Александр Гитович - Звезда над рекой Страница 7

1929–1933

Из книги «АРТПОЛК»

Знамена

Андрей Коробицын

Что такое граница?Спокойнейших сосен вершины,Моховое болото, туманы, дожди и песок,Хойка — финский ручей шириною в четыре                                                        аршина —И тропинка к заставе, бегущая наискосок.

Что такое граница? Работа широкого риска,Это — путь пограничника, ночью, дозорной                                                           тропой,Это — маузер сбоку, как самая суть террориста,И навстречу бандиту — фуражек зеленый                                                         прибой.

Надо выйти вперед и открытою грудью                                                     пробитьсяЧерез ряд мелочей,К основному рассказу ведя.И тогда — на виду — зашагает Андрей                                              КоробицынПо зеленой земле,По блестящему следу дождя.

Прямодушен порядок деревьев тяжелых                                                    и ржавых,У тропинки — сарай, совершенно дремуч и                                                        мохнат.И молчат за сараемПредставители «мирной» державы,Документы в порядке —От маузеров до гранат.

Вот уже ветерком, как тишайшею смертью,                                                          подуло…Пограничник идет по тропинке,И тут невозможна ничья.Что такое граница?..Четыре прищуренных дула,Окрик «стой!» и «сдавайся!»И четыре аршина ручья.

Пограничнику ясно одно (и отсюда                                 рождается подвиг):Нарушители наших границ, перешедшие                                           берега,—Это новая бомба в напряженное сердце                                               заводов,Враг на нашей земле.Коробицын идет на врага.

Так ударили пули, опаленный кустарник                                                  ломая,И тогда на тревогу и выстрелы,Покидая ночные посты,С двух сторон выбегают на помощь…Торопитесь, товарищ Мамаев!И начальник заставыПродирается через кусты.

Он не видит ещеУходящей на север границы,Результатов неравного бояВ невеселой предутренней мгле,Где, простреленный трижды,Лежит у ручья Коробицын,И бандиты уносят бандитаК пристрастной финляндской земле.

Там знамена рябин опускают тяжелые                                               кистиЯвно-красного цвета.Рассвета проходит река.И кончается повесть…И нету пятна на чекисте,На простой, как железо,Биографии батрака.

Нам известны военные подвигиВсевозможных времен и окрасок,Но Андрей КоробицынПревосходною славой звени!В этом есть напряженьеИ мужествоЦелого класса,И над самою смертьюТебя подымают они.

Хойка, финский ручей,Ты катил свои темные воды,В расторопном порядкеБежали волна за волной…Я видал эту мрачную пропасть,Разделяющую народы,Шириною в четыре аршинаИ едва ли в аршин глубиной.

Но единое дело идет по земле нерушимо.И дождется ручей величайшего дня своего:Мы поставим мостыПротяженьем в четыре аршина,Дети вброд перейдутПустяковые воды его.

1932

Будни

Три стихотворения о коне

Первая встреча

Что увидел я сначала,Утром, первый раз, когдаВ полумраке возникалаЭта грозная беда?

Хуже бреда,Злее смертиНаклонились надо мнойЗубы длинные, как жерди,Опаленные слюной.

Выше — глаз глядел сердито,Полный красного огня,И огромное копытоСбоку целилось в меня.

Хладнокровный горожанинОщутил при виде ихКак бы легкое дрожаньеВсех конечностей своих.

За дощатой загородкойПротив зверя одинок,Обладал он только щеткой,Словно чистильщик сапог.

Но от века и до века,Оглашая торжество,Правит разум человека,Воля страшная его.

Он врывается с размаха,Видя вещи все насквозь, —Он в кармане ищет сахар:Укрощенье началось.

1933

Дружба

Конь во сне бормочет глухо,Гривой медленно горя.Над его высоким ухомПодымается заря.

Бродит шорох, наступая,Ухо тянется, дрожа.То не ухо —То слепая,Первобытная душа

Видит:Облачной тропоюХодит рыжая луна,И стоит у водопояПредводитель табуна.

