Александр Артёмов - Имена на поверке Страница 7

Нижний Тагил, 1937 г.

Орджоникидзе в Тагиле

Над городом Тагилом, почернелымОт копоти, заботы и огня,Возник Серго,Своим дыханьем смелымСтроителям ближайшая родня.

Он шел в забои на горе Высокой —И горы расступились перед ним;Он поднимался на Шихан, где соколКичился одиночеством своим.

Мы шли вослед торжественно и гордоИ вместе с ним, взглянув на рудники,Увидели живой набросок городаИз-под его приподнятой руки.

Но то не старый был, не деревянный,Приземистый, оглохший и слепой,Не город-миф,   а мир обетованный,Живой, как песня: подтяни и пой!

И мы тянули!   В бури и метелиСмерзались губы, слушаясь едва.Но мы работали и песни пели,Мы выпевали радости слова!

Мы их лепили, строили, строгалиИ город-песню создали из них.На площади — в граните и металле —Орджоникидзе памятник возник.

Москва, 1938 г.

Вдохновение

Пришло оно. Свободно и покорноЛожатся строчки… Так растет листва,Так дышит соловей,Так звуки льет валторна,Так бьют ключи,Так стынет синева.

Его огонь и силу торопитесьВложить в дела.   Когда оно уйдет,Почувствуешь, что ты   ослепший живописец,Оглохший музыкант,   низвергнутый пилот.

Москва, 1934 г.

Тагил

Меня влечет опять туда — в Тагил,Где мерзли мы, где грелись у «буржуйки»,Где падал я и, набираясь сил,Сквозь вьюгу шел в своей худой тужурке.

Он в час тревоги твердый, как металл,А в дни весельяПеснями встревожен.Я в этом трудном городе мечталХарактером стать на него похожим.

Москва, 1937 г.

Павел Винтман[1]

Беззвучная симфония

Короткий гром — глухой обвал.Рожденье света и озона.Далеких молний карнавалНад четко-черным горизонтом.

Родиться, вспыхнуть, осветить.Исчезнуть, не видав рассвета…Так гаснут молнии в степи,Так гибнут звезды и поэты.

«Ветер юности, ветер странствий…»

Ветер юности, ветер странствий,Я люблю тебя, я люблю!Оттого и готов я «здравствуй!»Крикнуть каждому кораблю.

Я и сам ведь корабль. НедаромНемила мне земная гладьИ подруга моя, как парус,Высока, и чиста, и светла.

И недаром, из песен вырван,Книгу наших путей открыв,Он стоит на крутом обрыве,Романтический город Киев.

1939 год

Весенняя сорвала буряПовестки серенький листок.Забудет девушка, забудет —Уехал парень на Восток.

Друзья прощаются внезапно.Сырая ночь. Вокзал. Вагон.И это значит: снова ЗападОгнем и кровью обагрен.

Снег перестал и снова началНапоминая седину.Уехал сын. Уехал мальчикВ чужую Севера страну.

Да будет вечно перед нами,Как данный в юности обет,Год, полыхающий как пламяРазлук, походов и побед!

«Вчера был бой, и завтра будет бой…»

Вчера был бой, и завтра будет бой(Святая цель оправдывает средства).Пусть скомкан мир прозрачно-голубой,Забыт покой, разбито детство,А нам осталось — всюду и везде —Бои, победы, жаркий хмель азарта…Вчера был день, и завтра будет день.Мы — только ночь между вчера и завтра.

«Романтика седых ночей…»

Романтика седых ночей,Романтика солдатских щей,Колес неровный перебой,За мной, романтика, за мной!

Пусть хлеб солдата черств и груб,Пускай суров заплечный груз,Жесток подъем, свиреп отбой, —За мной, романтика, за мной!

Захар Городисский

Милая моя

Мы с тобою у реки,Только ты да я.Собираем васильки,Милая моя.

В волосах твоих цветы…Только ты да я…Весело смеешься ты,Милая моя.Никого — кругом лишь лес,Только ты да я…Слышен речки тихий плеск,Милая моя.Солнце путь свой совершит…Только ты да я…Отдохнем в лесной тиши,Милая моя.

Отдохнем — пойдем домой…Только ты да я…Мы счастливые с тобой,Милая моя!

11 марта 1940 г.

«Здесь все по-прежнему…»

Здесь все по-прежнему:Смеющиеся лица…Жара и пыль… Красавцы тополя,А где-то там,На западной границе,Перемешались небо и земля…

1941 г.

«Серый пепел выжженных полей…»

Серый пепел выжженных полей,Камни разоренных деревень…Пни и угли — вместо тополей,Вместо солнца — сумрачная тень…

Здесь забыли отдых и покой,Здесь все время в воздухе виситЧерный дым разрывов над рекой,Над густыми ветками ракит.

Здесь не знают, что такое сон.Вверх взлетает рыхлая земля.Здесь огонь и смерть со всех сторонИ травой заросшие поля…

Ночью от ракет светло, как днем,Днем темно от дымовых завес.Люди под губительным огнемРоют блиндажи, таскают лес.

Зорко смотрит часового глаз,Спорит с пулеметом пулемет.Все готовы к бою, каждый часЖдут приказа двинуться вперед!

12 апреля 1943 г.

«Если мне смерть повстречается близко…»

Если мне смерть повстречается близкоИ уложит с собою спать,Ты скажешь друзьям, что Захар ГородисскийВ боях не привык отступать,

Что он, нахлебавшись смертельного ветра,Упал не назад, а вперед,Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметраВошли в завоеванный счет.

9 августа 1943 г.

Павел Коган

Лирическое отступление

(Из романа в стихах)

Есть в наших днях такая точность,Что мальчики иных веков,Наверно, будут плакать ночьюО времени большевиков.И будут жаловаться милым,Что не родились в те года,Когда звенела и дымилась,На берег рухнувши, вода.Они нас выдумают снова —Косая сажень, твердый шаг —И верную найдут основу,Но не сумеют так дышать,Как мы дышали, как дружили,Как жили мы, как впопыхахПлохие песни мы сложилиО поразительных делах.Мы были всякими, любыми,Не очень умными подчас.Мы наших девушек любили,Ревнуя, мучась, горячась.Мы были всякими. Но, мучась,Мы понимали: в наши дниНам выпала такая участь,Что пусть завидуют они.Они нас выдумают мудрых,Мы будем строги и прямы,Они прикрасят и припудрят,И все-таки   пробьемся мы!……………И пусть я покажусь им узкимИ их всесветность оскорблю,Я — патриот. Я воздух русский,Я землю русскую люблю.Я верю, что нигде на светеВторой такой не отыскать,Чтоб так пахнуло на рассвете,Чтоб дымный ветер на песках…И где еще найдешь такиеБерезы, как в моем краю!Я б сдох, как пес, от ностальгииВ любом кокосовом раю.

1940 г.

Гроза

Косым,   стремительным угломИ ветром, режущим глаза,Переломившейся ветлойНа землю падала гроза.И, громом возвестив весну,Она звенела по траве,С размаху вышибая дверьВ стремительность и крутизну.И вниз.   К обрыву.     Под уклон.К воде.   К беседке из надежд,Где столько вымокло одежд,Надежд и песен утекло.Далёко,   может быть, в края,Где девушка живет моя.Но, сосен мирные рядыВысокой силой раскачав,Вдруг задохнулась   и в кустыУпала выводком галчат.   И люди вышли из квартир,     Устало высохла трава.       И снова тишь.         И снова мир,Как равнодушие, как овал.

Я с детства не любил овал,Я с детства угол рисовал!

1936 г.