Эдгар По - Ворон(переводы) Страница 8

Кабинета моего,

И в дремоте безмятежной

Вдруг услышал стук я нежный,

Словно кто стучал небрежно

В дверь жилища моего.

Был декабрь, – я помню это, -

И камин мой вдоль паркета

Сыпал в сумрак кабинета

Искры блеска своего.

И рассвета ждал я страстно…

Утешения напрасно

Я искал, – то скорбь всевластно,

Скорбь за друга моего…

О Леноре той прекрасной, -

В небе имя ей Ленора

На земле же – ничего.

Мрачный шорох шторы красной

Навевал мне страх ужасный,-

Страх суровый, ужас новый

В сумрак сердца моего.

Трепет сердца подавляя,

Все стоял я, повторяя:

Бодрость в сердце ощущая,

Ни минуты не теряя,

Я вскричал:

И при этом отворил я

Дверь жилища моего…

Мрак – и больше ничего!…

В мрак смотрел я, изумленный…

Долго я стоял, cмущенный,

Даже в грезах раньше смертный

Не испытывал того!

Тишина была немая,

Без ответa, гробовая,

Слышал имя лишь тогда я, -

Имя друга моего.

Я шептал: Эхо

Повторяло звук его, -

Звук – и больше ничего!

Я вернулся в мрак алькова…

Вся душа пылать готова…

Стук раздался громче снова

У жилища моего.

– Не в окно ль стучат рукою?

Тайну я сейчас открою,

Трепет сердца успокою, -

Трепет сердца моего!…

Усмирись же на минуту,

Трепет сердца моего!…

Ветер – больше ничего!

И в окно влетает с шумом

Громким, мрачным и угрюмым,

Вдруг священный, древний Ворон

В мрак жилища моего.

Птица гордая влетела

Так уверенно и смело,

Словно важный лорд, – и села

В мракe дома моего.

На Паллады бюст, над дверью

Кабинета моего…

Села – больше ничего!…

Ворон черный и угрюмый

Разогнал печали думы,

У меня улыбку вызвал

Видом сумрачным тогда

Ворон каркнул:

Каркнул ясно и сурово!

Я дивиться начал снова,

Впрочем, смысла в звуке слова

Не нашел я и следа.

Но досель, по крайней мере,

Кто ж видал, чтоб птицы, звери,

Сев на бюст у самой двери,

Произнесть могли б тогда…

На скульптурный бюст у двери

Сев, сказать могли б тогда

Это слово:?

И, сказавши это слово,

Замолчала птица снова,

Словно в этом слове вылив

Душу всю свою тогда,-

Звуков вновь не издавая,

Неподвижная, немая…

И в тоске шептал тогда я.

Ворон каркнул:

И смущен я был при этом

Тем осмысленным ответом,

И сказал я:

Все же Ворон мой угрюмый

Разогнал печали думы…

Кресло к двери кабинета

Пододвинул я тогда

И, в подушках утопая,

Oт мечты к мечте витая,

Так лежал я, размышляя:

Так сидел я, размышляя,

И молчал я, а немая

Птица жгла мне взглядом сердце,

Молчалива и горда.

И сидел я, погруженный

В думы с головой, склоненной

В бархат, лампой озаренный,

И мечтал о ней тогда, -

Что головкой полусонной

В бархат кресла вновь сюда

Не склонится никогда.

А вокруг носились волны

Аромата, неги полны,

И незримых серафимов

Слышал я шаги тогда -

Ворон Божьею рукою

Послан с ангельской толпою!

Ты приносишь весть покоя,

Чтоб забыл я навсегда

О Леноре в миг покоя

Позабыл я навсегда!"

Ворон каркнул:

– Вестник мрачный и кровавый!

Птица ты иль дух лукавый,

Послан Демоном иль бурей

Занесен ты был сюда?

Не смирился ты доныне

В очарованной пустыне,

В доме, преданном кручине!

Раз ответь мне навсегда,

Есть ли там бальзам забвенья?

Ты скажи мне навсегда?

Ворон каркнул:

– Ворон мрачный и кровавый!

Птица ты иль дух лукавый,

О, ответь мне ради Неба,

Ради Страшного Суда:

Дух мой, скорбью изнывая,

Встретить там, в преддверье рая,

Ту, которая, блистая

Светом, унеслась туда?

То Ленора, – то святая, -

Унеслась она туда!

Ворон каркнул:

Ворон каркнул:

И сидит, не улетая,

Все немая, все немая

Птица там, над самой дверью,

Как сидела и тогда,

Устремив свой взор склоненный,

Словно демон полусонный,

И от лампы, там зажженной,

Тень отбросила сюда.

И мой дух средь этой тени

Ниспадающей сюда,

Не воспрянет никогда!…

В. Федоров 1923

По Э. Поэмы и стихотворения в переводах Вас. Федорова. М., 1923

Как-то ночью одинокой

я задумался глубоко

Над томами черной магии,

забытой с давних пор.

Сон клонил,-я забывался…

Вдруг неясный звук раздался,

Словно кто-то постучался -

постучался в мой затвор…

"Это гость,-пробормотал я,-

постучался в мой затвор,

Запоздалый визитер…"

Ясно помню тот декабрьский

Лютый ветер, холод адский,

Эти тени – по паркету

черной бахромы узор,-

Как меня томило это,

как я с книгой ждал рассвета

В страшной скорби без просвета -

без просвета по Линор,

По утраченной недавно

светлой, ласковой Линор,

Невозвратной с этих пор.

Вдруг забилось неприятно

сердце в страхе под невнятный

Шорох шепотный пурпуровых

моих тяжелых штор;

Чтоб унять сердцебиенье,

сам с собою без смущенья

Говорил я, весь – волненье:

"То стучится в мой затвор,

Запоздалый гость,- смущенно

он стучится в мой затвор,

Этот поздний визитер".

Взяв себя немного в руки,

крикнул я в ответ на стуки:

"О, пожалуйста, простите,-

я сейчас сниму затвор!

Задремал я… рад… приятно…

но стучались вы невнятно,

Было даже непонятно -

непонятно: стук ли, вздор?…

А теперь я различаю -

это точно – стук, не вздор!…"

Дверь открыл: ночной простор.

Никого! В недоуменьи,

с новым страхом и в смущеньи

От неведомых предчувствий,

затаившийся, как вор,

Я смотрел, на все готовый,

в сумрак холода ночного,

И шепнул одно лишь слово,

слово-шепот, в ночь: "Линор"…

Это я сказал, но где-то

эхо вторило: "Линор"…