Михаил Лермонтов - Бородино (сборник) Страница 8

Ангел

По небу полуночи ангел летел,   И тихую песню он пел,И месяц, и звезды, и тучи толпой   Внимали той песне святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духов   Под кущами райских садов,О Боге Великом он пел, и хвала   Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нес   Для мира печали и слез;И звук его песни в душе молодой   Остался – без слов, но живой.

И долго на свете томилась она   Желанием чудным полна,И звуков небес заменить не могли   Ей скучные песни земли.

«Ужасная судьба отца и сына…»

Ужасная судьба отца и сынаЖить розно и в разлуке умереть,И жребий чуждого изгнанника иметьНа родине с названьем гражданина!Но ты свершил свой подвиг, мой отец,Постигнут ты желанною кончиной;Дай бог, чтобы, как твой, спокоен был конецТого, кто был всех мук твоих причиной!Но ты простишь мне! я ль виновен в том,Что люди угасить в душе моей хотелиОгонь божественный, от самой колыбелиГоревший в ней, оправданный Творцом?Однако ж тщетны были их желанья:Мы не нашли вражды один в другом,Хоть оба стали жертвою страданья!Не мне судить, виновен ты иль нет, –Ты светом осужден. Но что такое свет?Толпа людей, то злых, то благосклонных,Собрание похвал незаслуженныхИ стольких же насмешливых клевет.Далеко от него, дух ада или рая,Ты о земле забыл, как был забыт землей;Ты счастливей меня; перед тобойКак море жизни – вечность роковаяНеизмеримою открылась глубиной.Ужели вовсе ты не сожалеешь нынеО днях, потерянных в тревоге и слезах?О сумрачных, но вместе милых днях,Когда в душе искал ты, как в пустыне,Остатки прежних чувств и прежние мечты?Ужель теперь совсем меня не любишь ты?О если так, то небо не сравняюЯ с этою землей, где жизнь влачу мою;Пускай на ней блаженства я не знаю,По крайней мере, я люблю!

Отрывок

   Три ночи я провел без сна – в тоске,В молитве, на коленях – степь и небоМне были храмом, алтарем курган;И если б кости, скрытые под ним,Пробуждены могли быть человеком,То, обожженные моей слезой,Проникнувшей сквозь землю, мертвецыВскочили б, загремев одеждой бранной!О Боже! как? – одна, одна слезаБыла плодом ужасных трех ночей?Нет, эта адская слеза, конечно,Последняя, не то три ночи б яЕе не дожидался. Кровь собратий,Кровь стариков, растоптанных детейОтяготела на душе моей,И приступила к сердцу, и насильноЗаставила его расторгнуть узыСвои, и в мщенье обратила всё,Что в нем похоже было на любовь;Свой замысел пускай я не свершу,Но он велик – и этого довольно;Мой час настал – час славы иль стыда;Бессмертен иль забыт я навсегда.

      Я вопрошал природу, и онаМеня в свои объятья приняла,В лесу холодном в грозный час метелиЯ сладость пил с ее волшебных уст,Но для моих желаний мир был пуст,Они себе предмета в нем не зрели;На звезды устремлял я часто взорИ на луну, небес ночных убор,Но чувствовал, что не для них родился;Я небо не любил, хотя дивилсяПространству без начала и конца,Завидуя судьбе его Творца;Но, потеряв отчизну и свободу,Я вдруг нашел себя, в себе одномНашел спасенье целому народу;И утонул деятельным умомВ единой мысли, может быть, напраснойИ бесполезной для страны родной;Но, как надежда, чистой и прекрасной,Как вольность, сильной и святой.

Поле Бородина

Всю ночь у пушек пролежалиМы без палаток, без огней,Штыки вострили да шепталиМолитву родины своей.Шумела буря до рассвета;Я, голову подняв с лафета,   Товарищу сказал:«Брат, слушай песню непогоды:Она дика, как песнь свободы».Но, вспоминая прежни годы,   Товарищ не слыхал.

Пробили зорю барабаны,Восток туманный побелел,И от врагов удар нежданныйНа батарею прилетел.И вождь сказал перед полками:«Ребята, не Москва ль за нами?   Умремте ж под Москвой,Как наши братья умирали».И мы погибнуть обещали,И клятву верности сдержали   Мы в бородинский бой.

