Анна Ахматова - Стихов моих белая стая Страница 7

1912

Ты письмо мое, милый, не комкай,До конца его, друг, прочти.Надоело мне быть незнакомкой,Быть чужой на твоем пути.

Не гляди так, не хмурься гневно,Я любимая, я твоя.Не пастушка, не королевнаИ уже не монашенка я —

В этом сером, будничном платье,На стоптанных каблуках...Но, как прежде, жгуче объятье,Тот же страх в огромных глазах.

Ты письмо мое, милый, не комкай,Не плачь о заветной лжиИ его в твоей бедной котомкеНа самое дно положи.

1912

Исповедь

Умолк простивший мне грехи,Лиловый сумрак гасит свечи,И темная епитрахильНакрыла голову и плечи.

Не тот ли голос: «Дева! Встань...»Удары сердца чаще, чаще...Прикосновение сквозь тканьРуки, рассеянно крестящей.

1911

Царское Село

В ремешках пенал и книги были,Возвращалась я домой из школы.Эти липы, верно, не забылиНашу встречу, мальчик мой веселый.

Только, ставши лебедем надменным,Изменился серый лебеденок.А на жизнь мою лучом нетленнымГрусть легла, и голос мой незвонок.

1912

Царское Село

Со дня Купальницы-АграфеныМалиновый платок хранит.Молчит, а ликует, как Царь Давид.В морозной келье белы стены,И с ним никто не говорит.

Приду и стану на порог,Скажу: «Отдай мне мой платок!»

1912. Осень

Я с тобой не стану пить вино,Оттого что ты мальчишка озорной.

Знаю я – у вас заведеноС кем попало целоваться под луной.

А у нас тишь да гладь,Божья благодать.

А у нас светлых глазНет приказу подымать.

1913. Декабрь

Вечерние часы перед столом,Непоправимо белая страница,Мимоза пахнет Ниццей и теплом,В луче луны летит большая птица.

И, туго косы на ночь заплетя,Как будто завтра будут нужны косы,В окно гляжу я, больше не грустя,На море, на песчаные откосы.

Какую власть имеет человек,Который даже нежности не просит...Я не могу поднять усталых век,Когда мое он имя произносит.

1913. Лето

IV

Как вплелась в мои темные косыСеребристая белая прядь —Только ты, соловей безголосый,Эту муку сумеешь понять.

Чутким слухом далекое слышишьИ на тонкие ветки ракит,Весь нахохлившись, смотришь —не дышишь,Если песня чужая звучит.

И еще так недавно, недавноЗамирали вокруг тополя,И звенела и пела отравноНесказанная радость твоя.

1912

Я пришла тебя сменить, сестра,У лесного, у высокого костра.

Поседели твои волосы. ГлазаЗамутила, затуманила слеза.

Ты уже не понимаешь пенья птиц,Ты ни звезд не замечаешь, ни зарниц.

И давно удары бубна не слышны,А я знаю, ты боишься тишины.

Я пришла тебя сменить, сестра,У лесного, у высокого костра.

Ты пришла меня похоронить.Где же заступ твой, где лопата?Только флейта в руках твоих.Я не буду тебя винить,Разве жаль, что давно, когда-то,Навсегда мой голос затих.

Мои одежды надень,Позабудь о моей тревоге,Дай ветру кудрями играть.Ты пахнешь, как пахнет сирень,А пришла по трудной дороге,Чтобы здесь озаренной стать.

И одна ушла, уступая,Уступая место другой,И неверно брела, как слепая,Незнакомой узкой тропой.

И все чудилось ей, что пламяБлизко. Бубен держит рука.И она, как белое знамя,И она, как свет маяка.

1912

Стихи о Петербурге

I

Вновь Исакий в облаченьиИз литого серебра...Стынет в грозном нетерпеньиКонь Великого Петра.

Ветер душный и суровыйС черных труб сметает гарь...Ах! своей столицей новойНедоволен Государь.

II

Сердце бьется ровно, мерно,Что мне долгие года!Ведь под аркой на ГалернойНаши тени навсегда.

Сквозь опущенные векиВижу, вижу, ты со мной —И в руке твоей навекиНеоткрытый веер мой.

Оттого, что стали рядомМы в блаженный миг чудес,В миг, когда над Летним СадомМесяц розовый воскрес, —

Мне не надо ожиданийУ постылого окнаИ томительных свиданий,Ах! любовь утолена.

Ты свободен, я свободна,Завтра лучше, чем вчера —Над Невою темноводной,Под улыбкою холоднойИмператора Петра.

1913

Меня покинул в новолуньеМой друг любимый. Ну, так что ж!Шутил: «Канатная плясунья!Как ты до мая доживешь?»

