Демьян Бедный - Стихотворения Страница 8

1913

Моя молитва

Благодарю тебя, создатель,Что я не плут и не предатель,Не душегуб, не идиот,Не заскорузлый патриот.Благодарю тебя, спаситель,Что дан мне верный «охранитель»На всех путях, во всех местах.Что для меня всегда в КрестахГотова тихая обитель.

1913

Урожай

Как у попа ИпатаНе борода — лопата.Расправивший ее оплывшею рукой,Печальных мужиков намедниВ конце обедниПоп речью потчевал такой:«Ох, вижу: в помыслах мирских погрязли все выНе богомольцы вы весной.Все только думки про посевы:А не побил бы град, а не спалил бы зной.Почто мятетеся и плачетеся векую?Бог видит нашу скорбь и всю нужду людскую,Казня и милуя нас, грешных, поделом.Не судьи мы господней воле.Идите же со мною в поле, —На всходах отпоем молебен всем селом.И ущедрит вас бог зерном по вашей вере,И будет хорошо приходу и попу.С вас много ль надо мне: с копенки по снопуАль с закрома по мере».

Читатель, не мудри и зря не возражай.Поп линию свою ведет примерно:Помолится, и будет урожай —У мужиков? Бог весть! А у попа — наверно.

Предпраздничное

Полиция не позволила говорить за продолжение стачки, и одного говорившего рабочего стащили за ногу с трибуны.

Хозяин потчует под праздник батраков:«Я, братцы, не таков,Чтоб заговаривать вам зубы.Судьбину вашу — кхе! — я чувствую вполне…Кому по рюмочке?»«Да что ж? Хотя бы мне», —Илья облизывает губы.«Кто, други, по второй?»«Да я ж и по второй!»«Ребята! Аль к вину мне подгонять вас плетью?Ну, кто по третьей? А?.. Раздуло б вас горой…»«Да я ж! — кряхтит Илья. — Как третью, так итретью».«А как же с праздничком?.. Пропащий, значит,день?Аль потрудились бы… кому из вас не лень», —Вздохнув, умильно речь повел хозяин снова.«Что ж, братцы, — батракам тут подмигнул Илья, —Все я да я!А вы — ни слова!»

Нет, не совсем то так. Ответ, я знаю, был.Ответ такой, что наш хозяин взвыл.И я бы повторить его не прочь, ей-богу,Но… кто-то дергает за ногу!

1913

До´ма

Так много слов —И мало дела.Меж тем уж Дума поредела:Не наберешь двухсот голов,А было триста.О, Дума! Точно ковш прогорклого вина,И не хмельнаОнаИ не игриста.

Вот басенка еще про октябриста.

Жена звала: «Мишель! Весна!»(Причина, кажется, ясна?)Подобно многим депутатам.Махнув рукой на «вермишель».Летит МишельК родным пенатам.В вагоне душно. Думать лень.Колышет ласково пружина.Как сон, мелькнул в дороге день.Под вечер — стоп, машина!«Но-силь-щик!.. А, вот мой Антон!..»Уселся барин в фаэтон.Дорога ровная к поместью.Айда — поехали, честь честью.«Ну, что, брат? Как твои дела?» —Не доезжая до села,Антона спрашивает барин.«Премного вами благодарен! —Кряхтит Антон. — Дела каки?..Вот все толкуют мужики…»«Про что?»«Про всякое толкуют.Едва получатся листки…»«Листки?!»«Газетки… РаспакуютИ судят вслух… про то да се…Про Думу, значит, и про все…Твои вот речи… обсуждали…»«И… и… и что ж?»«Тебя все ждали…И по сегодня, стало, ждут.Да вон они, никак, идут!Приметишь дядю Евстигнея?..»«Э… э… Антон!.. Послушай, брат…Попридержи коней! — бледнея,Забормотал наш депутат. —Я мужикам… я… очень рад…Да что ж ты стал? Живее трогай!Объедем их другой дорогой!!»

1913

Хозяин

Заводчик с книжечкой застал однажды внука:«А ну-ка, миленький, а ну-ка,Что говорит твоя хваленая наука?»«Да вот… рассказ про паука».«Ась? — екнуло у старика. —Паук?.. Ну, что же он, к примеру?»«Вишь, сам-от мал, а ест не в меру.Добро, что нет средь пауковВ рост человечий великанов:Такой паук бы съел в день дюжину быковИ дюжину баранов».«Ух! — захлебнулся старичок. —Ай, божья тварь! Ай, паучок!Приноровился б, чай, подлец, да наловчился,Уж то-то бы… хозяин получился».

1913

Клоп

Жил-был на свете клоп. И жил мужик Панкрат.Вот как-то довелось им встретиться случайно.Клоп рад был встрече чрезвычайно;Панкрат — не слишком рад.А надо вам сказать: судьба свела их вместе —Не помню точно — где,Не то в суде,Не то в присутственном каком-то важном местеКругом — чины да знать. Нарядная толпаИзнемогает в кривотолках.Панкрат и без того сидел как на иголках —А тут нелегкая несет еще клопа!Взобравшись ловко по обоямК Панкрату на рукав, клоп этаким героемУселся на руку и шарит хоботком.От злости наш Панкрат позеленел весь даже:«Ах, черт, и ты туда же:Кормиться мужиком!» —И со всего размахуХлоп дядя по клопу свободною рукой.Мир прахуИ вечный упокой!

