Коллектив авторов - Поляна № 2(2), ноябрь 2012 Страница 8

Тимир кивает.

– Давай, Саш, бог в помощь…

– Вон та блондинка тоже ничего… А? Тима, мы же герои, будущие олимпионики! А времени в обрез, летим без дозаправки! Разве нам откажут? А?

– Не откажут, Саш.

– Ну, так что?.. Смотри, смотри… она мне улыбнулась! Ну, все, я пошел.

– Иди.

– А ты?

– Я пас.

– Ну как знаешь. Жизнь, брат, надо любить. И шансы использовать на всю катушку…

– Желаю удачи.

«Как там Федор? Как яхта?.. Долбанут каким-нибудь краном и все – зря ехали. Как тогда в Касабланке… Пробьют корпус, мачту поломают, с них станется… Грузят, как картошку, а на воде качнет, вот тебе и пожалуйста…»

Яхту, «американку», сделанную под заказ в Соединенных Штатах, оснащенную синтетическими парусами должны были доставить пароходом из Одессы. Сопровождающим ехал Федор – шкотовый Тимира.

«Хорошо, что Федор там, хоть чужих не подпустит… А оставь без присмотра, ведь разломают все черти, разнесут по винтику, и следов не сыщешь!..»

Федор Шутков десять лет отслужил матросом на флоте. Деревенский мужик, образование – сельская школа, но крепкий, здоровье богатырское. Ручищи здоровенные, черные, масло и солярка въелись в кожу – не отмоешь. Пальцы, словно грабли, – не сходятся. Глаза хитрющие, брови пшеничные. На флоте был мотористом. Целый день над ухом дизель тарахтел, оттого Федор глуховат и слова коверкает на свой лад. Не компас у него, а «контас», крейсер – «кейсер», «голокладущий», вместо главнокомандующий…

Служил он на разных морях. Везде побывал. Воевал на «Охотнике». Однажды судьба занесла его в Севастополь, на адмиральский катер. На катере ходили редко, в основном простаивали ошвартованными. Федор заскучал от такой жизни. И как-то подвернулся случай. Адмирал поднимается на борт, экипаж во фронт. Федор возьми и крикни:

– Товарищ админар, какафки не хотите?

– Это еще что? Да ты пьян!.. Да ты знаешь, куда я тебя сошлю? Где ты и не был никогда… Во Владивосток!

А Федор вытянулся во фронт, отвечает:

– Тарищ админар, та я быв там…

– Ну, тогда… в Таллин!..

– Та я и в Талне быв…

– А где ж ты, шельма, не был?

– В Муранске!..

– Ну вот и отправляйся в Мурманск.

– Слухаюсь!

Как демобилизовался, не смог без моря, затосковал, пошел на гоночные яхты матросом. Стал гонять матросом на «шестерках». Силища в руках медвежья и вес подходящий – под восемьдесят. Отборочные соревнования на Олимпийские игры в Хельсинки прошел. Но не поладил с тренером. Все из-за пустяков… Устроил цирк. По тросу вверх на одних руках, двенадцать метров… на спор за бутылку. А тут тренер идет. Ты чего устраиваешь? Федор за словцом в карман не лез, выдал по-флотски лаконично… Тот и пригрозил: ты, мол, у меня заграницы не увидишь… И не взяли…

– Трагедь, – вздыхал Федор. – Тю-тю Альпада…

Чуть не запил тогда с огорчения. И тут прибегает приятель:

– Выручай, – говорит, – у нас бегуна не хватает в команде… Всю дистанцию бежать не надо, главное стартовать, для протокола, а там сойдешь, где захочешь…

Федор долго раздумывать не стал.

– Выручить можно… А тапочки дашь?

– Конечно, любой размер, только выручай…

– Ну ладно, давай тапочки.

Вышел на старт, побежал…

Погода хорошая, солнышко светит, бежится в охотку, дистанция десять километров. Прибежал первый, вот его и включили в сборную. А бежал-то за тапочки… В Хельсинки в забег его не поставили, так что пошел к яхтам, а навстречу тот тренер «парусник», который его «зарубил».

– Ты как здесь?

– Та я в команде.

– В какой это команде?

– Легкокотлетов…

Ну что тут скажешь?..

Сашка вернулся, плюхнулся в кресло.

– Москвичка она, живет в Сокольниках, не замужем. Вот телефончик дала… Что с тобой?

– Что?

– Ты ж нездоров.

– Почему?

– Да посмотри на себя. На тебе лица нет. Зеленый весь…

– Да?

– Подожди, я сейчас зеркало попрошу. Сам увидишь… Дианочка! – он махнул рукой. – На минуточку!

Подошла стюардесса, красоты необыкновенной.

– Что случилось?

– Дианочка, можно зеркальце?

– Пожалуйста. – Тонкая ручка извлекла из кармашка маленькое складное зеркальце. – Что-нибудь еще?

– Водички…

– Сейчас. – Она повернулась и пошла по проходу.

– Ух, черт возьми, – провожая ее взглядом, выдохнул Сашка. – На, смотри.

Тимир покосился на свое отражение.