Ему ответила, как брату,Я, не ревнуя, не ропща,Но не заменят мне утратуЧетыре новые плаща.

Пусть страшен путь мой, пусть опасен,Еще страшнее путь тоски...Как мой китайский зонтик красен,Натерты мелом башмачки.

Оркестр веселое играет,И улыбаются уста,Но сердце знает, сердце знает,Что ложа пятая пуста!

1912

Знаю, знаю – снова лыжиСухо заскрипят,В синем небе месяц рыжий,Луг так сладостно-покат.

Во дворце горят окошки,Тишиной удалены,Ни тропинки, ни дорожки,Только проруби темны.

Ива, дерево русалок,Не мешай мне на пути,В снежных ветках черных галок,Черных галок приюти.

1913. Октябрь

Царское Село

Венеция

Золотая голубятня у воды,Ласковой и млеюще зеленой;Заметает ветерок соленыйЧерных лодок узкие следы.

Столько нежных, странных лиц в толпе.В каждой лавке яркие игрушки:С книгой лев на вышитой подушке,С книгой лев на мраморном столбе.

Как на древнем, выцветшем холсте,Стынет небо тускло-голубое,Но не тесно в этой тесноте,И не душно в сырости и зное.

1912. Август

Протертый коврик под иконой,В прохладной комнате темно,И густо плющ темно-зеленыйЗавил широкое окно.

От роз струится запах сладкий,Трещит лампадка, чуть горя.Пестро расписаны укладкиРукой любовной кустаря.

И у окна белеют пяльцы...Твой профиль тонок и жесток.Ты зацелованные пальцыБрезгливо прячешь под платок.

А сердцу стало страшно биться,Такая в нем теперь тоска...И в косах спутанных таитсяЧуть слышный запах табака.

1912

Гость

Все, как раньше. В окна столовойБьется мелкий метельный снег.И сама я не стала новой,А ко мне приходил человек.

Я спросила: «Чего ты хочешь?»Он сказал: «Быть с тобой в аду».Я смеялась: «Ах, напророчишьНам обоим, пожалуй, беду».

Но, поднявши руку сухую,Он слегка потрогал цветы:«Расскажи, как тебя целуют,Расскажи, как целуешь ты».

И глаза, глядящие тускло,Не сводил с моего кольца.Ни один не двинулся мускулПросветленно-злого лица.

О, я знаю: его отрада —Напряженно и страстно знать,Что ему ничего не надо,Что мне не в чем ему отказать.

1 января 1914

Александру Блоку

Я пришла к поэту в гости.Ровно полдень. Воскресенье.Тихо в комнате просторной,А за окнами мороз.

Там малиновое солнцеНад лохматым сизым дымом...Как хозяин молчаливыйЯсно смотрит на меня.

У него глаза такие,Что запомнить каждый должен,Мне же лучше, осторожной,В них и вовсе не глядеть.

Но запомнится беседа,Дымный полдень, воскресенье,В доме сером и высокомУ морских ворот Невы.

1914. Январь

Отрывок из поэмы

В то время я гостила на земле.Мне дали имя при крещеньи – Анна,Сладчайшее для губ людских и слуха,Так дивно знала я земную радостьИ праздников считала не двенадцать,А столько, сколько было дней в году.Я, тайному велению покорна,Товарища свободного избрав,Любила только солнце и деревья.И осенью, однажды, иностранкуЯ встретила в лукавый час зари,И вместе мы купались в теплом море.Ее одежда странной мне казалась,Еще страннее – губы. А слова,Как звезды, падали сентябрьской ночью.И стройная меня учила плавать,Одной рукой поддерживая телоНеопытное на тугих волнах.И часто, стоя в голубой воде,Она со мной неспешно говорила,И мне казалось, что вершины лесаСлегка шумят, или хрустит песок,Иль голосом серебряным волынкаВдали поет о вечере разлук.Но слов ее я помнить не моглаИ часто ночью с болью просыпалась.Мне чудился полуоткрытый рот,Ее глаза и гладкая прическа.Как вестника небесного, молилаЯ девушку печальную тогда:«Скажи, скажи, зачем угасла память,И, так томительно лаская слух,Ты отняла блаженство повторенья...»И только раз, когда я виноградВ плетеную корзинку собирала,А смуглая сидела на траве,Глаза закрыв и распустивши косы,И томною была и утомленнойОт запаха тяжелых синих ягодИ пряного дыханья дикой мяты,Она слова чудесные вложилаВ сокровищницу памяти моей.И, полную корзинку уронив,Припала я к земле сухой и душной,Как к милому, когда поет любовь.

1913