Дмитрий Воденников - Обещание Страница 8

7.

И неважно, что, может быть, явсе, что есть у меня, – отпускаю.Эта жизнь и могила – твоя.Золотая она, золотая.

ТАК ВОТ ВО ЧТО СТВОРОЖИЛАСЬ ЛЮБОВЬ

Так вот во что – створожилась любовь:

сначала ела, пела, говорила,

потом, как рыба снулая, застыла,

а раньше – как животное рвалось.

А кто-нибудь – проснется поутру,как яблоня – в неистовом цветенье,с одним сплошным, цветным стихотвореньем,с огромным стихтворением – во рту.И мы – проснемся, на чужих руках,и быть желанными друг другу поклянемся,и – как влюбленные – в последний раз упремся —цветочным ржаньем – в собственных гробах.И я – проснусь, я все ж таки проснусь,цветным чудовищем, конем твоим железным,и даже там, где рваться бесполезно,я все равно в который раз – рванусь.Как все, как все – неоспоримой кровью,как все – своих не зная берегов,сырой землею и земной любовью,как яблоня – набитый до краев.

* * *

За нестерпимый блеск чужого бытия,

за кость мою, не ставшую сиренью,

из силы – славы –

слабости – забвенья,

за вас за всех – я голосую: за.

Так пусть же будет жизнь благословенна:как свежемытая рубашка – на ветру,как эта девочка – которая нетленна,как эти мальчики, которые – в цвету.Когда мы все – как школьники вставалив восторге, в дружбе, в бешенстве, в любви,мы тоже ничего не обещалии тоже дали больше, чем могли.Из всех смертей, от всех земных насилий,двумя подошвами, сведенными в одну,мы были – этим бешенством, мы – былисырой сиренью, прыгнувшей – в весну.О, знал бы я, как жизнь самозабвенновсей свежевымытой рубашкой на плацу,всей этой веткой – с переполненной сиренью,меня – за все это – ударит по лицу.Но я хочу, я требую – чтоб следомза мной, наевшимся, мной, благодарным, – шли,вы, сделавшие нас – своей победой,вы – даже не хлебнувшие – земли.Из всех смертей, от всех земных насилий,двумя подошвами, цветущими во тьму,одним неопытным, одним мужским усильемвы тоже, тоже – прыгнете – в весну.И пусть тогда – как все, нарядным тленомя стану сам – в сиреневом ряду,но эта девочка останется – нетленна,а эти мальчики – живыми – и в цвету.

* * *

Эти ягоды слаще, чем все поцелуи твои,

и твои, и твои, и твои.

Ну и хватит об этом,

Дай мне ягоду эту – в твоей и моей крови.

Слаще ягоды этой – поганой – на свете нету.

Я с детства сладок был настолько, что меняот самого себя, как от вина, тошнило,а это – просто бог кусал меня,а это – просто жизнь со мной дружила.Уже – всей сладостью, всей горечью – тогдая понимал, что я никем не буду,а этой мелочью, снимаемой с куста,а этой формой самого куста,а этой ягодой блаженной – буду, буду.Цветочным грузом – в чьих-нибудь руках,отягощенный нежностью и силой,я утром просыпался в синяках,но это бог – жевал меня впотьмах,но это просто – жизнь меня любила.Так – в лихорадках каждого куста,обсыпанного розоватой сыпью,я узнавал и вспоминал себя:ты – заразил меня, ты – наказал меня,ты – этой мелочью бессмысленной – рассыпал.Я знаю, что я временно живу,но ради этих – белых, синих, алых,так мало давших сердцу и уму, —о нет, пожалуйста, не начинай сначала.Пусть эта книга, пусть – она – стоит,вся в горьких ягодах, вся в вмятинах уродства,смотри, смотри, – она сейчас прольетсяпрощальным ливнем ягод и обид.О, дай же мне – таким же светлым днемвсей этой сладостью и горечью напиться,стать этой гущей ягод – а потомперевалиться на твою страницуцветочным ливнем, ягодным дождем.И больше – никогда – не повториться.Нигде – ни с кем – никак – не повториться,ни там, ни здесь,ни дальше – ни потом.

