Ольга Берггольц - Ленинградский дневник (сборник) Страница 8

Отрывок

…Октябрьский дождь стучит в квадратоконный,глухие залпы слышатся вдали.На улицах, сырых и очень темных,одни сторожевые патрули.Мерцает желтый слепенький фонарик,и сердце вдруг сжимается тоской,когда услышишь:«Пропуск ваш, товарищ…»Как будто б ты нездешний и чужой.«Вот пропуск мой. Пожалуйста, проверьте.Я здешняя, и этот город – мой.У нас одно дыханье, дума, сердце…Я здешняя, товарищ постовой».…Но я живу в квартире, где зимоючужая чья-то вымерла семья.Всё, что кругом, – накоплено не мною.Всё – не мое, как будто б я – не я.И точно на других широтах мира,за целых два квартала от меня,моя другая – прежняя квартира,без запаха жилого, без огня.Я редко прихожу туда, случайно.Войду – и цепенею, не дыша:еще не бывшей на земле печальюбез слез, без слов терзается душа…Да, у печали этой нет названья.Не выплачешь, не выскажешь ее,и лишь фанерных ставенек стенаньенегромкое – похоже на нее.А на стекле – полоски из бумаги,дождями покороблены, желты:неведенья беспомощные знаки,зимы варфоломеевской кресты.Недаром их весною отдиралите, кто в жилье случайно уцелел,и только в нежилых домах осталисьбумажные полоски на стекле.Моя квартира прежняя пуста,ее окошки в траурных крестах.Да я ли здесь жила с тобой? Да я ликормила здесь когда-то дочерей?Меня ль, меня ль глаза твои встречалиу теплых, у клеенчатых дверей?Ты вскакивал, ты выбегал к порогу,чуть делались шаги мои слышны.Ты восклицал: «Пришла? Ну, слава богу!»А было тихо – не было войны.И странно: в дни обстрелов и бомбежек,когда свистела смерть на всех углах,ты ждал меня, ни капли не тревожась,как будто б я погибнуть не могла;как будто б я была заговореннойнесокрушимой верностью твоей.И тот же взгляд – восторженный,влюбленный –встречал меня у дорогих дверей.Я всё отдам – любовь, и вдохновенье,и славу, щедро данную войной, –за ту одну минуту возвращеньяк тебе, под кров домашний, старый, мой…Как будто я ослепла и оглохла:не услыхать тебя, не увидать.Я слышу только дождь: он бьется в стекла,и только дождь такой же, как тогда…

Сталинграду

19 ноября 1942 года началось наше наступление на Сталинградском фронте.

Мы засыпали с думой о тебе.Мы на заре включали репродуктор,чтобы услышать о твоей судьбе.Тобою начиналось наше утро.В заботах дня десятки раз подряд,сжимая зубы, затаив дыханье,твердили мы:«Мужайся, Сталинград!»Сквозь наше сердце шло твое страданье.Сквозь нашу кровь струился горячопоток твоих немыслимых пожаров.Нам так хотелось стать к плечу плечоми на себя принять хоть часть ударов!…А мне все время вспоминалась ночьв одном колхозе дальнем, небогатом,ночь перед первой вспашкою, в тридцатом,второю большевистскою весной.Степенно, важно, радостно и строгоготовились колхозники к утру,с мечтой о новой жизни,новом строе,с глубокой веройв новый, общий труд.Их новизна безмерная, тревожа,еще страшила…Но твердил народ:«Нам Сталинградский тракторный поможет…»«Нам Сталинград коней своих пришлет».Нет, не на стены зданий и заводов,проклятый враг, заносишь руку ты:ты покусился на любовь народа,ты замахнулся на оплот мечты!И встала, встала пахарей громада,как воины они сюда пришли,чтобы с рабочим классом Сталинградаспасти любимца трудовой земли.О том, что было страшным этим летом, –еще расскажут: песня ждет певца.У нас в осаде, за чертой кольца,все озарялось сталинградским светом.И, глядя на развалины твои(о, эти снимки в «Правде» и в «Известьях»!),мы забывали тяготы свои,мы об одном молили: «Мести, мести!»И пробил час. Удар обрушен первый –от Сталинграда пятится злодей.И ахнул мир, узнав, что значит верность,что значит ярость верящих людей.А мы не удивились, нет! Мы знали,что будет так: полмесяца назадне зря солдатской клятвой обменялисьдва брата: Сталинград и Ленинград.Прекрасна и сурова наша радость.О Сталинград,в час гнева твоегоприми земной поклон от Ленинграда,от воинства и гражданства его!