Вот он вздрогнул,Вот он замер…Но, уздечкою звеня,Азиатскими глазамиДружба смотрит на меня.

Я возьму седло и сбрую,Все, что скажет отделком,Стремена отполируюСамым мелким наждаком.

Я работу кончу первый(Кто мне скажет: подожди)Скоро осень и маневры,И походы, и дожди.

Будут дни пороховыеВплоть до яростной зимы.Всё, товарищ, не впервые:Старослужащие мы.

На Востоке ходят бури,Тучи, полные огня.Там давно готовы пулиДля тебя и для меня.

Но, шагая в горе боя,Пороха багровый чад,Отвечаю: нас с тобоюНикогда не разлучат.

Если рапорт без ответа,Не оставят нас вдвоем, —Мы до Реввоенсовета,До Буденного дойдем.

Скажем: «Как, разъединенным,Нам идти под пулемет?!»Я ручаюсь, что БуденныйС полуслова нас поймет.

1933

Последнее стихотворение о коне

Никогда, ни под каким предлогомНе хочу предсказывать, друзья,И, однако, гибели берлогаСнится мне, темнея и грозя.

Вижу тучи, прущие без толку,Отблеск дальнобойного огня,Дальше все потеряно… И только —Морда полумертвая коня,

Душная испарина и пена.Это он, а вместе с ним и я,Оба — тяжело и постепенно —Падаем во мрак небытия.

Падаем…Но через толщу бредаМузыка плывет издалека, —То растет великий шум победы,Гул артиллерийского полка.

Так во сне моем произрастаетИстины упрямое зерно.Что поделать? Жизнь идет простая,С ней не согласиться мудрено.

Лето нас приветствует июлем.Ясной радугой, грибным дождем.Мы еще поездим,ПовоюемИ до самой смерти доживем.

1933

Встреча

О верности свидетельствуем мы…          _____

Пустыни азиатские холмы,И пыль путей, и мертвый прах песка,И странствия великая тоска.Пустая ночь ползет из края в край,Но есть ночлег и караван-сарай,Дикарский отдых, первобытный кровИ древнее мычание коров,Блаженная земная суета —Мычание домашнего скота.

Скорей гадай, шагая на огонь:Чей у столба уже привязан конь?Кого сегодня вздумалось судьбеПослать ночным товарищем тебе?

Перед тобой из душной темнотыВстают его простейшие чертыИ пыль путей и мертвый прах пескаНа рваных отворотах пиджака.

Закон пустыни ясен с давних пор:Два человека — длинный разговор.

Куда ведет, однако, не слепаЕго мужская трезвая тропа?О чем имеют право говоритьРаботники, присевшие курить,Пока война идет во все концыИ Джунаида-хана молодцыЕще несут на уровне плечаАнглийскую винтовку басмача?

Он говорит сквозь волны табака: —Порою, парень, чешется рука.Пустыня спит, пески ее рябят,А мне бы взвод отчаянных ребят,И на бандита вдоль Аму-ДарьиУже летели б конники мои!..—

Я посмотрел на рваные слегкаКосые отвороты пиджака, —Там проступали, как пятно воды,Петлиц кавалерийские следы.

Я говорю:           — Продолжим план скорей…Сюда бы пару горных батарей,Чтоб я услышал, как честят гостейПо глинобитным стенам крепостей,Как очереди пушечных гранатВо славу революции гремят. —

Мы встали с мест, лукавить перестав,Начальствующий армии состав,И каждый называл наверняка.Как родину, название полка.

Мы встали, сердце верностью грузя,Красноармейцы, конники, друзья,—Мы вспоминали службу наших дней,Товарищей, начальников, коней.

Республики проверенный запас!На всех путях Союза сколько нас,Работников, сквозь холода и знойРаскиданных огромного странойОт моря к морю, от песка к песку.Мы только в долгосрочном отпуску,Пока она не позовет на бой,Пока бойцы не встанут за тобой.

И повторяет воинский билет,Что это отпуск. Увольненья нет.

Из книги «ДЕНЬ ОТПЛЫТИЯ»