Самед Вургун - Вагиф Страница 8

Алибей возвращается.

Ребенок сущий…

Прости меня, дитя мое, прости,Что заставляю в юности цветущейТебя такие тяготы нести!Бунтарь, лазутчик, обреченный воин…Играл бы в мяч… А сколько есть забав!Нет… Нет, не так. Ты большего достоин,Я пред тобой не виноват — я прав!Я у тебя не отнял радость боя!И если б я растил тебя, сынок,В пуху лебяжьем нежа и покоя, —Тогда бы ты простить меня не мог!Что стоит жизнь, когда ее не стоим?Кто любит жизнь — ей все отдаст любя!Сын, радуйся, что счастье быть героемРодной отец не отнял у тебя!

Неслышно входит Видади; с другой стороны подслушивает Хураман. Они не видят друг друга.

Ты любишь, сын, далекий звук свирели,Изломанные молнии дорогНа склонах гор?.. И дух земли в апреле,И в междугорьях солнечный дымок?..Нет, мир не вечно будет людям тесен;Для счастья мы живем. За далью летЯ вижу век просторный, полный песен…Не вечна ночь! Обязан быть рассвет.

Пойдем. В саду побродим по аллее…

Алибей уходит.

К отъезду я готов…

Уедешь, друг?

Разлука — зло. Здесь оставаться — злее.

Пойдем, старик…

Хорош свирели звук!

Вагиф и Видади уходят.

И днем и ночью все одно и то ж —Все те же мысли. Проку ни на грош!Подумает о нашем доме — кто?Проснется нищим на соломе — кто?Прогонят из дворца, тогда поймешь!Тому, кто сватал, — в грудь бы нож за то!Зря пропадает молодости цвет!Кто взял меня? — Поэт, поэт, поэт…Да будет проклят!.. Нет, аллах, свят, свят!Ведь плохо быть вдовою… Лучше сватПусть будет проклят! Да погибнут садИ поле свахи, что сводила насВ какой-то черный, неудачный час.Всем, всем, аллах, пошли семь тысяч бед —Виновникам… Ничтожество!.. Поэт!Сначала он хоть ласков был со мной…Какие речи в тишине ночнойОн мне шептал! Как целовал меня!Теперь и ночь ничем не лучше дня.Все думает, все ходит… Стал суров,Не видит женских, слез, не слышит слов,Безумным стал! Стать нищим обречен!Да будет проклят, проклят, проклят он!

Входит старуха.

Как хороша! Ах, куропатка ты,Ах, роза, пахнущая сладко, — ты!Охотников пленяешь белизной!Причина шума, беспорядка — ты!Кусочек царский, ханская халва,О сладости твоей идет молва…Стан — кипарис, жемчужин полон рот,От прелести кружится голова!

Что, бабушка, случилось? ПочемуТы столь пристрастна к виду моему?

Ты — перепел очка, ты — райский плод!Точь-в-точь фисташка крошечная — рот.Ах, брови будто вывело перо!Кто их увидит — вскрикнет и замрет!

Ты помешалась… Ой, оставь меня!

Зачем кричишь, невинную виня?Не я сошла с ума, — сошел с умаТот, кто в тебя влюбился… Ты самаЛюдей лишаешь разума и сна!Ты — курочка, ты — райская весна,Ты — мед и сливки! Роза красоты!Ты — лакомство для ханов. Вот кто ты!

А ну-ка, бабка! Правду расскажи.

Постой, от нетерпенья не дрожи!Молочная овечка, о луна!Какая весть мне для тебя дана!Готовь скорей подарки, Хураман, —Что мне даешь? В тебя влюбился хан.

Что? Хан? В меня?

В тебя. Молчи пока,Оденешься в атлас, в парчу, в шелка,Теперь другой походкою ходи:Павлиньей, — две служанки впереди,Две — сзади… Как луна в ночной тиши,Неторопливо шествуй, не спеши,Зато на ложе, ночью, будь быстра,Нетерпелива, что огонь костра!Свой стан и шею крепко обвивайРуками хана… и узнаешь рай!

Ах, ах! О чем старуха говорит!Да правда ль это?

Пусть мой день сгорит,Когда я лгу! Посмею ли болтать?Подумай — хан! О, божья благодать!Он разве человек? Он — пехлеван.Для умиленья нам аллахом дан —Чернокурчавоусый, как Рустам!..Скажи, дитя, спасибо небесам!

Нет… нет! А грех? Коран и шариат?Вагиф? Вагиф? Супружества обряд…

Входит шейх.

Ага, ага! Вот так оно и есть!Откажешь хану — потеряешь честь.Хан есть хозяин — люди суть рабы.Его желание — рука судьбы.

Вбегает Гюльнар. Останавливается. Шейх, старуха, Хураман, увлеченные разговором, не замечают ее.

Знай — хану возражать нельзя. Нельзя!В ад скользкая тебя сведет стезя:Сам Азраил, негодницу губя,В аду замкнет за твой разврат тебяИ отошлет от райских врат тебя!Согласна? Говори!

Согласна?

Да… Но…

Что? Вагиф?

Вагиф…

Его беда!Ему не жить.

Вагифу?

Все равно:Считай — он умер. Решено давно.

Но он не умер!

Умер твой поэт.Ты — честная вдова. Вагифа нет.Будь счастлива. Я передам ответ.

Будь счастлива!

Старуха и шейх уходят.

Я знаю, это сон…О, что я сделала? Что скажет он,Вагиф, Вагиф? Он безопасен мне…Я — ханша. Или это все во сне?

Из-за занавески выходит Гюльнар.

Нет, ты не спишь. И я не сплю. Я — здесь.Все правда. Правда такова как есть.

Что это значит?

Подлая!

Уйди!

Пусть вестником, идущим впереди,Позор тебе сопутствует везде.

Появляются Вагиф и Видади.

Что приключилось? Кто из вас в беде?

Отец!

Ты плачешь? Иль смеешься ты?

Отец!

Ты плачешь, чудо красоты?

О, не шути!

Голубка, что с тобой?

О, хуже, хуже, чем ночной разбой,Такая жизнь, где сводням нет помех,Где шейхи праведным считают грех,Где ханом утверждается закон —И ханом же в грязи растоптан он!Уйдем отсюда!

Слышишь, друг? Уйдем.

Не понял я…

Наш опозорен дом!

Где женский стыд? Молчи!

Здесь нет стыда.От хана сводница и шейх пришли сюда.

О, замолчи!

Шейх оправдал вину.Хан в жены взял себе твою жену!

А Хураман?

Она…

Беда! Беда!

А Хураман?

Она сказала: да.

Она — чужая мне.Что ж! Пожелаем счастья Хураман.

…Опять обман,Опять все та же мука отвращенья!..Мир преступлений — ханские дворцы.Хан должен быть бесчестен от рожденья,Поскольку ханов чествуют льстецы.Что Хураман? Все хуже, все, нелепейКрасавицы гаремов для меня…Остыло сердце в этом ханском склепе,В душе не стало для любви огня.

Вернись ко мне, Вагиф! Моя корона!Возлюбленный!

Уйди, красотка, прочь,Цвети под сенью ханского закона.Что дать тебе могу и чем помочь?

Хураман уходит. Молчание.