Читатель, отзовись: не помер ты со страху?А я — ни жив ни мертв. Наморщив потный лоб,Сижу, ужасною догадкой потрясенный:Ну что, как этот клоп —Казенный?

1913

Ерши и вьюны

Слоняяся без делаВ реке средь камышей,Компания вьюнов случайно налетелаНа общий сбор ершей.(«Случайно», говорю, а может — «не случайно»?)Ерши решали тайно,Как им со щукою вести дальнейший бой?Каких товарищей избрать в Совет ершиныйДля руководства всей борьбойИ управления общиной?Достойных выбрали.«Все любы вам аль нет?»«Все любы!» — «Все!» — «Проголосуем». «Согласны, что и подписуем».«Позвольте! Как же так? Уж утвержденСовет? —Пищит какой-то вьюн. — Да я ж не подписался!»«Ты к нам откуда притесался? —Кричат ерши. —Не шебарши!»«Чего — не шебарши? Вьюны, чай, тоже рыбы.Вы на собрание и нас позвать могли бы.Есть промеж нас, вьюнов, почище вас умы.Со щукой боремся и мы»,«Вы?!» — «Чем напрасно горячитьсяДа подыматься на дыбы,Вам у вьюнов бы поучитьсяКультурным способам борьбы».«Каким?» — «Сноровке и терпенью.Уметь мелькнуть неслышной тенью,Где попросить, где погрозить,Где аргументом поразить, —Зря не казать своих колючек:Колючки — это уж старо!»

«Постой! Наплел ты закорючек.Да у вьюнов-то есть перо?»«Есть». — «Без колючек всё?» — «Вестимо».«Тогда… плывите, братцы, мимо!»

1913

Цензор

Цензурный некий генерал(Спешу отъехать на прибавке,Что генерал давно в отставке)С великой жалостью взиралНа вислоухого сынишку.Уткнувшегося в книжку.«Что? Тяжело, поди, сынок?Да, брат, ученье — не забава;Про что урок?»«Про князя Ярослава…О „Русской Правде“…»«Что?.. Ахти!Тогда уж „Правду“ издавали?!А что? Не сказано, — прочти, —За что ее конфисковали?И как прихлопнули? Когда?Судом? Аль без суда?»

Ох, по спине ползут мурашки.Нам с этим цензором беда:Столкнется с «Правдою труда»,Так далеко ли до кондрашки!

1913

Бесы

К холуйским[3] мужикам пришло издалекаПисьмо Максима, земляка(Бедняга, числяся в «смутьянах».Спасал живот в заморских странах).Письмо гласило так: «Писал я вам не разОб удивления достойномИконном мастере, Феодоре покойном.Уж подлинно, что был на редкость богомаз;Ну, прямо, так сказать, светило:Я не видал ни в ком такого мастерства.Но от икон его, их сути-естества.Меня всегда мутило.Сиди три года, разбирай:Что это у него? По надписанью — „Рай“,А бесы лезут отовсюду.Без беса обойтись не мог он никогда.Про „Ад“ и говорить не буду,Да не в чертях беда, —Беда, что дьявольские рожи,По злому умыслу покойника, похожиНа тех, кому б должна молиться слобода.На тех, кто в черные годаЗа угнетенный люд терпел позор, глумленье,Ложился под топор и шел на поселенье.А нынче слух идет, что сделать их хотятПотехой уличных ребят,Что слободские скоморохи,Лишась последней крохиИ смысла и стыда,Не разобравши — что, куда,Ища занятности в зазорных небылицах,Хотят изобразить всю „чертовщину“ в лицах.Что ж это?! Не бранясь пишу и не грозя:Стыдитесь! Пошлости такой терпеть нельзя!»Чрез день-другой письмо Максимово гуляетПо всей по слободе.«Прав парень аль не прав, — заспорили везде, —Что дядю Федора он этак охуляет?»Но надо как-никак Максиму дать ответ.И вот сошелся на советДесяток богомазов местных,Всей слободе известных.«Максим нам, братцы, не указ!» —Решил так первый богомаз.«М-да, — промычал второй, — пришлось бы всемнам скверно,Будь у Максима власть».«Видать, что был бы яр».«Из наших бы икон костер сложил, наверно».«Что взять с него? Простой маляр».«Картинки не дал без изъяна:Что ни лицо, то облизьяна».«А дядю Федора поносит так и сяк».«Зазнался».«Сказано: босяк».«Хе-хе! А лез в „передовые“.„Ему б давно в городовые!“»

Всех выкриков не перечесть.Мужик на слово щедр, тем более — в обиде.Облает в лучшем виде.«Биржевку» лучше б вам, друзья мои, прочесть:Там жестоко Максим ославлен,Там на него поход объявлен,Там собран боевой народ.Ясинский — главный коновод.Забыли козырнуть, а надо бы для «форса» —«Профессором» из Гельсингфорса.

1913