Александр Пушкин - Евгенiй Онѣгинъ Страница 7

XXXIX.

Покамѣстъ упивайтесь ею,Сей легкой жизнію, друзья!Ея ничтожность разумѣю,И мало къ ней привязанъ я;Для призраковъ закрылъ я вѣжды;Но отдаленныя надеждыТревожатъ сердце иногда:Безъ непримѣтнаго слѣдаМнѣ было бъ грустно міръ оставить.Живу, пишу не для похвалъ;Но я бы, кажется, желалъПечальный жребій свой прославить,Чтобъ обо мнѣ, какъ вѣрный другъ,Напомнилъ хоть единый звукъ.

XL.

И чье нибудь онъ сердце тронетъ;И сохраненная судьбой,Быть можетъ, въ Летѣ не потонетъСтрофа, слагаемая мной;Быть можетъ — лестная надежда! —Укажетъ будущій невѣждаНа мой прославленный портретъ,И молвитъ: то-то былъ Поэтъ!Прими жъ мое благодаренье,Поклонникъ мирныхъ Аонидъ,О ты, чья память сохранитъМои летучія творенья,Чья благосклонная рукаПотреплетъ лавры старика!

ГЛАВА ТРЕТІЯ.

Elle étoit fille, elle étoit amoureuse.

Malfilatre.

I.

— «Куда? Ужъ эти мнѣ поэты!»— «Прощай, Онѣгинъ, мнѣ пора.»— «Я не держу тебя; но гдѣ тыСвои проводишь вечера?»— «У Лариныхъ.» — «Вотъ это чудно.Помилуй! и тебѣ не трудноТакъ каждый вечеръ убивать!»— «Ни мало.» — «Не могу понять.Отселѣ вижу, что такое:Во-первыхъ — слушай, правъ ли я? —Простая, Русская семья,Къ гостямъ усердіе большое,Варенье, вѣчный разговоръПро дождь, про ленъ, про скотный дворъ...»

II.

— «Я тутъ еще бѣды не вижу.»— «Да скука, вотъ бѣда, мой другъ.»— «Я модный свѣтъ вашъ ненавижу;Милѣе мнѣ домашній кругъ,Гдѣ я могу....» — «Опять эклога!Да полно, милый, ради Бога.Ну что жъ? ты ѣдешь: очень жаль.Ахъ, слушай, Ленской, да не льзя льУвидѣть мнѣ Филлиду эту,Предметъ и мыслей, и пера,И слезъ, и рифмъ et cetera?Представь меня.» — «Ты шутишь.» — «Нѣту.»— «Я радъ.» — «Когда же?» — «Хоть сей часъ.Онѣ съ охотой примутъ насъ.

III.

Поѣдемъ.» —                 Поскакали други,Явились; имъ расточеныПорой тяжелыя услугиГостепріимной старины.Обрядъ извѣстный угощенья:Несутъ на блюдечкахъ варенья,На столикъ ставятъ вощанойКувшинъ съ брусничною водой.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

IV.

Они дорогой самой краткойДомой летятъ во весь опоръ.17Теперь подслушаемъ украдкойГероевъ нашихъ разговоръ.— «Ну что жъ, Онѣгинъ? ты зѣваешь.»— «Привычка, Ленскій.» — «Но скучаешьТы какъ-то больше.» — «Нѣтъ, равно.Однако въ полѣ ужъ темно;Скорѣй! пошолъ, пошолъ, Андрюшка!Какія глупыя мѣста!А, кстати: Ларина проста,Но очень милая старушка;Боюсь: брусничная водаМнѣ не надѣлала бъ вреда.

V.

Скажи: которая Татьяна?»— «Да та, которая, грустнаИ молчалива какъ Свѣтлана,Вошла и сѣла у окна.»— «Не ужъ-то ты влюбленъ въ меньшую?»— «А что?» — «Я выбралъ бы другую,Когда бъ я былъ какъ ты поэтъ.Въ чертахъ у Ольги жизни нѣтъ,Точь въ точь въ Вандиковой Мадонѣ:Кругла, красна лицомъ она,Какъ эта глупая лунаНа этомъ глупомъ небосклонѣ.» —Владиміръ сухо отвѣчалъИ послѣ во весь путь молчалъ.

VI.

Межъ тѣмъ Онѣгина явленьеУ Лариныхъ произвелоНа всѣхъ большое впечатлѣньеИ всѣхъ сосѣдей развлекло.Пошла догадка за догадкой.Всѣ стали толковать украдкой,Шутить, судить не безъ грѣха,Татьянѣ прочить жениха;Иные даже утверждали,Что свадьба слажена совсѣмъ,Но остановлена затѣмъ,Что модныхъ колецъ не достали.О свадьбѣ Ленскаго давноУ нихъ ужъ было рѣшено.

