Михаил Армалинский - Чтоб знали! Избранное (сборник) Страница 7

В течение дня происходит совокупление тела и души, так что к вечеру происходит зачатие. Сон вынашивает тебя для новой жизни, и каждое утро ты рождаешься заново, новым человеком, умудрённым опытом предыдущего дня – предыдущей жизни. Сон – это мать, из которой ты родился, и от того, как ей позволят тебя выносить, зависит твоя жизнь – жизнь следующего дня.

Теперь Герой с особым чувством ждал выходных дней и праздников, не чтобы долго спать, а чтобы просыпаться самому. Добровольное пробуждение стало для него чем-то святым, и, когда жена в одно из воскресений грубо растормошила его, требуя начать что-то делать по хозяйству, он изо всех сил влепил ей пощёчину. Жена очень испугалась, так как раньше он никогда на неё даже не замахивался. Он любил в себе холить чувство вымученной гордости, что он никогда не бил женщину. Теперь же, после первой пощёчины, Герой обрадовался потере этой обременительной невинности, а жена некоторое время не заводила ссор, но, видя, что муж не отвечает на бросаемые пробные камни, снова вошла в прежний режим оскорблений и криков, и только свободное пробуждение в выходные дни осталось неприкосновенным.

Одержав первую победу над внешним миром, Герой стал пристально задумываться о буднях. Чем слаще было свободное пробуждение в воскресные дни, тем унизительней и нетерпимей становилось принудительное пробуждение в будни. Его работа виделась ему изощрённым орудием, с помощью которого общество вторгалось в его духовную жизнь. Только во время болезни общество соглашается дать человеку свободу спать и пробуждаться, как того требует его душа, да и то в корыстном соображении, что сон в данном случае будет служить лекарством, и, следовательно, вернёт человека в строй трудоспособных.

Герой вспоминал, как, бывало, ему хотелось проснуться к какому-то определённому часу. Так было в то утро на втором месяце их женитьбы, когда он хотел встретить жену в аэропорту после её недельной командировки. Он поставил будильник на пять утра, но проснулся сам – без одной минуты пять. И так случалось всегда, когда душа стремилась участвовать в его телесной жизни. И только бездуховная жизнь делала его пробуждение принудительным.

Чтобы оправдать пренебрежительное отношение ко сну, его низводят до якобы элементарного отдыха тела от трудов праведных. В действительности же сон – это необходимый «отдых» души от невыносимой материальности мира. Тело, на примере сердца, постоянно доказывает, что оно может работать без всякого отдыха в течение всей своей жизни.

Как смешон может показаться бунт человека, не пожелавшего просыпаться по команде и не реагирующего на попытки разбудить его. Но если представить, что все люди решат просыпаться свободно, придётся перестраивать всю систему взаимоотношений в человеческом обществе, ибо она станет основываться на духовных отношениях. Это значит, что произойдёт сортировка людей на вкладывающих свою душу в дело, которым они занимаются, а значит, и пробуждающихся для своего дела свободно и самостоятельно, и на людей, душа которых не лежит к делам, что им навязаны. У таких людей, решившихся на свободу пробуждения, душа не позволит растрачивать свою жизнь на чуждое ей дело – она будет клонить их тела в сон в самое ответственное для этого неугодного дела время или медлить с возвращением в тело, когда ненавистное дело требует к себе внимания. Вот тогда и обнаружится, какое огромное большинство людей не пожелало бы проснуться, если бы их не будили.

Эта мысль ошеломила Героя. Он вдруг увидел сон как надёжное убежище от жизни, часто такой нежеланной.

Однако стоило возникнуть у него чувству протеста, как мозг Героя спешно анализировал и разрушал силу этого протеста. И единственный раз, когда мозг не успел включиться, произошёл в полусне, когда он ударил жену из-за того, что она его разбудила. «Значит, я смог обрести силы на чувства из области сна, и, значит, область сна была недоступна для уничтожающей работы мозга. И если суметь не реагировать ни на шум, ни на боль во время сна, а просыпаться только по желанию души – это было бы самым серьёзным шагом в моей жизни», – подумал Герой.

Когда, придя с работы домой, он не включил телевизор, жена спросила с издёвкой, не заболел ли он. Герой ничего не ответил и ушёл в спальню. Он разделся, лёг в кровать и долго лежал, обдумывая принятое решение, которое не ослабело, как всегда бывало с его решениями, но лишь укреплялось.

Он слышал, как жена укладывает спать сына. Это был ежевечерний ритуал плача, угроз, рассказывания сказок, опять угроз и опять плача, который занимал не меньше часа. Сын требовал, чтобы в комнате горел свет – боялся засыпать в темноте, – и всегда настаивал на своём. Жена не выдерживала истерического плача сына и возвращалась включить свет.

