Николай Векшин - Басни Страница 8

P.S. То, что страусы рычат, подобно львам (оберегая свою территорию, особенно в брачный период) – реальный факт.

Груша

Выросла на груше Груша. Ну, в смысле, что на дереве – плод. Разумеется, она была не одинока: все ветки были отягощены примерно такими же. Но Груша чувствовала себя особенной и неповторимой.

Эта Груша, как все её подруги, сначала была зелёной. Формой она напоминала женщину. По характеру была спокойной и рассудительной. Более того, любила наблюдать и размышлять, что не характерно ни для груш, ни для особей женского пола.

Вот стала Груша созревать, соком наливаться, вся порозовела и похорошела, как молодая невеста. И тут она с удивлением обнаружила, что её подруги понемногу стали куда-то пропадать: сначала одна, потом другая… Внимательно приглядевшись, она увидела, что время от времени к дереву подходят мужчины и срывают понравившийся плод.

Она представила на миг, что её тоже кто-нибудь сорвет. И возмущенно подумала: «Какое хамство! Хватают, даже не спрашивая согласия!» Груша спряталась за листья, чтобы её никто не тронул.

Шло время. Листья пожелтели и стали опадать. Груша, оглядевшись, поняла, что осталась одна, совсем одна. Ей стало тоскливо и сиротливо. Она глянула вниз и ужаснулась: под деревом в пожухлой траве лежало множество груш – сморщенных, почерневших и полусгнивших. Нет! Только не это!

Она стала оглядываться по сторонам, не идёт ли кто. Она была бы рада любому мужчине. Да что там мужчине! Хоть даже дятлу! И она стала клясть свою неразумную гордость и надеяться на чудо.

Но чудес на свете, как известно, не бывает. Чудеса случаются только в сказках. А жизнь не сказка…

Любопытный цыплёнок

Цыпленок тоненько пропищал:

– Мам, а я когда вырасту, то буду такой же большой, как ты?

– Да, мой малыш, – ласково ответила курица.

– И когда я буду большой, то тоже буду высиживать яйца и растить цыплят?

– М-м-м… Не совсем так, мой милый. Ты ведь петушок.

– Пе-ту-шок?

– Да, мой дорогой. Петушок это тот, кто никогда не станет курицей.

– Значит, я буду петухом?

– Между прочим, вон тот величественный разноцветный петух, окруженный хороводом кудахчущих дур, это твой папа.

– Между прочим?

– Ну да, папой он стал действительно между прочим.

– И я, когда вырасту петухом, как папа, то тоже буду звать всех к себе, если найду зернышко или червячка?

– Да, ты будешь такой же благородный и всеми любимый.

– Мамуль, а соседский утенок крякал, что вот сейчас мы едим червяков, а когда вырастем, состаримся и умрем, то они будут есть нас.

Курица на секунду замялась и сердито ответила:

– У него не совсем точные сведения. Родители мало занимаются его воспитанием. Вот он и мелет всякую чушь.

– Мамочка, а что же тогда будет?

Курица снова немного помялась, но сказала с пафосом:

– Будет праздник!

– Праздник?

– Праздник это когда собирается много людей и они все дружно и весело садятся за праздничный стол.

– А мы?

– М-м-м… нас приносят на стол, – аккуратно подбирая слова, пояснила мама.

– Почему на стол?

– Потому что это самое почетное место. И все на нас смотрят и восхищаются.

– А потом?

Курица некоторое время молчала, но затем нашлась:

– Потом мы попадаем в курай.

– Ку-рай?

– Это куриный рай. Там много навоза и червячков.

– Ура! Значит, когда я стану петухом, то потом тоже обязательно попаду в курай! Мамочка, а почему ты плачешь?

Почта насекомых

(фельетон)

В одном царстве-государстве насекомых жил да был Муравей. И захотелось ему отправить предпраздничный гостинец приятелю из другого, дальнего, муравейника.

Пошел он на царскую насекомую почту. А там – перерыв, как раз с 13–00 до 14–00 – в то самое обеденное время Муравья, в которое он сумел отлучиться со своего рабочего места. «Ладно, прийду-ка я после работы», – решил он.

Так и сделал. Пришел в 17–00. Видит: три окошка и у каждого – длинная очередь. «К которому окошку становиться?», – попытался было спросить Муравей у симпатичной Мухи из первого окошка. «Вы что, гражданин, лезете? Не видите, я занята: клиента обслуживаю!», – гордо ответила Муха, и Муравью показалось, что она стала менее симпатичной.

Тут из второй очереди Божья Коровка посоветовала: «Занимайте за мной! Здесь очередь самая короткая». Муравей пристроился за советчицей и стал терпеливо ждать.

Через полчаса настал его час. Муравей радостно сунулся в окошко, но оно вдруг захлопнулось перед самыми его усиками. «Ай, откройте, пожалуйста!», – воскликнул удивленный Муравей. «Вы что – читать не умеете? – устало прожужжала тощая, замотанная, бледная Муха, – технический перерыв!» И действительно, около окошка висело объявление, что с 17–30 до 17–45, а также с 10–00 до 10–15, а также с 11–15 до 11–30, а также с 12–00 до 12–15, а также с 14–30 до 14–45, а также с 16–20 до 16–35 – технические перерывы.