Что Чесма, Рымник и Полтава?Я, вспомня, леденею весь,Там души волновала слава,Отчаяние было здесь.Безмолвно мы ряды сомкнули,Гром грянул, завизжали пули,   Перекрестился я.Мой пал товарищ, кровь лилася,Душа от мщения тряслася,И пуля смерти понеслася   Из моего ружья.

Марш, марш! пошли вперед, и болеУж я не помню ничего.Шесть раз мы уступали полеВрагу и брали у него.Носились знамена, как тени,Я спорил о могильной сени,   В дыму огонь блестел,На пушки конница летала,Рука бойцов колоть устала,И ядрам пролетать мешала   Гора кровавых тел.

Живые с мертвыми сравнялись;И ночь холодная пришла,И тех, которые остались,Густою тьмою развела.И батареи замолчали,И барабаны застучали,   Противник отступил:Но день достался нам дороже!В душе сказав: помилуй Боже!На труп застывший, как на ложе,   Я голову склонил.

И крепко, крепко наши спалиОтчизны в роковую ночь.Мои товарищи, вы пали!Но этим не могли помочь.Однако же в преданьях славыВсё громче Рымника, Полтавы   Гремит Бородино.Скорей обманет глас пророчий,Скорей небес погаснут очи,Чем в памяти сынов полночиИзгладится оно.

1830–1831

Подражание Байрону

Не смейся, друг, над жертвою страстей,Венец терновый я сужден влачить;Не быть ей вечно у груди моей,И что ж, я не могу другой любить.Как цепь гремит за узником, за мнойТак мысль о будущем, и нет иной.

Я вижу длинный ряд тяжелых лет,А там людьми презренный гроб, он ждет.И до него надежды нет, и нетЗа ним того, что ожидает тот,Кто жил одной любовью, погубилВсё в жизни для нее, а всё любил.

И вынесть мог сей взор ледяный яИ мог тогда ей тем же отвечать.Увижу на руках ее дитяИ стану я при ней его ласкать,И в каждой ласке мать узнает вновь,Что время не могло унесть любовь!..

Смерть

Оборвана цепь жизни молодой,Окончен путь, бил час, пора домой,Пора туда, где будущего нет,Ни прошлого, ни вечности, ни лет;Где нет ни ожиданий, ни страстей,Ни горьких слез, ни славы, ни честей;Где вспоминанье спит глубоким сном,И сердце в тесном доме гробовомНе чувствует, что червь его грызет.Пора. Устал я от земных забот.Ужель бездушных удовольствий шум,Ужели пытки бесполезных дум,Ужель самолюбивая толпа,Которая от мудрости глупа,Ужели дев коварная любовьПрельстят меня перед кончиной вновь?Ужели захочу я жить опять,Чтобы душой по-прежнему страдатьИ столько же любить? Всесильный Бог,Ты знал: я долее терпеть не мог;Пускай меня обхватит целый ад,Пусть буду мучиться, я рад, я рад,Хотя бы вдвое против прошлых дней,Но только дальше, дальше от людей.

Волны и люди

Волны катятся одна за другою   С плеском и шумом глухим;Люди проходят ничтожной толпою   Также один за другим.Волнам их воля и холод дороже   Знойных полудня лучей;Люди хотят иметь души… и что же? –   Души в них волн холодней!

Мой дом

Мой дом везде, где есть небесный свод,   Где только слышны звуки песен,Всё, в чем есть искра жизни, в нем живет,   Но для поэта он не тесен.

До самых звезд он кровлей досягает,   И от одной стены к другой –Далекий путь, который измеряет   Жилец не взором, но душой.

Есть чувство правды в сердце человека,   Святое вечности зерно:Пространство без границ, теченье века   Объемлет в краткий миг оно.

И всемогущим мой прекрасный дом   Для чувства этого построен,И осужден страдать я долго в нем,   И в нем лишь буду я спокоен.

Стансы

Мне любить до могилы Творцом суждено,   Но по воле того же ТворцаВсё, что любит меня, то погибнуть должно,   Иль, как я же, страдать до конца.Моя воля надеждам противна моим,Я люблю и страшусь быть взаимно любим.

На пустынной скале незабудка весной   Одна без подруг расцвела,И ударила буря и дождь проливной,   И как прежде недвижна скала;Но красивый цветок уж на ней не блестит,Он ветром надломлен и градом убит.

Так точно и я под ударом судьбы,   Как утес неподвижен стою,Но не мысли никто перенесть сей борьбы,   Если руку пожмет он мою;Я не чувств, но поступков своих властелин,Я несчастлив пусть буду – несчастлив один.

Солнце осени