Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг Страница 9

Перевел В. Бетаки

Объяснение**[44]

Любовь и Смерть, закончив бой,Сошлись в таверне «Род людской»И, выпив, побросали спьянуОни в траву свои колчаны.А утром поняли, что вотГде чья стрела — черт не поймет!И стали собирать скорейВ траве любовь и жизнь людей,Не видя в утреннем тумане,Чьи стрелы были в чьем колчане:Смерть кучу стрел Любви взялаИ только позже поняла,Что эти стрелы ей отвратны.Ну, а Любовь взяла, понятно,Смертельных стрел весьма немало,Которых вовсе не желала.

Вот так в таверне роковойПроизошел конфуз большой:Но кто и чьей сражен стрелой?Влюбляется старик седойИ умирает молодой.

Перевел Г. Бен

Еварра и его боги*[45]

Читай теперь сказанье о Еварре,Создателе богов в стране заморской.

Весь город золото ему давал,И караваны бирюзу возили,И он в почете был у Короля,Никто не смел его ни обокрасть,Ни словом грубым как-нибудь обидеть.И сделал он прекрасный образ богаС глазами человеческими богаВ сверкающей жемчужной диадеме,Украсив золотом и бирюзой.И мастера король боготворил,Ему все горожане поклонялисьИ воздавали почести как богу,И вот он написал: «Богов творятТак. Только так. И смертью будь наказанТот, кто иначе их изобразит…»Весь город чтил его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,Создателе богов в стране заморской…

Был город нищ и золота не знал,И караваны грабили в дороге,И угрожал король казнить Еварру,А на базаре все над ним смеялись.Еварра, пот и слезы проливая,В живой скале огромный образ богаСоздав, лицом к Востоку обратил.Всем ужас бог внушал и днем и ночью,Поскольку виден был со всех сторон.Король простил Еварру. Тот же, гордТем, что его зовут обратно в город,На камне вырезал: «Богов творятТак. Только так. И смертью будь наказанТот, кто иначе их изобразит…»Весь город чтил его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,Создателе богов в стране заморской.

Был диким и простым народ в деревне,В глухой пустой долине среди гор,Он из разбитой бурею сосныИзваял божество. Овечьей кровьюНамазал щеки, а заместо глазОн вставил ракушки, и сплел из мхаПодобие косы, а из соломы —Какое-то подобие короны.Так рады были мастерству сельчане,Что принесли ему и крынку меду,И масла, и баранины печеной.И пьяный от нечаянных похвалОн накарябал на бревне ножомСлова священные: «Богов творятТак. Только так. И смертью будь наказанТот, кто иначе их изобразит…»И чтили все его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,Создателе богов в стране заморской…

Случилось так, что волею небесНемного крови не своим путемВ его мозгу гуляло и крутилось.Еварра был помешанный и странный,Жил средь скотов, с деревьями играл,С туманом ссорился, пока емуНе повелел трудом заняться бог.И он тогда из глины и роговСлепил чудовищную рожу богаВ короне из коровьего хвоста.И вот, прислушавшись к мычанью стада,Он бормотал: «Ну да, Богов творятТак. Только так. И смертью будь наказанТот, кто иначе их изобразит…»А скот мычал в ответ. И вот он умер.И угодил он в божий Рай и тамСвоих богов и надписи своиУвидел и немало удивлялся,Как он посмел считать свой труд священным!Но Бог сказал ему, смеясь: «ВозьмиСвое имущество, свои творенья,Не смейся…» А Еварра закричал:«Я грешен, грешен!!!» «Нет! — сказал Господь, —Ведь если б ты иначе написал,Они б остались деревом и камнем!А я б ни четырех божеств не знал,Ни чудной истины твоей, Еварра,О, раб мычанья и молвы людской!»Слезы и смех трясли Еварру. ОнБожков повыкинул из рая вон.

Вот вам и все сказанье о Еварре,Создателе богов в стране заморской…

Перевел В. Бетаки

Головоломка мастерства*[46]

На зеленый с золотом Райский Садпервый солнечный луч упал,Под деревом сидя, отец наш Адампалкой что-то нарисовал.Первый в мире рисунок его веселилне меньше, чем луч рассвета,Но Дьявол шепнул, шелестя листвой:«Мило, только искусство ли это?»