«Да, вот этой складки на лбу раньше не было… Уже тридцать три. Возраст Христа… Пора свершений…»

– Может, таблетку? – не унимался Сашка. – Доктора позвать? А то от тебя слова не добьешься… Помирать будешь и то, небось, промолчишь.

«Кто много болтает, тот всю силу выбалтывает», – вспомнил Тимир слова отца. – В 41-м стали приходить от него письма, с матерью читали-перечитывали их по многу раз, отец оборонял Ленинград. А в 44-м пришла похоронка – пал геройской смертью при прорыве блокады…

Самолет приземлился в Риме. Еще нет и полудня, а жара уже стоит нестерпимая. Скомканная экскурсия по вечному городу из разряда весь мир за два часа… все мелькает: термы Каракаллы, площадь Ватикана, римский форум, Колизей… черные квадриги летят над городом… и почти вся делегация остается в Олимпийской деревне, только яхтсмены едут дальше. До Неаполя еще двести километров поездом.

Чужая, красивая, горная страна…

«Как все-таки они умеют не побеждать природу, а встраиваться в нее, – думал Тимир, глядя в окно вагона. – Не взрывать и перекапывать, а дружить… Ты посмотри, вон на горе крепость, а вокруг домики, два-три этажа, желтые стены, окошки рядами, красные черепичные крыши. Виноградники на склонах… Да тут что ни гора, то крепость или башня. Если останавливаться возле каждой – вовек не доберешься куда тебе надо… Берегут историю. Аврелианова стена в Риме по всему городу змейкой вьется – восемнадцать километров, почти всю сохранили. А у нас Белый город сначала возвели при Федоре Иоанновиче, а потом разобрали при Екатерине Великой, бульвары проложили… Десять километров крепостной стены в четыре метра толщиной – все раздолбали подчистую… Зачем? Ну не нужна тебе стала крепость, дорога важней, ну подумай, как сделать так, чтоб не ломать то, что строили десять лет всей казной… Китай-город тоже… Да что говорить, Храм Спасителя где теперь? Еле взорвали, такая мощь… А стоило стараться-то? Тверскую расширяли – целые кварталы долой… Вечная стройка, а тут вечный город. Раз построили, и на века. Правда, Колизей чуть не растащили варвары, весь ободрали как липку…»

В купе Сашка, другие яхтсмены, дремлют, сморило после экскурсии. Тимир не спит. Смотрит в бинокль…

Повезло достать в 1955-м. Итальянская оптика…

«Тогда после подрыва в Севастопольской бухте линкора “Новороссийск” – трофейного итальянского “Джулио Чезаре”, – командование флота приказало демонтировать всю иностранную оптику и вооружение, и заменить отечественным. Сказано – сделано. Начали крушить. Палубы кораблей были сплошь усыпаны стеклянной крошкой. Мы тогда тренировались в Севастополе. Я договорился и выкупил бинокль и два спаренных «телескопа», с таким увеличением, что в них можно было разглядывать поверхность луны и изучать рельеф кратеров. Когда отправились на Олимпийские игры в Мельбурн, прихватили с собой и оптику.

Пароход “Грузия” вышел тогда из Одессы. А в Средиземном море, как по команде, по обоим бортам выросли два натовских эсминца, шли чуть позади, не отставая, пушки повернуты, давили на психику. Ближе не подходили, так и сопровождали, мы идем, они идут, боялись, что мы танки и самолеты Египту везем. Тогда с Насером у нас большая дружба была. Потом Хрущ ему даже Героя Советского Союза пожаловал… Когда по Суэцкому каналу проходили, кто-то предложил: “Давай в оптику посмотрим на пирамиды”. Достали, поставили на треногу. Стали смотреть. Вдруг с капитанского мостика крик: “Уберите шоши! Уберите шоши!” Были такие пулеметы французского конструктора Шоша. Что такое, почему? “Уберите шоши…ать вашу!” А! Ну теперь понятно. Вот оно в чем дело: две подзорных трубы торчат, как два пулеметных ствола. А это ж времена Суэцкого кризиса. Египтяне стреляли тогда во всех без разбору, да и не только они, тут и разбираться никто не станет… Прошли канал, эсминцы не отстают… Чего им надо? Ведь ясно же, что мы не оружие везем… Все равно сопровождают… Идем, не сворачивая, на Мадагаскар, и еще дальше… Только когда айсберги показались, американцы повернули, ну и мы повернули, взяли курс на Австралию.

Жаль только, на обратном пути кто-то вскрыл контейнер, а там и оптика, и снасти, и паруса, инструменты – всё. Так ничего ж не взяли кроме оптики. Аккуратно вскрыли, профессионально… Ну мы сразу поняли кто… Шума не поднимали. Намек поняли. Мол, побаловался и хватит. Помалкивай… Нечего тебе отсюда за горизонт глядеть…»

– Тима, не спишь? – Проснулся Сашка.

– Нет.

– Красотами любуешься?

– Любуюсь.

– Зря… Лови момент, отдыхай, набирайся сил, они еще пригодятся…

– Хорошо.

– Не нравится мне твой вид. В самолете – зеленый был, сейчас – бледный. Пора розоветь…