Алексей Константинович Толстой - Стихотворения и поэмы Страница 8

Первая половина 1850-х годов

Стрелковые песни

1

Слава на небе солнцу высокому!                    Слава!На земле государю великому                    Слава!Слава на небе светлым звездам,                    Слава!На земле государевым стрелкам                    Слава!Чтобы рука их была всегда тверда,                    Слава!Око быстрее, светлей соколиного,                    Слава!Чтобы привел бог за матушку-Русь постоять,                    Слава!Наших врагов за рубеж провожать,                    Слава!Чтобы нам дума была лишь о родине,                    Слава!Ину ж печаль мы закинем за синюю даль,                    Слава!Чтобы не было, опричь Руси, царства сильней,                    Слава!Нашего ласкова государя добрей,                    Слава!Чтобы не было русского слова крепчей,                    Слава!Чтобы не было русской славы громчей,                    Слава!Чтобы не было русской песни звучней,                    Слава!Да чтоб не было царских стрелков удалей,                    Слава!

2

Уж как молодцы пируютВкруг дубового стола;Их кафтаны нараспашку,Их беседа весела.По столу-то ходят чарки,Золоченые звенят.Что же чарки говорят?Вот что чарки говорят:Нет! Нет!Не бывать,Не бывать тому,Чтобы мог французНашу Русь завоевать!Нет!

1855

* * *

Уж ты мать-тоска, горе-гореваньице!Ты скажи, скажи, ты поведай мне:На добычу-то как выходишь ты?Как сживаешь люд божий со свету?Ты змеей ли ползешь подколодною?Ты ли бьешь с неба бурым коршуном?Серым волком ли рыщешь по полю?Аль ты, горе, богатырь могуч,Выезжаешь со многой силою,Выезжаешь со гридни и отроки?Уж вскочу в седло, захвачу тугой лук,Уж доеду тебя, горе горючее,Подстрелю тебя, тоску лютую!«Полно, полно, добрый молодец,Бранью на ветер кидатися,Неразумны слова выговаривать!Я не волком бегу, не змеей ползу,Я не коршуном бью из поднебесья,Не с дружиною выезжаю я!Выступаю-то я красной девицей,Подхожу-то я молодицею,Подношу чару, в пояс кланяюсь;И ты сам слезешь с коня долой,Красной девице отдашь поклон,Выпьешь чару, отуманишься,Отуманишься, сердцем всплачешься,Ноги скорые-то подкосятся,И тугой лук из рук выпадет!..»

* * *

Вот уж снег последний в поле тает,Теплый пар восходит от земли,И кувшинчик синий расцветает,И зовут друг друга журавли.

Юный лес, в зеленый дым одетый,Теплых гроз нетерпеливо ждет;Всё весны дыханием согрето,Всё кругом и любит и поет;

Утром небо ясно и прозрачно,Ночью звезды светят так светло;Отчего ж в душе твоей так мрачноИ зачем на сердце тяжело?

Грустно жить тебе, о друг, я знаю,И понятна мне твоя печаль:Отлетела б ты к родному краюИ земной весны тебе не жаль...

О, пожди, пожди, ещё немного,Дай и мне уйти туда с тобой,Легче нам покажется дорога,Пролетим её рука с рукой!

* * *

Уж ты нива моя, нивушка,Не скосить тебя с маху единого,Не связать тебя всю во единый сноп!Уж вы думы мои, думушки,Не стряхнуть вас разом с плеч долой,Одной речью-то вас не высказать!По тебе ль, нива, ветер разгуливал,Гнул колосья твои до земли,Зрелые зерна все разметывал!Широко вы, думы, порассыпались...Куда пала какая думушка,Там всходила люта печаль-трава,Вырастало горе горючее!

* * *

Край ты мой, родимый край.Конский бег на воле,В небе крик орлиных стай,Волчий голос в поле!

Гой ты, родина моя!Гой ты, бор дремучий!Свист полночный соловья,Ветер, степь да тучи!

* * *

Грядой клубится белоюНад озером туман;Тоскою добрый молодецИ горем обуян.

Не до́веку белеетсяТуманная гряда,Рассеется, развеется,А горе никогда!

* * *

Колышется море; волна за волнойБегут и шумят торопливо...О друг ты мой бедный, боюся, со мнойНе быть тебе долго счастливой:Во мне и надежд и отчаяний рой,Кочующей мысли прибой и отбой,Приливы любви и отливы!

* * *

О, не пытайся дух унять тревожный,Твою тоску я знаю с давних пор,Твоей душе покорность невозможна,Она болит и рвется на простор.

Но все ее невидимые муки,Нестройный гул сомнений и забот,Все меж собой враждующие звукиПоследний час в созвучие сольет,

В один порыв смешает в сердце гордомВсе чувства, врозь которые звучат,И разрешит торжественным аккордомИх голосов мучительный разлад.

