Михаил Кузмин - Стихотворения Страница 79

Седьмой удар

Неведомый купальщикКупается тайком.Он водит простодушноОбиженным глазком.Напрасно прикрываешьСтыдливость наготы —Прохожим деревенскимНеинтересен ты.Перекрестился мелко,Нырнул с обрыва вниз…А был бы ты умнее,Так стал бы сам Нарцисс.И мошки, и стрекозы,И сельский солнцепек…Ты в небо прямо смотришьИ от земли далек…Намек? Воспоминанье?Все тело под водойБлестит и отливаетЗеленою слюдой.Держи скорей налевоИ наплывешь на мель!..Серебряная бьетсяФорель, форель, форель!..

Восьмой удар

На составные части разлагаетКристалл лучи — и радуга видна,И зайчики веселые живут.Чтоб вновь родиться, надо умереть.Я вышел на крыльцо; темнели розыИ пахли розовою плащаницей.Закатное малиновое небоЧертили ласточки, и пруд блестел.Вдали пылило стадо. Вдруг я вижу:Автомобиль несется как стрела(Для здешних мест редчайшее явленье),И развевается зеленый плащ.Я не поспел еще сообразить,Как уж смотрел в зеленые глаза,И руку жали мне другие руки,И пыльное усталое лицоПо-прежнему до боли было мило.— Вот я пришел… Не в силах… Погибаю.Наш ангел превращений отлетел.Еще немного — я совсем ослепну,И станет роза розой, небо небом,И больше ничего! Тогда я прахИ возвращаюсь в прах! Во мне иссяклиКровь, желчь, мозги и лимфа. Боже!И подкрепленья нет и нет обмена!Несокрушимо окружен стеклом яИ бьюсь как рыба! «А зеленый плащ?»— Зеленый плащ? Какой? — «Ты в нем приехал».— То призрак, — нет зеленого плаща. —Американское пальто от пыли,Перчатки лайковые, серый галстукИ кепка, цветом нежной rose champagne,«Останься здесь!» — Ты видишь: не могу!Я погружаюсь с каждым днем все глубже! —Его лицо покрылось мелкой дрожью,Как будто рядом с ним был вивисектор.Поцеловал меня и быстро вышел,Внизу машина уж давно пыхтела.Дней через пять я получил письмо,Стоял все тот же странный штемпель: «Гринок».— Я все хотел тебе писать, но знаешь,Забывчивость простительна при счастье,А счастье для меня то — Эллинор,Как роза — роза и окно — окно.Ведь, надобно признаться, было б глупоУпрямо утверждать, что за словамиСкрывается какой-то «высший смысл».Итак, я — счастлив, прямо, просто — счастлив.Приходят письма к нам на пятый день.

Девятый удар

Не друзей — приятелей зову я:С ними лучше время проводить.Что прошло, о том я не горюю,А о будущем что ворожить?Не разгул — опрятное веселье,Гладкие, приятные слова,Не томит от белых вин похмелье,И ясна пустая голова.Каждый час наполнен так прилежно,Что для суток сорок их готовь,И щекочет эпидерму нежноТо, что называется любовь.Да менять как можно чаще лица,Не привязываться к одному.Неужели мне могли приснитьсяБредни про зеленую страну?— Утонули? — В переносном смысле.— Гринок? — Есть. Шотландский городок.Все метафоры как дым повисли,Но уйдут кольцом под потолок,Трезвый день разгонит все химеры, —Можно многие привесть примеры.  А голос пел слегка, слегка:  — Шумит зеленая река,  И не спасти нам челнока.  В перчатке лайковой рука  Все будет звать издалека,  Не примешь в сердце ты пока  Эрвина Грина, моряка.

