Саша Кругосветов - Пора домой (сборник) Страница 8

Конечно, я все уже забыл. Раньше так хорошо знал математику и физику, а теперь забыл. Решил сам сосчитать высоту геостационарной орбиты, то есть орбиты, на которой экваториальный спутник зависнет над одной точкой земной поверхности. Угловая скорость известна, ускорение силы тяжести известно, радиус Земли известен, линейную скорость поверхности Земли нетрудно вычислить. Надо знать формулу центробежной силы. Не помню – хоть убей, не помню. Стал считать. Составил дифференциальное уравнение, решил его, получил искомую формулу mv2/r. Нашел высоту – 35790 км над уровнем моря. Интересно, там что-нибудь уже крутится?

– Зря вы все это считали, мил человек.

– А как же без расчетов? Вы же считаете, все надо учитывать. Вот вы считаете ракету – как траектория, когда и куда поворачивать?

– Да нет, все это уже не работает, разве вы не знаете?

Всё, нашей определенной, предсказуемой и такой уютной Вселенной конец. Ничего уже не подтверждается. Ни закон всемирного тяготения, ни одна из констант. Логика разрушается.

Собрался быть инженером – что вы сможете проектировать, как проектировать, на что опираться? Мы сами строили этот мир таким определенным.

Закон за законом, константа за константой. Даже непослушные и непредсказуемые кванты и элементарные частицы удалось втиснуть в законы квантовой механики. А если что не укладывалось, назвали принципом неопределенности Гейзенберга.

А сейчас ничего уже не укладывается. Все расползается. Мы сами, как кванты, оказываемся одновременно в разных частях пространства и в разных временах. И сами влияем на свое прошлое и будущее.

Посмотритесь в зеркало, что вы увидите? Вы все время колеблетесь. То вы ребенок, то убеленный сединами муж, то выживший из ума древний старик. Только зафиксировали внимание на чем-то, сразу все меняется. И это зависит не только от нашей воли. Всякая наша автоматика, она ведь принимает решения и тут же меняет и прошлое, и будущее.

Вот я вам покажу две фотографии. Это фотография движения ракеты за 0.01 сек. до принятия решения об изменении направления движения. Мы видим на снимке ее траекторию в виде белой струйки конденсата. А вот другая фотография – сделана через 0.01 сек. после начала поворота ракеты. Вот новый кусочек траектории, который ракета прошла за эту одну сотую секунды. А вот хвост – это старый хвост. Должен быть старый, но посмотрите: он совсем другой. Это уже другая траектория. Автоматика, принявшая решение о повороте ракеты, повлияла не только на настоящее и будущее, но и на прошлое.

А вы хотите быть инженером. Как вы это мыслите? Нет уже такой профессии. Ничего нельзя спроектировать. Нет основ. Не на что опереться. Вселенная разваливается. Планеты уже движутся по другим траекториям. Меняются дни и ночи, месяцы, времена года, восходы и закаты. Надо создавать новые научные основы мироздания. Когда это произойдет? Когда придут новые Эвклиды, Галилео Галилеи, Ньютоны, Эйнштейны?

Козырев предсказывал это. Он говорил, что время – это самая мощная субстанция, несущая энергию всему сущему, меняющая знак энтропии. С временем нельзя шутить. А мы – понаставили кругом зеркала. Да не только прямые – полно и кривых зеркал. Зеркалами ломаем пространство и время, плющим, меняем местами прошлое и будущее. Вот время и взбунтовалось. Что теперь будет? Сколько всего оно, это время, попереломает? Когда утихнет буря, и жизнь снова войдет в нормальную, предсказуемую фазу? Неизвестно. А вы со своими фантазиями. Инженером он хочет. Чего вам неймется?

Посмотрите по сторонам. Все рушится.

Сейчас уже не мы определяем этот мир. А наши смарты. Именно они все сейчас строят под себя. А мы послушно идем в кильватере их виртуального мира. Идем по дорогам, указанным их картами, играем в их игры, смотрим их фильмы, коммуницируем в их социальных сетях. Смарты – новая цивилизация, полностью подчинившая нас. Мы для них – средства воспроизводства. У нас уже нет собственных интересов. Все, что бы мы ни делали, – это только их интересы.

А в виртуальном мире не важны ни законы тяготения, ни законы квантовой механики, ни физические константы. У них другой мир. Ортогональный нашему. Так что ничего такого, что им, виртуалам, не требуется, нам создать не удастся. О чем бы мы ни мечтали, куда бы мы ни стремились. Мы, человеки, профукали нашу собственную, свою, человеческую жизнь. Вот так вот, батенька. А вы… Проектировать. Быть инженером. На любую ставку согласен… Не смешите.

Где я?

Ну, вот и поговорили. Ладно, не нужен, так не нужен. Идти мне надо.

Сколько сейчас? Так, так, все время я опаздываю. В этот раз не опоздаю. У меня два с половиной часа. Надо в номер зайти, взять вещи. И до порта добраться. Пароход отходит позже, до окончания посадки у меня еще есть время.

