Вячеслав Воробьев - ЛиПа Страница 8

Не совет дадим мы даже,

А рекламу в две строки:

«Фирма веников не вяжет.

Фирма делает венки!»

ЛИПА 2

Охотничья водка склоняет к беседе,

с Охотничьей водки охота поврать.

(Леонид Агеев. Пора приобретений)

К Охотничьей водке склоняют соседи,

построив бутылок несметную рать.

Искусны соседи в застольной беседе.

В таком коллективе не грех и поврать.

Люблю сочинять на свободную тему.

Такого могу иногда натворить!

Но чтоб привести свои мысли в систему,

неплохо с утра натощак повторить.

Дрожа, как в ознобе, в высоком горенье,

секреты удачи открыть я рискну:

я после Пшеничной пишу о деревне,

а выпив Столичной, летаю в Москву.

От дозы Кубанской гуляю по дому

и песни пою, как казак молодой.

Мне поздно учиться писать по-другому

и потчевать музу фруктовой водой.

Творю к торжествам с Юбилейною водкой,

со штофом Петровской о прошлом пишу.

И пусть перспективы порою нечётки,

подмоги иной никогда не прошу.

Вот только Сибирская мне не по вкусу.

Оставлю другим, в ком побольше грехов.

Сложил я на радость святому искусству

три короба свежих пахучих стихов.

А ты живёшь с достойным мужем,

а мне не счесть свои грехи.

Когда ему готовишь ужин,

я о тебе пишу стихи.

Но пусть он косится ревниво

и стережёт тебя вдвойне —

твоя улыбка молчаливо

опять летит навстречу мне.

(Николаи Алешков. Запомни меня счастливым)

Хоть ты готовишь мужу ужин,

а также завтрак и обед,

лишь я тебе для счастья нужен.

И это длится много лет.

Не стоит, право, полагаться

на примитивный домострой.

Ему ли с нами потягаться,

когда ты мысленно со мной?

Он окружит тебя вниманьем

и каждый день, и каждый час,

но мы опять его обманем,

как это было тыщу раз.

В расставленные мною сети

твоя улыбка прилетит.

Какая женщина на свете

перед поэтом устоит?!

Чудак Герон! Один на всей планете,

Единственный на свете инженер,

Он возвестил за два тысячелетья

Пришествие эпохи НТР.

(Валентин Берестов. Три дороги)

Мечты, мечты! О, как горька их сладость,

Когда до ихней эры ты живёшь!

Все семь чудес прославленных не в радость,

Коль паровоза не изобретёшь.

Трясясь в повозках на дорогах пыльных,

Теряли годы баловни судьбы.

О теплоходах на подводных крыльях

Не ведали галерные рабы.

Твори, Герон, не будь же идиотом!

Икара всей Элладе жаль до слёз!

А в самолете с вертикальным взлётом

От стражей ноги б он легко унёс.

Афины ждут открытий высшей пробы.

Республики заказ почти за честь.

Не покладая рук, работай, чтобы

Сказали люди: «В Греции всё есть!»

О, техника! Какую тьму урона

Ты нанесёшь героям новых эр!

Лишь ленью гениального Герона

Античность спасена от НТР.

И захотелось, как это ни странно,

с собой один оставшись на один,

перечеркнув, забыть свои романы

или, как Гоголь, бросить их в камин.

(Яков Белинский. Избранные произведения в 2-х томах)

Для нас, Белинских, Гоголь — символ веры.

Но оступился, так ошибку смой.

Виссарион Григорьевич, к примеру,

ему направил гневное письмо.

На Гоголя сердитое посланье

подействовало, как холодный душ.

Решил он сжечь, чтоб избежать бесславья,

хотя бы половину «Мёртвых душ».

И я порой испытываю чувство,

с собой один оставшись на один,

что в голове моей темно и пусто

и что давно пора разжечь камин.

И если, воду выплеснув из ступы,

отдам стихи в объятия огня,

я знаю: все одобрят мой поступок

и станут больше уважать меня.

Бросая в топку чудные творенья,

что создавались с солью на горбу,

я понимаю с лёгким сожаленьем,

что как поэт я вылечу в трубу.

Трактористы пьют безбожно

Пьют из лужи воробьи,

Пьёт земля, и людям можно,

Иногда. И за свои.

(Анатолий Брагин. Русская печь)

Как ни выгляну в окошко,

Всё одно и то же: пьют!

Ладно б, если понемножку —

Пьют, как будто воду льют.

Я ведь тоже, брат, не ангел.

Знаю: пьянство — не пустяк.

Но в каком бы ни был ранге —

Если в меру, то простят.

Не зазорно грамм по триста,

Ритуалы соблюдя.

Если можно трактористам,

Значит, можно и людям.

Но с каких, скажи, доходов

Пьют, к примеру, воробьи?!

Эта ушлая порода

Вряд ли хлещет за свои.

Всякий рад залить за ворот,

И узнать желаю я,

Как сумел вот этот боров

Нализаться, как свинья?!

Если будет пить скотина

Всё подряд и каждый день,

То совсем исчезнут вина

И не хватит для людей.

Во мне живут века земного шара

И дерзость атлантических валов...

Иногда я кажусь себе Волгой,

Иногда — безымянным ручьём.

(Наталья Бурова. Тамариск)

Я казалась себе океаном.

Нет, не Тихим, скорей — Мировым.

Над большим стихотворным романом

Билась год, не подняв головы.

Но стихи — словно Мёртвое море.

Вдохновенье — жестокий обман.

И теперь сократился, о, горе,

До размеров поэмы роман.

И не морем, а Волгой весенней

Я себе показалась вчера.

Не поэма, а стихотворенье

Нарождается из-под пера.

Голос мой, ты всё тише и тише,

Как лесной безымянный родник.

Чёткий замысел четверостишья

На обломках романа возник.

И сегодня корит меня всякий,

Что напрасно пропали труды.

Я, наверное, вовсе иссякну,

Если в строчках не будет воды.

Нам вот чего решить необходимо:

что лучше — выстрел в цель

иль выстрел мимо,

когда мы выезжаем на природу?

И хорошо ли это —

меткий выстрел с ходу...

(Сергей Викулов. Всходы)

Я не могу придумать, вот досада,

патроны заряжать или не надо,

когда я выезжаю на охоту?

И что гуманней —

бить в упор иль с лёту?!

В чём больше жизни —

в дроби иль в картечи,

и как избегнуть с егерями встречи?

Как мне добыть

четвероногих братьев,

ни пороху, ни нервов не истратив?

Почётней что — попасть иль промахнуться?..

От этих мыслей можно и рехнуться.

А может, вовсе не губить природу

и, плюнув на хорошую погоду,

в квартире отдохнуть душой и телом,

пофилософствовать над этой темой?..

Но вот друзья торопят на пороге.

Ружьё в охапку! Всё решу в дороге!..

Так здравствуй, справочник смешной!

Цветов и трав в тебе без счёта,

И все луга мои со мной

За тёмной дверью переплёта.

И эту дверь я отворю,

И в эти заросли ныряю,

Азалия!.. — я говорю,

Лобелия... — я повторяю.

(Наталья Галкина. Зал ожидания)

Паслён и лук в моём полку,