?Скала…Самой природой —Дождями,Солнцем,Холодом,ВетрамиИзображен встающий человек.Я как художник освободил егоОт злых нагромождений.Все сдержанно,Все грубо,Ощутимо.В намеке все.Предельно скупо все!А то, что я не стал изображать,Воображение людей дорисовало.Величием своим испуган человек.Он поднимается.Он удивлен собой.Из рук его летят ночные звезды,Росинки светлые,В безвременье,В бесчисленность светил.За много,Очень много километровОн видитсяТаким богатырем,Перед которымБог — ничтожество,Перед которымБога нет.А люди дорисовывают самиСвое величие.И каждый понимает,Что он велик,И прост,И чист,И неподкупен!Победа человека над собойМне будет сниться,Когда в сто первый разЯ появлюсь на светИ вновь возьмуРезец или палитру,Чтобы из гор,Из рек,Из звезд ночныхВоссоздавать чертыСынов земли.Чтобы резцом и цветомСлавить человека.Мне кажется,Я буду снова жить.

1961