Антонин Ладинский - Собрание стихотворений Страница 9

32. «Мы в стеклянном и в призрачном мире…»

Мы в стеклянном и в призрачном миреИ под куполом низким земным,Мы, как бабочки, бьемся в эфире,Застилает нам зрение дым.

И на этой печальной планетеТы живешь, как другие живут, —Возвращаешься на рассвете,Любишь бального пчельника гуд.

Голубою огромною розойСкладки райского платья легли,Мы гудим над тобою, сквозь слезыВоздух пьем и кружимся в пыли,

Но потом отлетаем, как пчелы,И за автомобильным стекломПроплывает наш город веселыйВодянистым ночным цветником;

Вот таким же туманным, негрузнымПредставляется мир по ночамИ твоим воспаленным, медузнымБлизоруким прекрасным глазам,

И прекрасен наш жребий печальный:Как над розой совсем голубойБиться в этой теплице хрустальнойЧерной бабочкою над тобой.

33. «Мир непрочен, как туман…»

Мир непрочен, как туман,Рифма — горестный обман,

Эхо с берегов иных,Ангельский ответ на стих.

Замирает сладкий звук,Падает перо из рук,

Черный ветер к нам летит,Прядь волос он шевелит

Над высоким смертным лбом,Будет тишина потом,

Пеплом заметет наш путь,И замерзнет в трубке ртуть.

Тучи снежных мотыльковПрилетят к нам с облаков,

Засинеет вечный лед,Роза, где твой майский мед?

34. ЭЛЕГИЯ

Нас ждет летейское забвенье,Душевный остывает жар,Разменивает поколеньеНа побрякушки светлый дар,

Большие горестные страстиНе озарят его забот,И в клетку, в пекло львиной пасти,Никто за розой не пойдет,

И лучшие, с кем мы делилиКусок последний и судьбу,Давно уже лежат в могиле,Вкушают смертный сон в гробу —

Как спелая пшеница зноем,Они под Марсовым серпомВысоким и прекрасным строемЛегли на поле роковом.

А я еще могу глубокоДышать сим воздухом земным,Надеяться на милость рокаПод этим небом голубым.

Трамвай на улицах пригожих,Как тяжкая пчела, поет,Торговка на углу прохожимС тележки розы продает,

Но вот туманят зренье тениПод призрачный галоп копыт,И ветерок с полей сраженийМои стихи пошевелит.

О мужи! В черный полдень с вамиМы не легли на поле том —Мы в горькой дружбе с лекарямиС постелей в вечность перейдем.

35. РОКОВОЕ

Роза, ты — охапка голубаяВоздуха и горсть земли,Смерть моя, — ты ранка пулеваяС левой стороны груди.

Смерть встает прекрасным черным садомИз горошины свинца,Веет смертной тенью и прохладойНа пылание лица.

Мы ликуем, гибнем, губим, плачем,Дышим розой и чумой,И вверяем похоронным клячамНаш короткий путь земной.

36. НА ПОЛЮС

Леденцом океан замерзает,Раскаленною стужей дыша,И под призрачным небом витаетВаша — как ледяная — душа…

И за айсберговым частоколомМы плывем в нежных тучах гагар,Погибаем стальным ледоколом,И дыханье клубится, как пар.

Но цветут эскимосские розыНа окошках полярных домов,И цикады стрекочут в морозыВ лунных рощах арктических льдов,

И в бревенчатой скуке зимовок,Грея пальцы над жалким огнем,В царстве ворвани, шкур и винтовокЯ вздыхаю о Вас перед сном.

Спят собаки — косматые братья,А над крышей антенна поет,Как шумит Ваше черное платье,Как в Европе играют фокстрот.

37. ЭЛЕГИЯ ВТОРАЯ

Темнеет солнце славыСредь стихотворных бурь.От гибельной отравыОбуглилась лазурь.

Не верьте обещаньям,Что не забудут нас,И голубым сияньямБольших, но лживых глаз,

Земля — комочек пыли,А небо — темнота,Не будет на могилеНи розы, ни креста.

За что нам слава? — ПлачетВ час гибели народ,И кумушки судачатО смерти у ворот.

За что? За горсть прелестныхТуманных, темных строк,Зато, что на небесныйЛетим мы огонек?

Но в каменные латыЗакован Командор,На кладбище лопаты —Звон командорских шпор,

Все ближе громыханьеБезжалостных шагов,Как бабочек порханьеНаш бренный мир стихов.

38. «Тенета бросил я на счастье…»

Тенета бросил я на счастьеВ небесный темный океан,Опутал рыболовной снастьюТвой нежный и высокий стан.

И ты глядела с удивленьемНа смутный берег, на песок,Слетевшая к земным лишеньямИ к рыбакам на огонек.

Ты все узнала — скудность пищи,Солому на полу, чердак,Но нравилось тебе жилище,Деревья за окном, очаг,

И, покидая воздух здешний,За вздохом вздох, за пядью пядь,Ты плакала все неутешнейИ не хотела улетать.

39. «Ты живешь, может быть, за стеною…»

Ты живешь, может быть, за стеною,Или на отдаленной звезде,Или бабочкой голубоюВ Эфиопии бьешься в труде,

Но нигде — даже и на мгновенье —Я не встретил тебя под лунойВ этом горьком и темном томленье,Что зовется любовью земной.

Только смутные сны на рассветеМне напомнят порой о другом,О какой-то туманной планете,Где мы жили и пели вдвоем,

Где под бархатными небесамиМы летали в прекрасном бреду,И печальное небо над намиОсыпалось, как пепел в аду.

40. АНГЕЛЫ

Нам позволено былоПосетить этот мир,Где холмы, как могилы,Ветер горестней лир,

Где под страшной луноюЖизнь печальна, как ад,И, склонясь над водою,Тихо ивы стоят.

В городе ночевалаГостья хижин — чума,И в покинутых залахЛедяная зима.

Здесь все смертно и тленно —Розы и короли,Но был сладок нам бренныйТемный воздух земли.

Разве мы виноваты,Что домой не хотим,На планете проклятойВас увидев сквозь дым,

Что для ангелов пленныхВаши брови страшней,Выше обыкновенныхЕжедневных бровей.

Снова мы отлетаемК райским кущам, домой,Но руками хватаемЧерный воздух земной.

41. «Возникла из тумана…»

Возникла из туманаДуша — с небес она —И воздухом романаДышать осуждена,

Небесного дуэтаЕй не пропеть у нас:К печальным дням поэтаВы не склонили глаз,

Сойти не захотелиВ его бумажный адВ том маленьком отеле,Где за стеной шумят.

Шумят весь день соседи,Но воспеваем мыЛед неприступной ледиИ тишину зимы.

Пусть вас не опечалитПоследний вздох певца —Стрелою сладкой жалитГорошина свинца,

Пусть не тревожит музуЕго последний сон —Высокую обузуС улыбкой принял он.

42. КАИРСКИЙ САПОЖНИК