Василий Бетаки - Замыкание времени. Стихи разных лет Страница 8

«Не потерплю, — свистит, непоря...!»

В одежды прячет от тела тело:

Не забывайте, мол, января!

То сердце крошит он, то солнца ждет,

Глядит и в прошлый и в новый год,

Старик и мальчик! Двойная тварь!

Скупец? Растратчик? Январь, январь...

2.

Черные сучья, белые стены.

Мимо решеток сада

Белой поземкой улицу стелет

Снежная серенада.

В мире двухцветном,

В мире без красок,

В этом февральском мире

Без остановки автобус тряский

Проходит мимо...

Фары ослепли.

Снег, для чего ты —

В лица молчащих, милых...?

Вьюга любви подхватит кого-то

В этом февральском мире.

Ах, не шутите с белой погодой

Черными вечерами:

В мире двухцветном азартный город

В чет-нечет играет с вами.

Любит — не любит, решают разом,

Бесповоротно, мигом...

Как в старом фильме — только две краски

В этом февральском мире.

3.

Мой север взбесился:

Цыганское солнце!

Март беспощадно колок,

И оплывают кристаллы соли

На ветках голых.

Скамейки зябки и мысли зыбки,

(Ни в чем уверенности нет)

Сосульки — злы, а стекла — улыбки,

А лица — то мрак, то свет.

Март рвется к власти сплошного света,

Он пляшет, тени уничтожая.

Спасайте тени!

Земля контрастов — нам не чужая!

Поймите это!

4.

Нагроможденье лунных призм,

Кристаллов длинных,

Шуршащий звон (сюрреализм!)

В весенних льдинах.

Нева кристаллами щедра

Под солнцем редким,

Нева — ристалище. Ветра —

Как копья метки,

Нева — ристалище: на ней —

Ветров дуэли:

Зюйд-Вест с Норд-Остом на коней

На белых сели.

Зюйд-Вест смеется, бьет лучом!

Ах, как непросто

С тяжелым северным копьем,

Копьем Норд-Оста!

Доспехов лязг, шуршащий звон

Кристаллов длинных...

Их поединок отражен

В весенних льдинах,

В нагроможденье лунных призм

Ледохода...

Абстракция? Сюрреализм?

Да нет — природа!

5.

Да, все случилось не во сне,

Да, заплутался я в весне;

Не три ствола,

Не три сосны —

А целый океан весны:

Лесных полян веселый всплеск,

И первых листьев липкий блеск,

И свищет ветер над весной,

И мечется, как зверь лесной,

В сосновых просеках сквозя —

Заснуть нельзя,

Заснуть нельзя!

6.

Я просто в лето на волю

Выпущен из зимы,

Я просто лесом доволен

И яркостью бузины,

Невыдуманным сплетеньем

Цветений.

Светом и тенью,

Их честной борьбой доволен —

Борьбе учусь у растений,

Где не стригут кустарник,

Где каждый растет, как может,

Где никогда не станет

Властью садовый ножик,

Где не найдешь, хоть тресни,

Двух одинаковых крон!

Я просто доволен, что лес не...

Что свой у него закон!

7.

Вот и сонный июль, и ночная Нева.

Станет город в закатах топить острова,

Над провалом каналов нависнут мосты,

Тенью воду выхватывать из пустоты,

И останется город без слов и без снов,

Словно сотни других городов...

Сонный, каменный, голову мне не морочь:

Ведь утоплена Белая Ночь!

В молчаливых закатах ты сжег острова,

И в единственном русле осталась Нева,

И опять до весны

Ты без снов и без слов,

Словно сотни других городов.

8.

Август был самодержавен

И ленив.

И сады его устали от корон.

Он просил осенней ржави

И любви

Разморённой, горькой ивовой корой.

Желтый пляж

Глотал фламандские тела.

И дыханье заменяло разговор...

Ты

Рукой большой и мягкой мне дала

Переполненный закатом помидор...

9.

Осенним дням бросая вызов,

Изодранные по бокам,

Взвиваясь с горизонта, снизу

На нас летели облака.

Темны, причудливы, косматы,

Дождем по озеру звеня,

Срывались облака с заката

Кусками дымного огня!

Так, против холода бунтуя,

Гроза взрывалась налету,

Срывая и круша пустую,

Затасканную красоту

Сухой листвы, уже никчемной,

Смывая пыль, сметая хлам,

Свистя в верхушках рощи темной,

Мир разрывая пополам!