Не могу понять, где я. Путь перегораживает огромное здание. Мне его не обойти. Здесь только обходить больше часа. Придется бегом. А мне явно не в ту сторону. Где-то недалеко должен быть проход.

Может, по пути на кафедру зайти? По этому коридорчику, чуть выше по лестнице. И дальше – третья или четвертая дверь. Как все-таки неудобно, что я так и не сдал зачет по английскому. Уже взрослый человек. Сам же поступил на курсы, никто меня не толкал туда, не уговаривал. Неловко, что не сдал зачет. Как это объяснить? Работы выше головы. Сажусь вечером за рояль, а ничего не слышу. Все гудит, звуки реверберируют. Ничего не слышу из того, что играю. Какая уж тут токката и фуга ре-минор? В голове – собачий вальс с проблесками чижика-пыжика. Иногда попискивает этот чижик-пыжик, жалостливо так, беспомощно. Поэтому ничего с зачетами по английскому и не получается. Может, не переживать? Они-то не переживают, что я не сдал зачет. Вот и мне бы не переживать. Сколько прошло тому – уже лет двадцать, наверное? Ладно, не пойду туда. Как-нибудь в другой раз. Надо бы мне на пароход успеть, а то все время я куда-то опаздываю.

Коридор длинный, предлинный. Хоть один бы поворот налево, мне же на другую сторону здания. Здесь был какой-то лаз. Я уже пользовался им. Вот, кажется, сюда. Какие-то ступеньки наверх, полуразрушенный проход. Помню, помню, здесь надо забраться наверх, проход совсем узкий. Из кирпича торчат острые металлические штыри. Все осыпается. Надо подтянуться, а сверху труха сыпется. Так все колени и локти обдеру. Что-то очень узко, и лаз изгибается. Кажется, что не пролезть. Но раньше-то пролезал. Душно очень, темнота, пыль. Силы-то есть? Еще чуть-чуть. Вот – кажется, голова вылезает. Выхожу. Дальше какие-то переходы сомнительные. Ну, хоть не тесно, и потолок высоко. И светло, все видно. Но штырей из стен торчит много. Дырки в перекрытиях, того гляди – провалишься.

Шаги сзади. Кто-то идет по моему пути. Парень и девушка. Тоже смогли пройти через этот лаз.

Так, что дальше? Я на обратной стороне здания. Надо бы к взморью. Там какие-то древние районы. То ли Иудея, то ли Палестина. Но пока туда не попасть.

Вдоль здания док, какой может быть док вдали от моря? Верфь, одним словом. И корабль вдоль здания. То ли сухогруз, то ли танкер. Из здания уже полно выходов, а не пройти. Идти до конца – непонятно сколько. За этим кораблем еще два видны. А если больше?

Попробую через верфь пройти. Здесь рабочие, не особенно-то они приветливы.

– Как сюда попал? Здесь охраняемая зона, никак не могу пропустить. Или в полицию, или возвращайся, откуда пришел. Суда для китайцев строим. Какой же ты грязный, жуть. Весь оборванный. А здесь чистое производство. Кто за это ответит? Здесь каждая пылинка на счету. В лаборатории проверяют. Берут кубический сантиметр воздуха и считают, сколько пылинок. Высокие технологии.

– А вон ты парня с девушкой пропустил.

– Скажешь тоже. У них белье из антистатического материала. И халаты на голо тело. А видел, как они вымыты? И косынки на голове, и тапочки сменные. У них все чин-чинарем, нечего и сравнивать.

– Да они там же, где и я пролезали. Как же они чистыми оказались?

– Ну, иди к следующему кораблю. Там китайцы работают. Они, может, тебя и пропустят. Скажешь, что ты от проектантов. Проверить их работу. Ты ведь приходил к нашим спецам на работу наниматься? Ты-ты, я помню. Ну, так не говори им, что тебя не взяли. Взяли, вот и работаешь. Давай, шевелись. А то скоро конец смены. Придет охрана. Они точно не пропустят. Отправят назад. Откуда пришел, спросят. Из лаза? Вот и отправляйся назад. Это они так скажут. Беги, беги, пока китайцы не ушли.

Как-то надо же до гостиницы добраться. Что за странная вещь. Была Палестина – то ли Палестина, то ли Израиловка. Непонятная, пугающая старина. Так я ничего и не узнал об этом. Прожил жизнь, а не разобрался. Почему все так внезапно изменилось? Больше похоже на Украину. Говор не совсем украинский. Может быть, сербы? Как машину-то поймать? Все частные и частные. Подходят, разворачиваются, уходят. Где такси? Только плечами пожимают. Может, на поезде? Пригородный поезд. Вон станция. Стоят две электрички. Доеду до центра. Нет, та электричка давно ушла. Эта до Городищ. Может, там пересядешь. Садись в ту.