VII.

Татьяна слушала съ досадойТакія сплетни; но тайкомъСъ неизъяснимою отрадойНевольно думала о томъ;И въ сердце дума заронилась;Пора пришла, она влюбилась.Такъ въ землю падшее зерноВесны огнемъ оживлено.Давно ея воображенье,Сгарая нѣгой и тоской,Алкало пищи роковой;Давно сердечное томленьеТѣснило ей младую грудь;Душа ждала... кого нибудь,

VIII.

И дождалась. Открылись очи;Она сказала: это онъ!Увы! теперь и дни, и ночи,И жаркій, одинокій сонъ,Все полно имъ; все дѣвѣ милойБезъ умолку волшебной силойТвердитъ о немъ. Докучны ейИ звуки ласковыхъ рѣчей,И взоръ заботливой прислуги.Въ уныніе погружена,Гостей не слушаетъ она,И проклинаетъ ихъ досуги,Ихъ неожиданный пріѣздъИ продолжительный присѣстъ.

IX.

Теперь съ какимъ она вниманьемъЧитаетъ сладостный романъ,Съ какимъ живымъ очарованьемъПьетъ обольстительный обманъ!Счастливой силою мечтаньяОдушевленныя созданья,Любовникъ Юліи Вольмаръ,Малекъ-Адель и де Линаръ,И Вертеръ, мученикъ мятежной,И безподобный Грандисонъ,18Который намъ наводитъ сонъ,Всѣ для мечтательницы нѣжнойВъ единый образъ облеклись,Въ одномъ Онѣгинѣ слились.

X.

Воображаясь героинейСвоихъ возлюбленныхъ творцовъ,Кларисой, Юліей, Дельфиной,Татьяна въ тишинѣ лѣсовъОдна съ опасной книгой бродитъ,Она въ ней ищетъ и находитъСвой тайный жаръ, свои мечты,Плоды сердечной полноты,Вздыхаетъ, и себѣ присвояЧужой восторгъ, чужую грусть,Въ забвеньи шепчетъ наизустьПисьмо для милаго героя....Но нашъ герой, кто бъ ни былъ онъ,Ужъ вѣрно былъ не Грандисонъ.

XI.

Свой слогъ на важный ладъ настроя,Бывало, пламенный творецъЯвлялъ намъ своего герояКакъ совершенства образецъ.Онъ одарялъ предметъ любимый,Всегда неправедно гонимый,Душой чувствительной, умомъИ привлекательнымъ лицомъ.Питая жаръ чистѣйшей страсти,Всегда восторженный геройГотовъ былъ жертвовать собой,И при концѣ послѣдней частиВсегда наказанъ былъ порокъ,Добру достойный былъ вѣнокъ.

XII.

А нынче всѣ умы въ туманѣ,Мораль на насъ наводитъ сонъ,Порокъ любезенъ и въ романѣ,И тамъ ужъ торжествуетъ онъ.Британской музы небылицыТревожатъ сонъ отроковицы,И сталъ теперь ея кумиръИли задумчивый Вампиръ,Или Мельмотъ, бродяга мрачной,Иль вѣчный жидъ, или Корсаръ,Или таинственный Сбогаръ.19Лордъ Байронъ прихотью удачнойОблекъ въ унылый романтизмъИ безнадежный эгоизмъ.

XIII.

Друзья мои, что жъ толку въ этомъ?Быть можетъ, волею Небесъ,Я перестану быть поэтомъ,Въ меня вселится новый бѣсъ,И, Фебовы презрѣвъ угрозы,Унижусь до смиренной прозы:Тогда романъ на старый ладъЗайметъ веселый мой закатъ.Не муки тайныя злодѣйстваЯ грозно въ немъ изображу,Но просто вамъ перескажуПреданья Русскаго семейства,Любви плѣнительные сны,Да нравы нашей старины.

XIV.

Перескажу простыя рѣчиОтца иль дяди старика,Дѣтей условленныя встрѣчиУ старыхъ липъ, у ручейка;Несчастной ревности мученья,Разлуку, слезы примиренья,Поссорю вновь, и наконецъЯ поведу ихъ подъ вѣнецъ...Я вспомню рѣчи нѣги страстной,Слова тоскующей любви,Которыя въ минувши дниУ ногъ любовницы прекраснойМнѣ приходили на языкъ,Отъ коихъ я теперь отвыкъ.

XV.