* * *

Смеркалось, жаркий день бледнел неуловимо,Над озером туман тянулся полосой,И кроткий образ твой, знакомый и любимый,В вечерний тихий час носился предо мной.

Улыбка та ж была, которую люблю я,И мягкая коса, как прежде, расплелась,И очи грустные, по-прежнему тоскуя,Глядели на меня в вечерний тихий час.

* * *

Ой, каб Волга-матушка да вспять побежала!Кабы можно, братцы, начать жить сначала!Ой, кабы зимою цветы расцветали!Кабы мы любили да не разлюбляли!Кабы дно морское достать да измерить!Кабы можно, братцы, красным девкам верить!Ой, кабы все бабы были б молодицы!Кабы в полугаре[6] поменьше водицы!Кабы всегда чарка доходила до рту!Да кабы приказных[7] по боку, да к черту!Да кабы звенели завсегда карманы!Да кабы нам, братцы, да свои кафтаны!Да кабы голодный всякий день обедал!Да батюшка б царь наш всю правду бы ведал!

Крымские очерки

1

Над неприступной крутизноюПовис туманный небосклон;Там гор зубчатою стеноюОт юга север отделен.Там ночь и снег; там, враг веселья,Седой зимы сердитый богИграет вьюгой и метелью,Ярясь, уста примкнул к ущельюИ воет в их гранитный рог.Но здесь благоухают розы,Бессильно вихрем снеговымСюда он шлет свои угрозы,Цветущий берег невредим.Над ним весна младая веет,И лавр, Дианою храним,В лучах полудня зеленеетНад морем вечно голубым.

2

Клонит к лени полдень жгучий,Замер в листьях каждый звук,В розе пышной и пахучей,Нежась, спит блестящий жук;А из камней вытекая,Однозвучен и гремуч,Говорит, не умолкая,И поет нагорный ключ.

3

Всесильной волею аллаха,Дающего нам зной и снег,Мы возвратились с ЧатырдахаБлагополучно на ночлег.Все налицо, все без увечья:Что значит ловкость человечья!А признаюсь, когда мы тамПолзли, как мухи, по скалам,То мне немного было жутко:Сорваться вниз плохая шутка!

Гуссейн, послушай, помогиСтащить мне эти сапоги,

Они потрескались от жара;Да что ж не видно самовара?

Сходи за ним; а ты, Али,Костер скорее запали.Постелим скатерти у моря.Достанем ром, заварим чай,И все возляжем на простореСмотреть, как пламя, с ночью споря.Померкнет, вспыхнет невзначайИ озарит до половиныДубов зеленые вершины,Песчаный берег, водопад,Крутых утесов грозный ряд,От пены белый и ревущийИз мрака выбежавший валИ перепутанного плющаКонцы, висящие со скал.

4

Ты помнишь ли вечер, как море шумело,В шиповнике пел соловей,Душистые ветки акации белойКачались на шляпе твоей?

Меж камней, обросших густым виноградом,Дорога была так узка;В молчанье над морем мы ехали рядом,С рукою сходилась рука.

Ты так на седле нагибалась красиво,Ты алый шиповник рвала,Буланой лошадки косматую гривуС любовью ты им убрала;

Одежды твоей непослушные складкиЦеплялись за ветви, а тыБеспечно смеялась – цветы на лошадке,В руках и на шляпе цветы!

Ты помнишь ли рев дождевого потокаИ пену и брызги кругом;И как наше горе казалось далёко,И как мы забыли о нем!

5

Вы всё любуетесь на скалы,Одна природа вас манит,И возмущает вас немалоМой деревенский аппетит.

Но взгляд мой здесь иного рода,Во мне лицеприятья нет;Ужели вишни не природаИ тот, кто ест их, не поэт?

Нет, нет, названия вандалаОт вас никак я не приму:И Ифигения едала,Когда она была в Крыму!

6

Туман встает на дне стремнин,Среди полуночной прохладыСильнее пахнет дикий тмин,Гремят слышнее водопады.Как ослепительна луна!Как гор очерчены вершины!В сребристом сумраке виднаВнизу Байдарская долина.Над нами светят небеса,Чернеет бездна перед нами,Дрожит блестящая росаНа листьях крупными слезами...

Душе легко. Не слышу яОков земного бытия,Нет места страху, ни надежде, —Что будет впредь, что было прежде —Мне все равно – и что меняВсегда как цепь к земле тянуло,Исчезло все с тревогой дня,Все в лунном блеске потонуло...

Куда же мысль унесена?Что ей так видится дремливо?Не средь волшебного ли снаМы едем вместе вдоль обрыва?Ты ль это, робости полна,Ко мне склонилась молчаливо?Ужель я вижу не во сне,Как звезды блещут в вышине,Как конь ступает осторожно,Как дышит грудь твоя тревожно?Иль при обманчивой лунеМеня лишь дразнит призрак ложныйИ это сон? О, если б мнеПроснуться было невозможно!

7