Владимир Маяковский - Во весь голос (сборник) Страница 9

Ширь вовсю —

                             не вымчать и перу!

Так

       когда-то,

                        рассиявшись в выморозки,

Киевскую

                    Русь

                             оглядывал Перун.

А потом —

                    когда

                              и кто,

                                         не помню толком,

только знаю,

                         что сюда вот

                                                 по́ льду,

да и по воде,

                        в порогах,

                                           волоком —

шли

        с дарами

                         к Диру и Аскольду.

Дальше

               било солнце

                                       куполам в литавры.

– На колени, Русь!

                                     Согнись и стой. —

До сегодня

                     нас

                            Владимир гонит в лавры.

Плеть креста

                         сжимает

                                         каменный святой.

Шли

          из мест

                        таких,

                                   которых нету глуше, —

прадеды,

                 прапрадеды

                                        и пра пра пра!..

Много

             всяческих

                                кровавых безделушек

здесь у бабушки

                               моей

                                        по берегам Днепра.

Был убит

                  и снова встал Столыпин,

памятником встал,

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$вложивши пальцы в китель.

Снова был убит,

                               и вновь

                                              дрожали липы

от пальбы

                   двенадцати правительств.

А теперь

                встают

                             с Подола

                                               дымы,

ижевская грудь

                             гудит,

                                        котлами грета.

Не святой уже —

                                 другой,

                                               земной Владимир

крестит нас

                       железом и огнем декретов.

Даже чуть

                   зарусофильствовал

                                                        от этой шири!

Русофильство,

                            да другого сорта.

Вот

       моя

              рабочая страна,

                                            одна

                                                     в огромном мире.

– Эй!

           Пуанкаре!

                              возьми нас?..

                                                       Черта!

Пусть еще

                    последний,

                                         старый батька

содрогает

                   плачем

                                 лавры звонницы.

Пусть

           еще

                   врезается с Крещатика

волчий вой:

                       «Даю-беру червонцы!»

Наша сила —

                          правда,

                                        ваша —

                                                      лаврьи звоны.

Ваша —

               дым кадильный,

                                              наша —

                                                             фабрик дым.

Ваша мощь —

                           червонец,

                                              наша —

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$стяг червонный.

– Мы возьмем,

                              займем

                                            и победим.

Здравствуй

                     и прощай, седая бабушка!

Уходи с пути!

                          скорее!

                                        ну-ка!

Умирай, старуха,

                                спекулянтка,

                                                         на́божка.

Мы идем —

                      ватага юных внуков!

Ух, и весело!

О скуке

               на этом свете

Гоголь

            говаривал много.

Много он понимает —

этот самый ваш

                              Гоголь!

В СССР

                от веселости

стонут

             целые губернии и волости.

Например,

                     со смеха

                                     слёзы потопом

на крохотном перегоне

                                            от Киева до Конотопа.

Свечи

            кажут

                       язычьи кончики.

11 ночи.

                Сидим в вагончике.

Разговор

                 перекидывается сам

от бандитов

                       к Брынским лесам.

Остановят поезд —

                                     минута паники.

И мчи

            в Москву,

                              укутавшись в подштанники.

Осоловели;

                     поезд

                                темный и душный,

и легли,

               попрятав червонцы

                                                     в отдушины.

4 утра.

            Скок со всех ног.

Стук

          со всех рук:

«Вставай!

                  Открывай двери!

Чай, не зимняя спячка.

                                             Не медведи-звери!»

Где-то

            с перепугу

                                загрохотал наган,

у кого-то

                  в плевательнице

                                                  застряла нога.

В двери

               новый стук

                                     раздраженный.

Заплакали

                    разбуженные

                                              дети и жены.

Будь что будет…

                               Жизнь —

                                                 на ниточке!

Снимаю цепочку,

                                  и вот…

Ласковый голос:

                                «Купите открыточки,

пожертвуйте

                        на воздушный флот!»

Сон

        еще

               не сошел с сонных,

ищут

          радостно

                            карманы в кальсонах.

Черта

           вытащишь

                                из голой ляжки.

Наконец,

                   разыскали

                                       копеечные бумажки.

Утро,

          вдали

                     петухи пропели…

– Через сколько

                                 лет

                                       соберет он на пропеллер?

Спрашиваю,

                        под плед

                                        засовывая руки:

– Товарищ сборщик,

                                         есть у вас внуки?

– Есть, —

                   говорит.

– Так скажите

                                                              внучке,

чтоб с тех собирала,

– на ком брючки.

А этаким способом

– через тысячную ночку —

соберете

                 разве что

                                   на очки летчику. —

Наконец,

                  задыхаясь от смеха,

поезд

           взял

                   и дальше поехал.

К чему спать?

                          Позевывает пассажир.

Сны эти

                только

                             нагоняют жир.

Человеческим

                            происхождением

                            $$$$$$$$$$$$$$$$$$$$      гордятся простофили.

А я

      сожалею,

                        что я

                                  не филин.

Как филинам полагается,

                                                 не предаваясь сну,

ждал бы

               сборщиков,

                                     влезши на сосну.

Комсомольская

Смерть —

не сметь!

Строит,

               рушит,

                            кроит

                                       и рвет,

тихнет,

              кипит

                          и пенится,

гудит,

           говорит,