ПРОЩАЯСЬ – ГРУБО, ДЛИТЕЛЬНО, С ЛЮБОВЬЮ

Ну что – опять? –

(в последний раз?) цветком горячим в мыле,

как лошадь загнанная, вздрагивать во сне? –

да все все поняли уже, все – уяснили,

а ты – все о себе да о себе.

Будь – навсегда – цветком горячим в мыле,будь – этой лошадью, запрыгнувшей в себя,тогда своей рукойсвоей ладонью сильноймне легче будет вытянуть – тебя.Да, сладко жить, да, страшно жить, да, трудно,но ты зажмуришься:в прощальной синевесирень и яблоня, обнявшиеся крупно,как я, заступятся, за младшего – в тебе.И родина придет с тобой прощаться,цветочным запахом нахлынув на тебя.Я столько раз не мог с земли подняться,что, разумеется, она уже – моя.Я говорю – а мне никто не верит,так сколько – остается –нам вдвоемеще стоять – в моем – тупом сиротстве,в благоуханном одиночестве – твоем?Прощаясь – грубо, с нежностью, с любовью,я не унижу, господи, Тебяни этим «все», ни этим «нет – довольно».Я – тот цветок, которому не больно.Я – эта лошадь, господи, Твоя.Я обязательно оставлю все как было,чтобы Тебе – в конце – на склоне дня —Тебе – твоей рукой,твоей ладонью – мыльной —сподручней было бы вытягивать – меня.И очень может быть —не письменным и устным –но может быть, ты вытянешь менясовсем другим – не ярким и не вкусным,и все поверят мне, и все – простят меня.А может быть (при всем моем желанье),всем корнем – зацепившийся опять —я захлебнусь – своим прощальным ржаньем,я тоже – не умею – умирать.Но в этот краткий миг,за этот взрыв минутный(так одинок, что некому отдатьвсе прозвища, названья, клички, буквы) —я все скажу, что я хотел сказать.Спасибо, господи, за яблоню – уверен:из всех стихотворений и людей(ну, за единственным, пожалуй, исключеньем) —меня никто не прижимал сильней.Зато – с другим рывком,в блаженном издыханье,все потеряв, что можно потерять:пол, имя, возраст, родину, сознанье –я все – забыл, что я хотел сказать.И мне не нужно знать(но за какие муки,но за какие силы и слова!) —откуда – этот свет, летящий прямо в руки,весь этот свет – летящий прямо в руки,вся эта яблоня, вся эта – синева...

Май – 30 мая 2001

МУЖЧИНЫ ТОЖЕ МОГУТ ИМИТИРОВАТЬ ОРГАЗМ

Прошу обратить внимание на то,

что я ничего не пишу о своей повседневной жизни, –

а лишь о мгновениях мистического потрясенья,

которые мне довелось пережить.

В молодости мне говорили, что я хороша,

я этому верила,

потом говорили, что я умна, –

я этому верила тоже,

теперь же мне говорят,

будто бы я святая,

но этому я не поверю уже никогда.

Господи, всю свою жизнь

я хотел быть проституткой

или по крайней мере – быть абсолютным монархом,

вместо этого

про меня написали десяток статей (www.levin.rinet.ru):

«Очищение возвышенным криком» ,

«Буйный цветок неокрепшего неомодерна» ,

«Слово-субъект в полифоническом тексте»

и даже

«Новая искренность, новая чувственность, новое слово».

Господи, на что ж ты потратил

мою бесценную жизнь.

Тема

И то, что о себе не знаешь,и то, что вглубь себя глядишь,и то, чем никогда не станешь, —все перепрыгнешь,все оставишь,все – победишь.

Рема

Я падаю в объятья, словно плод,в котором через кожицу темнееттупая косточка —но как она поет,но как зудит она,о, как болит,болеет,теряет речь,не хочет жить, твердеети больше – никого – не узнает.

Голос