Десятый удар

Чередованье милых развлеченийБывает иногда скучнее службы.Прийти на помощь может только случай,Но случая не приманишь, как Жучку.Храм случая — игорные дома.Описывать азарт спаленных глаз,Губ пересохших, помертвелых лбовНе стану я. Под выкрики крупьеПросиживал я ночи напролет.Казалось мне, сижу я под водою.Зеленое сукно напоминалоЗеленый край за паром голубым…Но я искал ведь не воспоминаний,Которых тщательно я избегал,А дожидался случая. ОднаждыКо мне подходит некий человекВ больших очках и говорит: — Как видно,Вы вовсе не игрок, скорей любитель,Или, верней, искатель ощущений.Но, в сущности, здесь — страшная тоска:Однообразно и неинтересно.Теперь еще не поздно. Может быть,Вы не откажетесь пройтись со мноюИ осмотреть собранье небольшоеДиковинок? Изъездил всю ЕвропуЯ с юных лет; в Египте даже был.Образовался маленький музей, —Меж хламом есть занятные вещицы,И я, как всякий коллекционер,Ценю внимание; без разделенья,Как все другие, эта страсть — мертва. —Я быстро согласился, хоть по правдеСказать, не нравился мне этот человечек:Казался он назойливым и глупым.Но было только без четверти час,И я решительно не знал, что делать.Конечно, если разбирать как случай —Убого было это приключенье!Мы шли квартала три; подъезд обычный,Обычная мещанская квартирка,Обычные подделки скарабеев,Мушкеты, сломанные телескопы,Подъеденные молью парикиДа заводные куклы без ключей.Мне на мозги садилась паутина,Подташнивало, голова кружилась,И я уж собирался уходить…Хозяин чуть замялся и сказал:— Вам, кажется, не нравится? Конечно,Для знатока далеко не товар.Есть у меня еще одна забава,Но не вполне закончена она.Я все ищу вторую половину.На днях, надеюсь, дело будет в шляпе.Быть может, взглянете? — Близнец! — «Близнец?!»— Близнец. — «И одиночка?» — Одиночка.Вошли в каморку мы: посерединеСтоял аквариум, покрытый сверхуСтеклом голубоватым, словно лед.В воде форель вилась меланхоличноИ мелодично била о стекло.— Она пробьет его, не сомневайтесь. —«Ну, где же ваш близнец?» — Сейчас, терпенье. —Он отворил в стене, с ужимкой, шкапИ отскочил за дверцу. Там, на стуле,На коленкоровом зеленом фонеОборванное спало существо(Как молния мелькнуло — «Калигари!»):Сквозь кожу зелень явственно сквозила,Кривились губы горько и преступно,Ко лбу прилипли русые колечки,И билась вена на сухом виске.Я с ожиданием и отвращеньемСмотрел, смотрел, не отрывая глаз…А рыба бьет тихонько о стекло…И легкий треск и синий звон слилися…Американское пальто и галстук…И кепка цветом нежной rose champagne.Схватился за́ сердце и дико вскрикнул…— Ах, Боже мой, да вы уже знакомы?И даже… может быть… не верю счастью!..«Открой, открой зеленые глаза!Мне все равно, каким тебя послалаКо мне назад зеленая страна!Я — смертный брат твой. Помнишь, там, в Карпатах?Шекспир еще тобою не дочитанИ радугой расходятся слова.Последний стыд и полное блаженство!..»А рыба бьет, и бьет, и бьет, и бьет.

Одиннадцатый удар

— Ты дышишь? Ты живешь? Не призрак ты?— Я — первенец зеленой пустоты.

— Я слышу сердца стук, теплеет кровь…— Не умерли, кого зовет любовь…

— Румяней щеки, исчезает тлен…— Таинственный свершается обмен…

— Что первым обновленный взгляд найдет? —— Форель, я вижу, разбивает лед. —

— На руку обопрись… Попробуй… встань…— Плотнеет выветрившаяся ткань…

— Зеленую ты позабудешь лень?— Всхожу на следующую ступень! —

— И снова можешь духом пламенеть?— Огонь на золото расплавит медь.

— И ангел превращений снова здесь?— Да, ангел превращений снова здесь.

Двенадцатый удар

На мосту белеют кони,Оснеженные зимой,И, прижав ладонь к ладони,Быстро едем мы домой.

Нету слов, одни улыбки,Нет луны, горит звезда —Измененья и ошибкиПротекают, как вода.

Вдоль Невы, вокруг канала, —И по лестнице с ковромТы взбегаешь, как бывало,Как всегда, в знакомый дом.

Два веночка из фарфора,Два прибора на столе,И в твоем зеленом взореПо две розы на стебле.

Слышно, на часах в переднейНе спеша двенадцать бьет…То моя форель последнийРазбивает звонко лед.

Живы мы? и все живые.Мы мертвы? Завидный гроб!Чтя обряды вековые,Из бутылки пробка — хлоп!

Места нет печали хмурой;Ни сомнений, ни забот!Входит в двери белокурый,Сумасшедший Новый год!

Заключение