«Заснуть так, чтобы и его крик не смог разбудить меня», – мечтал Герой. Вошла жена, разделась и легла. Движение воздуха от её укладывания в постель донесло до него запах пота. Он лежал к ней спиной и притворялся, будто спит. «Ты что, уже дрыхнешь?» – спросила жена, но Герой ничего не ответил. Этим вопросом у них в последнее время исчерпывалось общение в постели. Но теперь Герой думал только об одном – как уйти в сон. Он услышал, как жена открывает ящик тумбочки, вытаскивает вибратор и настраивает его на любимую скорость. Жужжание вибратора погрузило Героя в желанный сон.

Когда он проснулся – он увидел склонённое над ним лицо мужчины. Мужчина был одет в деловой костюм, и на шее у него висел стетоскоп. Рядом появилось испуганное лицо жены.

– Как вы себя чувствуете? – спросил мужчина, и Герой понял, что это врач, но не мог понять, зачем он здесь. Врач потряс Героя за плечо и повторил вопрос.

– Прекрасно, – ответил Герой и сел в кровати, – а, собственно, в чём дело?

Врач было открыл рот, но жена перебила его:

– Я не могла тебя разбудить, ты спал, будто мёртвый.

– Сколько времени? – спросил Герой.

– Три часа дня, – ответил врач.

Герой победно улыбнулся. Его мечта сбывалась – он становился неуязвимым.

– Ты чего улыбаешься? – тревога на лице жены быстро сменилась раздражением. – Ты ведь работу проспал. Я уже тебя и трясла, и водой обливала, и щипала – ничего не помогало.

– Папа, ты живой? – спросил сын, приоткрыв дверь в спальню.

– Спроси у мамы, – сказал Герой.

Врач тем временем кончил измерять пульс. Затем он стал исследовать глаза Героя, прослушивал сердце и наконец глубокомысленно объявил, что Герой вполне здоров, однако он хотел бы его исследовать более подробно в больнице. В заключение он заверил, что случаи летаргического сна крайне редки и столь крепкий сон Героя можно объяснить нервным переутомлением. Врач ушёл с плохо скрываемым недоумением на лице.

А в сердце Героя клокотала радость победы. Он чувствовал в себе небывалую силу. «Вот почему крепкий сон называют в сказках богатырским», – думал Герой. Ему не терпелось ещё раз испытать силы своей души, которые так успешно противостояли напору чужого мира. Визит врача придал ему статус больного, несмотря на диагноз абсолютного здоровья, поэтому Герой решил не вставать с постели. Он взял книжку, но читать не мог и положил её рядом с собой. Он смотрел в окно, в котором покачивались стареющие деревья.

– Так и будешь весь день валяться? – спросила жена, входя в комнату. – Я ведь из-за тебя тоже на работу не пошла.

– Я спать хочу, – сказал Герой, по-прежнему глядя на деревья.

– После смерти выспишься, – ответила жена. Она хотела сказать что-то ещё, но закричал сын, и жена выбежала из комнаты.

Он смотрел на деревья и думал о том, как безразличен он людям и как люди безразличны ему. Вот они рождаются, проходят все стадии жизни, и для тебя это представляется таким естественным, и чувства этих людей не трогают тебя. Когда же они умирают, ты просто переводишь взгляд на других, ещё молодых, и жизнь для наблюдателя продолжается непрерывно. Но когда-то поймёшь, что ты не наблюдатель, а участник, а значит, смерть придёт и к тебе и кто-то другой так же легко переведёт свой взгляд с тебя на кого-то другого. И никто не поймёт предсмертных чувств твоих, пока не умрёт сам, но будет уже поздно и для него, и подавно – для тебя. Так, непониманием друг друга, люди ограждены от преждевременного знания смерти.

Героя стало клонить в сон, и он обрадовался этому мягкому, но властному ощущению. Он заснул ранним вечером и не слышал ни шума телевизора, ни плача сына, ни крика жены. Он лишь чувствовал растущую глубину покоя, который заполнял его.

Утром жена обнаружила, что тело Героя холодно. Вызванный врач констатировал смерть. Жена, напуганная и растерявшаяся, плакала без всхлипываний и мучилась кощунственным чувством облегчения, которое она опознала среди своих ощущений горя, ужаса и беспомощности. Приехала тёща и, бегло взглянув на нелюбимого зятя, увезла внука к себе. Когда на вопрос мальчика: «Что случилось с папой?» тёща ответила: «Он умер», – мальчик ринулся к телефону.