Ни одного удара мимо.

Бросая молнии в глаза,

Она была непримирима,

В глубокой осени — гроза!

10.

Нет, не прощает осень скупая

Запой весны...

Ветер-валютчик листья скупает

За пол-цены...

Молодо — зелено,

Много не велено.

А пожелтеет —

Вовсе не надо...

Осень затеет —

Вроде парада:

Над голым лесом

Кровь ли?

Знамена?

Алая крона

Старого клена.

11.

(ГЕОМЕТРИЯ ТУМАНОВ)

Ветрами зеркала туманов погнуты,

Дождем пропороты...

Совсем не по эвклидовым законам

Живет мой город:

Мост — не дуга, он кем-то смят в гиперболу,

И фары искажают перспективу,

Выхватывая дерево за деревом

Сады из волн залива.

И серебрятся аисты столбов.

Их гнезда — не на крышах, на асфальте!

Как все искажено!

Хоть вы останьтесь,

Две нитки параллельных огоньков,

Две линии неоновой химеры

Над бесконечной сыростью аллей!

...Но где-то там, в вершине псевдосферы

Сойдутся параллели фонарей.

12.

Бунтует парк. О, как всесильна

Его глубинная душа,

Сухой и колкой снежной пылью

Проспект неоновый глуша,

Чтоб страхом замутились фары,

Чтоб покосилось изнутри

Самодовольство тротуаров,

Самонадеянность витрин!

И вот —

Как белый тигр,

Как доблесть,

Как возмущение аллей,

Врывается метельный отблеск

В бездушье ртутных фонарей,

И крутит яростные сальто,

Ограды черные грызя,

Непогрешимости асфальта

Ветвями тонкими грозя!

13.

Скупец? Растратчик? Январь, январь —

Старик и мальчик — двойная тварь!

Глядит и в прошлый и в новый год,

То сердце крошит он, то солнца ждет:

Не забывайте, мол, января!

В одежды прячет от тела тело,

«Не потерплю, — свистит, — непоря...»

Влюбленных гонит из парков белых!

То размолчится в чиновной стылости,

То вьюгой свищет шпана-январь,

То в стекла солнцем швыряет милости,

То вдруг он нищий, то снова царь.

Но цены падают на всех богов!

Где тоги цезарей белей снегов,

Где все испуганы —

и жаждут мести,

Где и республика,

и рабство вместе,

Не зря придумали в двуликом Риме

Январь — от Януса! О это имя!

То сердце крошит он, то солнца ждет,

Глядит и в прошлый и в новый год,

Старик и мальчик — двойная тварь!

Штукарь! Растратчик! Январь, январь!

ПЕРВОМАРТОВЦЫ (Отрывки из поэмы)

1.

И вот на Аничковом мосту

Опять взвиваются в высоту

Четыре апокалиптических

коня.

Четыре. А пока —

копыта, не звеня,

Застыли.

А бока —

дрожат от напряженья,

и вздуты ноздри. Всё —

в предчуствии движенья.

Их, черных, четверо, могучих, как века,

Их, черных, четверо, как встарину, пока...

2.

Жалейте мокрые заборы,

Чернеющие над снегами,

Когда ветра в апрельском гаме

Запутывают изобары,

Жалейте черные заборы:

У них ведь лужи под ногами!

В распутицу, в сырую талость,

Вдали, как в небе, два-три дома,

Да две ветлы — такая малость —

Торчат над сизым окаемом,

Чернеют, позабыв о сини,

Над серым месивом дорог...

Жалейте мокрую Россию —

Забор и раб ее, и бог!

3.

Шлагбаум полосат, как черт.

Будки белые с черным.

И на верстах, ведущих к черту,

Оба цвета разрезаны четко:

Скоро, видно, на флаг попросится

Черно-белая чресполосица.

И ходят будоч-ники, хра-ня

Чередо-ванье ночи и дня:

Недаром будки их по-ло-саты:

Черное, белое — и ко-нец:

От-менены: ни рассветов, ни закатов!

Ночь или день!

И кажется полосатым

Самого Обербудочника дворец...

А в крепости ворота полосаты,

Совсем, как арестантские халаты,

Исполосован колеями двор...

Везут! Везут!

Отставить разговор!

Не дрожат от боли

Устои моста.

Полосатой долей

Россия сыта.

4.

За решеткой окошка — развод караулов.