Песня о жене патриота

Хорошие письма из дальнего тыласержант от жены получал.И сразу, покамест душа не остыла,друзьям по оружью читал.А письма летели сквозь дымные ветры,сквозь горькое пламя войны,в зеленых, как вешние листья, конвертах,сердечные письма жены.Писала, что родиной стал из чужбиныдалекий сибирский колхоз.Жалела, что муж не оставил ей сына, –отца б дожидался да рос…Читали – улыбка с лица не скрывалась,читали – слезы не сдержав.«Хорошая другу подружка досталась,будь счастлив, товарищ сержант!Пошли ей, сержант, фронтовые приветы,земные поклоны от нас.Совет да любовь вам, да ласковых деток,когда отгрохочет война…»А ночью прорвали враги оборону –отчизне грозила беда.И пал он обычною смертью героя,заветный рубеж не отдав.Друзья собрались и жене написали,как младшей сестре дорогой:«Поплачь, дорогая, убудет печали,поплачь же над ним, над собой…»Ответ получили в таком же конверте,зеленом, как листья весной.И всем показалось, что не было смерти,что рядом их друг боевой.«Спасибо за дружбу, отважная рота,но знайте, – писала она, –не плачет, не плачет вдова патриота,покамест бушует война.Когда же сражений умолкнут раскатыи каждый к жене заспешит,в тот день я, быть может, поплачу, солдаты,по-женски поплачу, навзрыд…»…Так бейся же насмерть, отважная рота,готовь же отмщенье свое –за то, что не плачет вдова патриота,за бедное сердце ее…

«…Третья зона, дачный полустанок…»

…Третья зона, дачный полустанок,у перрона – тихая сосна.Дым, туман, струна звенит в тумане,невидимкою звенит струна.Здесь шумел когда-то детский лагерьна веселых ситцевых полях…Всю в ромашках, в пионерских флагах,как тебя любила я, земля!Это фронт сегодня. Сотня метровдо того, кто смерть готовит мне.Но сегодня – тихо. Даже ветранет совсем. Легко звучать струне.И звенит, звенит струна в тумане…Светлая, невидимая, пой!Как ты плачешь, радуешься, манишь,кто тебе поведал, что со мной?Мне сегодня радостно до боли,я сама не знаю – отчего.Дышит сердце небывалой волей,силою расцвета своего.Знаю, смерти нет: не подкрадется,не задушит медленно она, –просто жизнь сверкнет и оборвется,точно песней полная струна.…Как сегодня тихо здесь, на фронте.Вот среди развалин, над трубой,узкий месяц встал на горизонте,деревенский месяц молодой.И звенит, звенит струна в тумане,о великой радости моля…Всю в крови,в тяжелых, ржавых ранах,я люблю, люблю тебя, земля!

Морякам-ладожцам

Посвящается морякам Ладожской военной флотилии

Споем, друзья, споем себе на радостьо той дороге синей, водяной.С Большой земли к герою Ленинградуона идет по Ладоге родной.Враги кольцом смертельным окружалилюбимый город, нашу колыбель.«Ты не умрешь, – сказали ладожане, –страна придет по Ладоге к тебе».Припев:Звени, как бубен, сияй, как радуга,любимой песней живи в сердцах,Дорога жизни, родная Ладога,оруженосец города-бойца!Споем, друзья, о наших капитанах:в грозу и шторм, и полночью и днемони бесстрашно водят караваныпод ураганным вражеским огнем.На берегах унылых и печальных,где жили чайки да заря,как в грозной сказке, выросли причалыи корабли бросают якоря.Припев:Звени, как бубен, сияй, как радуга и т. д.Здесь каждый грузчик не жалеет силы,он за погрузку бьется, как солдат.Пускай скорей дары со всей Россиис улыбкой счастья примет Ленинград.И хоть гремит под грохотом орудийвойна на том и этом берегу,но этот труд Россия не забудети ленинградцы в сердце сберегут.ПрипевЗвени, как бубен, сияй, как радуга и т. д.

«Ты слышишь ли? Живой и влажный ветер…»

Ты слышишь ли? Живой и влажный ветерв садах играет, ветки шевеля!Ты помнишь ли, что есть еще на светеземной простор, дороги и поля?Мне в городе, годами осажденном,в том городе, откуда нет путей,всё видится простор освобожденныйв бескрайней, дикой, русской красоте.Мне в городе, где нет зверей домашних,ни голубей – хотя б в одном окне, –мерещатся грачи на рыжих пашняхи дед Мазай с зайчатами в челне.Мне в городе, где нет огней вечерних,где только в мертвой комнате окнопорою вспыхнет, не затемнено,а окна у живых – чернее черни, –так нужно знать, что всё, как прежде, живо,что где-то в глубине родной странывсё те же зори, журавли, разливы,и даже города освещены;так нужно знать, что всё опять вернетсяоттуда, из глубин, сюда, где тьма, –что я, наверно, не смогла б бороться,когда б не знала этого сама!

«Влажен ветер, и небо сине…»