Вздохнул Муравей и стал ждать. Ну, что такое какие-то там жалкие 15 минут, по сравнению с обеденным перерывом!

Вот открылось окошко. Муравей подал Мухе свой увесистый гостинец для приятеля. А Муха и говорит: «Я посылки тут не принимаю; только бандероли. Вам надо в другое окошко».

Огорчился наш неудачник, но встал в третью очередь.

Долго-долго дожидался, но дождался. И опять окошко захлопнулось прямо перед усиками! Вот незадача! Оказывается, тут тоже – технические перерывы, но совсем в другое время, чем в первом и втором окошках. С ума сойти. «Интересно, а почему у них обед синхронный, а технические перерывы не синхронные?», – подумал Муравей, но не осмелился свой вопрос озвучить.

Наконец, окошко распахнулось. И оттуда сонная осенняя Муха лениво протянула: «В таком пакетике отправлять нельзя. Надо в коро́бке». «Конечно, давайте отправим в коробке», – радостно согласился Муравей. «А коробок нет», – отрезала Муха, сладко зевая. «Как это нет?! И почему?!», – удивился клиент. «Не привезли пока. На следующей неделе обещались», – разъяснила Муха. «Так что ж – целую неделю ничего отправить нельзя?!», – снова удивился Муравей. На что Муха терпеливо сказала: «Идите-идите, гражданин, не задерживайте очередь».

Унылый Муравей побрел было на выход. Но в углу почты, у выходной двери, узрел целую свалку пустых выкинутых коробок! Вот повезло-то! Схватил коробку нужного размера, положил туда гостинец, надписал адрес, встал в очередь.

Дождался. А ему и говорят: «После 19–00 посылки не принимаются!» «Почему? Ведь почта по расписанию открыта до 20–00». «А потому! Работы много», – веско возразила одна из приемщиц. «Изрядный аргумент», – признал мысленно клиент.

И пришел он назавтра (отпросился с трудом у царицы Муравьихи в рабочий период, в нужное время). Отстоял. Сунул коробку в окошко. «Погодите, у меня компьютер завис», – жалобно попросила едва живая вымотанная Муха с тёмными кругами под выразительными глазами.

Долго ли коротко ли ждала очередь, пока комп развиснет, но тут подошел Богомол, благостно перекрестил комп, и тот снова ожил. Очередь дружно воскликнула: «Спаси Бо!».

Муравей подал коробку. «Мы в таких не берём», – отказала приёмщица. «В каких – таких?», – не понял Муравей. «Бывших в употреблении. На них разные старые адреса написаны». «А если их стереть?». – «Ну, идите домой и трите», – согласилась Муха.

Тут Кузнечик, стоящий сзади, посоветовал Муравью: «Можно коробку снаружи в бумагу завернуть». Гениально! «Заверните мне, пожалуйста, в бумагу», – обрадовано попросил приемщицу клиент. «А бумаги, к сожалению, нет», – привычно протянула она.

Побрел Муравей домой. Нашел кусок бумаги поярче и завернул в него коробку. И назавтра снова отправился на почту.

Разместился в очередь. Подождал. Подал. А Муха возмутилась: «Ох, господи! Что вы всё ходите-ходите, а коробку в нормальную бумагу завернуть не можете!?» – «А в какую это – нормальную?», – поинтересовался Муравей. – «Ну, не в цветную же! Яркая бумага отвлекает взор; да и адрес на ней плохо виден», – терпеливо пояснила приемщица. «А в какого цвета надо?» – «Как бы Вам объяснить… Цвет должен быть любимый мухами». – «Как цвет мёда?» – «Нет, мёд это скорее у пчёл. А мы предпочитаем… Ну, сами знаете…» – «А!», – догадался, наконец, недогадливый клиент.

Побежал он к ближайшей мусорной куче и нашел-таки бумагу нужного цвета. Завернул. Принес на почту.

Отстоял. Отдал посылку. Зеленая лупоглазая Муха сосредоточенно повертела её в лапках и со вздохом вернула: «Марок у нас сейчас нет. На той неделе, может, будут». «Да что ж это такое! Ничего у вас нет!», – возмутился было Муравей. «А Вы, усатое насекомое, на нас не кричите! И не таких видали», – агрессивно прожужжала Муха. «А книга жалоб у Вас есть?», – набрался нахальства обиженный клиент. Приемщица смерила его оценивающим вытаращенным взглядом и ткнула пальцем в какое-то объявление около окошка: «Вот номер телефона отдела претензий. Звоните. Если дозвонитесь, конечно». Муравей схватил было у Мухи со стола телефонную трубку, но получил удар по лапке: «Эй, нельзя! Это почтовый телефон! Звоните со своего».