Тед Хьюз - Стихотворения Страница 8

Яблочная трагедия

Итак, в день седьмойЗмей отдыхал от трудов.Бог явился к нему и сказал:"Я придумал новую игру".

Змей удивлённо уставилсяНа незваного гостя.Бог объяснил: "Видишь яблоко?Я сжимаю его, и глянь — сидр!"

Змей сделал добрый глотокИ свернулся знаком вопроса.Глотнув, Адам сказал: "Будь моим богом",Ева глотнула и раздвинула ноги,

Позвала опупевшего змеяИ поддала ему жару.Бог побежал рассказать всё Адаму,Тот в пьяной ярости решил повеситься в саду.

Змей хотел объясниться, кричал: "Постойте!",Но язык заплетался от выпивки,А Ева с криком "Насилуют! Насилуют!"Стала топтать его голову.

Теперь, стоит змею появиться, она вопит"Вот он опять! Спасите! Помогите!",Адам лупит его стулом по голове,Бог приговаривает "Как славно",

И всё летит в тартарары.

Ворон рисует себя в китайской фреске

Трава встаёт лагерем, пучками,С пиками и флагами, в вечерних сумерках.

Приходит призракС боязливыми рёбрами танкаСжатого до влажной картонной коробки,И вся команда скалится в улыбкахСловно со свадебной фотографииОбугленной, с чёрными краями, во влажном пепле —

Дрожат мои тонкие подошвы,А мимо с жутким блеском летит сернистая молния.И люди пробегают мимо, кашляя и спотыкаясь.(Картинка размыта, ведь даже глаз дрожит)Деревья кашляют и трясутся,Огромные ящерицы скачут, высоко подняв головы,И лошади вырываются на волю.Земля трескается между пучкамиПод моими ногами, словно пытающийся заговорить рот,Погребальное сердце и кишки земного шараПытаются заговорить вопреки гравитации,Ещё тёплый замерший мозг только что умершего богаПытается заговоритьВопреки истончающей смерти,Избитая, окровавленная, отнятая от тела голова планетыПытается заговорить,Отрубленная до рождения,Укатившая в космос, с разбитым ртомИ всё ещё шевелящимся языком, пытаетсяНайти мать среди звёзд и кровавых брызг,Пытается кричать —И голос дрозда, сидящего на сливе,Всё дрожит и дрожит.

И сам я призрак. Призрак генерала,Застывший за шахматной доской.Прошла тысяча лет, покаЯ двинул одну фигуру.

Закат ждёт.

Пики и флаги ждут.

Последний оплот Ворона

Горитгоритгоритно вот и что-тоЧто солнце сжечь не может, хоть и бросилоНа это всю энергию — последнее препятствиеЧто солнце опаляло в ярости

Ярится и палит

Блестящее в мерцающей золеПульсирующий синий язычок в красном и жёлтомЗелёный луч пожара

Блестящее и чёрное —

Глаз Ворона, зрачок на башне обугленного форта.

Ворон и море

Он пробовал игнорировать мореНо оно было больше жизни и больше смерти.

Он пробовал говорить с моремНо мозг его раскалывался а глаза слезились как от открытого огня.

Он пробовал любить мореНо оно отпихнуло его — как отпихивает мёртвая вещь.

Он пробовал ненавидеть мореНо тут же почувствовал себя кроличьим помётом на обветренной скале.

Он пробовал оказаться в одном мире с моремНо лёгким его не хватало ёмкости

И бодрая кровь его отскочила от моряСловно капля воды от горячей печки.

В конце концов

Он отвернулся и зашагал прочь от моря

Ведь распятый не может двигаться.

Правда убивает всех

Итак, Ворон нашёл Протея — от того на солнце шёл пар —Вонявшего водорослями с морского днаСловно пробка из земного слива.Тот лежал, его подташнивало.

Ворон напрягся и упёрся пятками —

И был там знаменитый вздувшийся Ахилл — но он держал егоПищевод глазастой акулы — но он держал егоКлубок извивающихся мамб — но он держал его

Был там оголённый электропровод 2000 вольт —Он стоял в сторонке, глядя на своё синеющее телоИ держал и держал его

Вопящую женщину он ухватил за горло —И держал её

Оторвавшийся руль скакал к краю скалы —Он держал его

Сундук с драгоценностями затягивало в чёрную бездну — он держал его

Лодыжка взлетающего яростного ангела — он держал её

Горячее бьющееся сердце Христа — он держал его

Земля сжалась до размеров ручной гранаты

И он держал её он держал её и держал её и

БАХ!

Его разнесло в прах.

Ворон и камень

Шустрому Ворону приходилось опасатьсяЗа глаза свои — две капли росы.Камень, защитник земного шара, летел прямо в него.

Нет смысла описывать битву,В ходе которой камень бестолково стучался,А Ворон становился всё шустрее.

Тесная возбуждённая арена космосаПриветствовала гладиаторов эон за эоном.Отзвуки их битвы всё ещё слышны.

Но тщетно летавший камень обратился в пыль,А Ворон стал монстром — стоит ему моргнуть,Как весь мир дрожит от страха.

И поныне ни разу не убитыйБеспомощно каркаетИ только что рождён.

Фрагмент древней плиты

Выше — знакомые губы, деликатно опущенные.Ниже — борода между бёдрами.

Выше — бровь её, чудная шкатулка бриллиантов.Ниже — живот с кровавым узелком.

Выше — нахмуренные брови.Ниже — часовая бомба будущего.

Выше — её идеальные зубы с намёком на клыки в углу рта.Ниже — жернова двух миров.

Выше — слово и вздох.Ниже — сгустки крови и дети.

Выше — лицо в форме идеального сердца.Ниже — изодранное лицо сердца.

Наброски к маленькой пьесе

Сначала — солнце приближается, растёт с каждой минутой.Затем — одежды сорваны.Не попрощавшись,Глаза и лица испаряются.Мозги текут.Кисти руки ноги ступни шея головаГрудь живот исчезаютСо всем земным мусором.

И пламя заполняет всё пространство.Всё полностью разрушено,Лишь два странных предмета чудом выжили в огнеИ слепо движутся сквозь пламя.

Мутанты — в ядерном сиянии как дома.

Два ужаса — липких, волосатых, лоснящихся, сырых.

Принюхиваются друг к другу в пустоте.

Сближаются, как будто собираясь съесть друг друга.

Но нет, они друг друга не едят.

Они не знают, чем ещё заняться.

И начинают танцевать свой странный танец.

И это — свадьба двух простых существ,Что празднуется здесь, средь тьмы под солнцем,

Без Бога и гостей.

Гимн Змея

Змей в саду,Пусть даже не был Богом,Был биением,Током Адамовой крови.

Кровь тела Адама,Что текла в Еву,Была чем-то вечным, чтоАдам называл любовью.

Кровь тела Евы,Что текла из её утробы —Привязанная к кресту,Не имела имени.

Ничего другого не было.Бессмертная любовьСбрасывает миллионы лицИ измученную кожу,

Чтоб та висела пустым чулком.А страдания по-прежнемуНе омрачают ни сад,Ни песню Змея.

Песнь любви