Алексей Цветков - Онтологические мотивы Страница 7

«когда не станет нас наступит лес…»

когда не станет нас наступит лесвсе эти звери спустятся с небесискать забытый воздух слушать запахвсей осени распутывать следыдруг друга и подолгу у водыстоять урча на бархатистых лапах

потом зима с авророй и пургойя даже знаю в ком сезон-другойвоспоминанье будет шевелитьсяно в вечности часы бегут скорейбез боли из сознания зверейисчезнут человеческие лица

однажды вся земля была у насно человек обуглившись угаса зверь горит все ярче он собакалиса и слон он иногда затихно возвратится быть одним из нихи хорошо бы но нельзя однако

Репетитор

у них в квартире душно пахло супомпорой с уклоном к жареной хамсебог отдохнул на этом мишке глупомхотя он с детства был еврей как все

и я по материнскому призывухотя досуг иной предпочиталжевал с ним в детстве алгебры резинучто складывал а что и вычитал

он алгебры не одолел ухабаи в техникум вечерний угодилв три топора хамса благоухалав загривок мне когда я уходил

он стал плохим и подбирал окуркион с урками сошелся у ларькано из евреев никакие уркитам не лас-вегас все-таки пока

потом у них была на дамбе дракаего сдала без трепета братвано через год вернулся и от раказа шесть недель скончался в двадцать два

он снится мне теперь и между намивода неисчислимая течетпечально быть счастливым временамикак будто за чужой заочно счет

и если взгляд попятный поднимаюна потное с геранями окновесь запах заново и понимаючто репетитор из меня говно

«нетрудно умереть я умирал…»

нетрудно умереть я умиралоднаждытам ужас усыхает в минералот жажды

и выдоху прореха не виднав породея понимал что не было меняно вроде

пружинка на головке буровойблестелакак мысль где узко думать головойбез тела

чем ярче ночь и яростней огнюс мощамитем дальше от любви тем никомупощады

и страха ноль навстречу тишиначья мордатак напрочь слез и слуха лишенатак твердо

устроена в ней не пробить окнорукамии время антрацит на срез онос жуками

Огонь

пылающей полостью город накрытструится пространство и воздух горитпредметы которые пристальны мнев стремительном никнут огне

я воздуха выкурю алчно щепотьплотвой в переулки сквозь копоть и плотьпока из орбит эти камни звеняпоследним возьмете меня

на площади лава в щелях мостовойтам памятник детству стоит постовойна остове виснет лицо как свинецв кистях петушок-леденец

так вот мы какие мы вот они ктопылинки в пылающее решетосквозь памяти плазму и слезную взвесьнедолго мы ладили здесь

в разъеме звезды полунет полубытьсвой крохотный срок не успеть полюбитьглаза на ладони в последней кровираз горе кругом то гори

Попытка апологии и перемирия

кто в цех спешит с утра в метро спросоньяу всякого профессия свояпоэзия особенно способнасоединять союзами слова

вскачь в колесе неутомимой белкойпридумаешь как малое дитячто вы прошли сквозь нищенский и мелкийосенний лес пусть в августе хотя

но некто циник барда над тетрадкойсвергает вмиг с заоблачных стропилподсунет google calendar украдкойи возразит октябрь уж наступил

мозг пузырями в несезонном зноеа этому лишь дай подметить блинкак литератор что-нибудь смешноедостанет из широких гражданин

лады октябрь и жилистую жучкувпрягает в дровни резвый сноготокпоэт в чернила окунает ручкув пролетку прыг и гривенники впрок

во рту а на ветвях желта мимозатысячелетие поди пойминам тычут в нос лекарство от психозаа не любви который мы полны

читатели оставьте нас в покоекогда стрела в ребро и в рюмку бесмы часто видим многое такоегде мир горит и где редеет лес

«ем ли кашу пашу ли в степи я…»

ем ли кашу пашу ли в степи яили в ванной опять натеклопостепенно растет энтропияпревращая работу в тепло

от коровы дорога к котлетамбесполезный навоз из ослая просил ее что ли об этомчтоб она тут все время росла

что ни роды вокруг то и гроб тамне застелена в спальне кроватьгложет мысль что я вскорости оптомэнтропией смогу торговать

тлеет больцман в австрийской могилес теоремой напрасной внутриэти мысли его погубилии меня доведут до петли

все угрюмей в грядущем все тишедолго звездам гореть не данопотому что навоза по крышиа котлеты сгорели давно

Птица

он разделся и спрятался в душепотому что за стенку стекладоносились события глушеи вода деликатно текла

растопырив со скрипом суставыдоставая обмылок с лоткаон стоял некрасивый и старыйно живой потихоньку пока

он теперь бы не смог защититьсяприкрывать все такое и грудьесли б хищная в воздухе птицаочутилась откуда-нибудь

как в младенчестве мыл без мочалачай родители не укорятлишь бы ночь за стеклом помолчалаи журчал водяной звукоряд

языком перечислил коронкитрудно сутки прожить без вредаи ворочала в сточной воронкесвое жидкое время вода

не вникая в подробности теланацепил без разбора тряпьевсе же подлая не прилетелаа уж как опасался ее

обостренье фантомного слухаторжество миражей и химернадо снова наружу где сухоно конечно страшней невпример

Imagine

вот красное время в аорте бежитджон леннон убитый в могиле лежитна пражском орлое вертящийся жидвсе той же мамоне привержен

измерена лет пролетевших длинагде юность медведем на льдине виднаа в юности рубль на покупку винаи леннон поющий imagine

все это не то чтобы музыка сферотдельной беды кругосветный примерно нынче к тебе обращаются сэрбутылку пакуя у кассы

по-прежнему жидкости алчут телачья жизнь до черты горизонта белавыходит что это она и былапусть в лучшие выбилась классы

нам дела все меньше какая онапечальней что в каждые руки однана мир поредевший взгляни из окнатам пьют постепенно другие

и хочется к ним со стаканом но ведьна оба ослепшему не окриветьты сам себе сущий на льдине медведьи леннон поющий в могиле

Друзья

на обратном пути изогнемся два над плетнемто ли песню выплеснет всю то ли харч метнем

это жили мы уж не вспомню кто и когдатолько жуть в той местности крепкие холода

и один из них кто-то был я а другой мой другну и хватишь лишку а кто не хватал вокруг

я наверное тот у кого гармонь на ремнену а друг который с другой стороны на мне

то висит как сельдь то с разбега жабрами в снеги наверное звали нас именами как всех

только как теперь отыскать свои именаза плетнем на этих камнях его и меня

и покуда один сквозь пургу совершает шагу другого сбоку изморозь на ушах

там еще в хибаре у клуба жила однавроде слабость питала к кому-то из двух она

кто-то был из обоих нас ей мил и хорошно наутро не вспомнишь а к вечеру хрен поймешь

пожила разок а потом как и мы умерлалейся песня или там что еще из горла

Подмена