Еву муж подозвал и под взглядом еевсю работу проделал снова.Первым в мире усвоив, что критика женвсегда наиболее сурова.Эту мудрость передал он сыновьям.Очень Каину было обидно,Когда на ухо Дьявол ему шепнул:«Что ж, силён! Но искусства не видно…»

Башню строили люди, чтоб небо встряхнутьи повывинтить звезды оттуда,Но Дьявол, рассевшись на кирпичах,пробурчал: «А с искусством-то худо!»Камни сыпались сверху, известь лиласьи трясся подъемный кран,Ибо каждый о смысле искусства вовсюна своем языке орал.

Захватили споры и битвы весь мир:север, запад, юг и восток,И дрогнуло небо, и вдруг пролилсяназемь тот самый потоп.И вот, когда голубя выпустил Нойпоглядеть на все стороны света,Из-под киля Дьявол забулькал: «Добро,но не знаю, искусство ли это?»

Стара эта повесть, как Райское Древо,и нова, как молочные зубы,Мы ж Искусству и Истине служим с тех лет,как усы чуть прикрыли губы!Но сумерки близятся, и когдапостареют душа и тело,В стуке сердца ты дьявольский слышишь вопрос,Где искусство во всем, что ты сделал?

Мы ведь можем и Древо Познанья срубить,древесину пустив на спички,И родителей собственных затолкатьв яйцо какой-нибудь птички,Утверждаем, что хвост виляет псом,Что свинью создают из паштета,А черт бурчит, как от веку бурчал,«Все умно, но искусство ли это?»

Вот зеленый с золотом письменный столпервый солнечный луч озарил,И сыны Адама водят перомпо глине своих же могил,Чернил не жалея, сидят онис рассвета и до рассвета,А дьявол шепчет, в листках шелестя:«Мило, только искусство ли это?»

И теперь, если к Древу Познанья мыпроберемся аж в Райский Сад,И переплывем все четыре реки,пока архангелы спят,И найдем венки, что Ева сплела —то все-таки даже тамМы едва ли сможем больше постичь,чем постиг наш отец Адам.

Перевел В.Бетаки

«In the Neolithic Age»:

два параллельных перевода

1. В эпоху неолита[47]

(пер. В. Бетаки)

В кроманьонский дикий век бился я за устья рек,За еду, за шкуры диких лошадей,Я народным бардом стал, все, что видел, — воспевалВ этот сумрачно-рассветный век людей.

И все ту же песнь свою, что и нынче я пою,Пел я той доисторической весной.Лед уплыл в морской простор. Гномы, тролли, духи горБыли рядом, и вокруг, и надо мной.

Но соперник из Бовэ обозвал мой стиль «мовэ»[48],И его я томагавком критикнул.Так решил в искусстве спор диоритовый топорИ граверу из Гренель башку свернул.

Тот гравер был страшно дик: он на мамонтовый клыкНепонятные рисунки наносил!Но хорошее копье понимание моеВ сердце врезало ему по мере сил.

Снял я скальпы с черепов, накормил отменно псов.Зубы критиков наклеив на ремни,Я изрек, разинув пасть: «Им и надо было пасть —Я ведь знаю, что халтурщики — они!»

Этот творческий скандал идол-предок наблюдалИ сказал мне, выйдя ночью из-под стрех,Что путей в искусстве есть семь и десять раз по шесть,И любой из них для песни— лучше всех!

........................................................

Сколько почестей и славы! А боец-то был я слабый —Времена мне указали путь перстом.И меня назвали снова «Бард Союза Племенного»,Хоть поэт я был посредственный при том!

А другим — всю жизнь забота: то сраженье, то охота…Сколько зубров мы загнали! Счету нет!Сваи в озеро у Берна вбили первыми, наверно!Жаль, что не было ни хроник, ни газет!

Христианская эпоха нас изображает плохо:Нет грязнее нас, крикливее и злей…Только мы и дело знали: шкуры скоро поскидалиИ работать научили дикарей.

Мир велик! И в синей раме замкнут он семью морями,И на свете разных множество племен,То, что в Дели неприлично, то в Рейкьявике обычно,Из Гаваны не получится Сайгон!

Вот вам истина веков, знавших лишь лосиный рев,Там, где в наши дни — Парижа рев и смех:Да, путей в искусстве есть семь и десять раз по шесть,И любой из них для песни — лучше всех!

2. В неолитическом веке