Владимир Маяковский - О любви Страница 9

Люблю

Обыкновенно так

Любовь любому рожденному дадена, —но между служб,доходови прочегосо дня на́ деньочерствевает сердечная почва.На сердце тело надето,на тело – рубаха.Но и этого мало!Один —идиот! —манжеты наделали груди стал заливать крахмалом.Под старость спохватятся.Женщина мажется.Мужчина по Мюллеру мельницей машется.Но поздно.Морщинами множится кожица.Любовь поцветет,поцветет —и скукожится.

Мальчишкой

Я в меру любовью был одаренный.Но с детствалюдьётрудами муштровано.А я —убег на берег Рионаи шлялся,ни чёрта не делая ровно.Сердилась мама:«Мальчишка паршивый!»Грозился папаша поясом выстегать.А я,разживясь трехрублевкой фальшивой,играл с солдатьём под забором в «три листика».Без груза рубах,без башмачного грузажарился в кутаисском зное.Вворачивал солнцу то спину,то пузо —

пока под ложечкой не заноет.Дивилось солнце:«Чуть виден весь-то!А тоже —с сердечком.Старается малым!Откудав этомв аршинеместо —и мне,и реке,и стовёрстым скалам?!»

Юношей

Юношеству занятий масса.Грамматикам учим дурней и дур мы.Меня жиз 5-го вышибли класса.Пошли швырять в московские тюрьмы.В вашемквартирноммаленьком мирикедля спален растут кучерявые лирики.Что выищешь в этих болоночьих лириках?!Меня вотлюбитьучилив Бутырках.Что мне тоска о Булонском лесе?!Что мне вздох от видов на́ море?!Я вотв «Бюро похоронных процессий»влюбился

в глазок 103 камеры.Глядят ежедневное солнце,зазна́ются.«Чего – мол – стоют лучёнышки эти?»А яза стенногоза желтого зайцаотдал тогда бы – все на свете.

Мой университет

Французский знаете.Де́лите.Множите.Склоняете чу́дно.Ну и склоняйте!Скажите —а с домом спетьсяможете?Язык трамвайский вы понимаете?Птенец человечий,чуть только вывелся —за книжки рукой,за тетрадные дести.А я обучался азбуке с вывесок,листая страницы железа и жести.Землю возьмут,обкорнав,ободрав ее —учат.

вся она – с крохотный глобус.А ябоками учил географию —недаром женаземьночёвкой хлопаюсь!Мутят Иловайских больные вопросы:– Была ль рыжа борода Барбароссы? —Пускай!Не копаюсь в пропы́ленном вздоре я —любая в Москве мне известна история!Берут Добролюбова (чтоб зло ненавидеть), —фамилья ж против,скулит родовая.Яжирныхс детства привык ненавидеть,всегда себяза обед продавая.Научатся,сядут —чтоб нравиться даме,мыслишки звякают лбёнками медненькими.А яговорилс одними домами.

Одни водокачки мне собеседниками.Окном слуховым внимательно слушая,ловили крыши – что брошу в уши я.А послео ночии друг о другетрещали,язык ворочая – флюгер.

Взрослое

У взрослых дела.В рублях карманы.Любить?Пожалуйста!Рубликов за́ сто.А я,бездомный,ручищав рваныйв карман засунули шлялся, глазастый.Ночь.Надеваете лучшее платье.Душой отдыхаете на женах, на вдовах.МеняМосква душила в объятьяхкольцом своих бесконечных Садовых.В сердца,в часишки

любовницы тикают.В восторге партнеры любовного ложа.Столиц сердцебиение дикоеловил я,Страстною площадью лёжа.Враспашку —сердце по́чти что снаружи —себя открываю и солнцу и луже.Входите страстями!Любовями влазьте!Отныне я сердцем править не властен.У прочих знаю сердца дом я.Оно в груди – любому известно!На мне жс ума сошла анатомия.Сплошное сердце —гудит повсеместно.О, сколько их,одних только вёсен,за 20 лет в распалённого ввалено!Их груз нерастраченный – просто несносен.Несносен не так,для стиха,а буквально.

Что вышло

Больше чем можно,больше чем надо —будтопоэтовым бредом во сне навис —комок сердечный разросся громадой:громада любовь,громада ненависть.Под ношейногишагали шатко —ты знаешь,я желадно слажен —и всё жетащусь сердечным придатком,плеч подгибая косую сажень.Взбухаю стихов молоком– и не вылиться —некуда, кажется – полнится заново.

Я вытомлен лирикой —мира кормилица,гиперболапраобраза Мопассанова.

Зову

Подня́л силачом,понес акробатом.Как избирателей сзывают на митинг,как сёлав пожарсозывают набатом —я звал:«А вот оно!Вот!Возьмите!»Когдатакая махина ахала —не глядя,пылью,грязью,сугробомдамьёот меняракетой шарахалось:

«Нам чтобы поменьше,нам вроде танго́ бы…»Нести не могу —и несу мою ношу.Хочу ее бросить —и знаю,не брошу!Распора не сдержат рёбровы дуги.Грудная клетка трещала с натуги.

Ты

Пришла —деловито,за рыком,за ростом,взглянув,разглядела просто мальчика.Взяла,отобрала сердцеи простопошла играть —как девочка мячиком.И каждая —чудо будто видится —где дама вкопалась,а где девица.«Такого любить?Да этакий ринется!Должно, укротительница.Должно, из зверинца!»

А я ликую.Нет его —ига!От радости себя не помня,скакал,индейцем свадебным прыгал,так было весело,было легко мне.

Невозможно

Один не смогу —не снесу рояля(тем более —несгораемый шкаф).А если не шкаф,не рояль,то я лисердце снес бы, обратно взяв.Банкиры знают:«Богаты без края мы.Карманов не хватит —кладем в несгораемый».Любовьв тебя —богатством в железо —запрятал,хожуи радуюсь Крезом.И разве,

если захочется очень,улыбку возьму,пол-улыбкии мельче,с другими кутя,протрачу в полно́чирублей пятнадцать лирической мелочи.

Так и со мной

Флоты – и то стекаются в гавани.Поезд – и то к вокзалу гонит.Ну, а меня к тебе и подавней– я же люблю! —тянет и клонит.Скупой спускается пушкинский рыцарьподвалом своим любоваться и рыться.Так як тебе возвращаюсь, любимая.Мое это сердце,любуюсь моим я.Домой возвращаетесь радостно.Грязь выс себя соскребаете, бреясь и моясь.Так як тебе возвращаюсь, —разве,к тебе идя,не иду домой я?!

Земных принимает земное лоно.К конечной мы возвращаемся цели.Так як тебетянусь неуклонно,еле расстались,развиделись еле.

Вывод

Не смоют любовьни ссоры,ни вёрсты.Продумана,выверена,проверена.Подъемля торжественно стих строкопёрстый,клянусь —люблюнеизменно и верно!

Письма Владимира Маяковского Лиле Брик

[Москва, до 15 марта 1918 г.]

Дорогой, любимый, зверски милый Лилик!

Отныне меня никто не сможет упрекнуть в том, что я мало читаю, – я все время читаю твое письмо.

Не знаю, буду ли я от этого образованный, но веселый я уже.

Если рассматривать меня как твоего щененка, то скажу тебе прямо – я тебе не завидую, щененок у тебя неважный: ребро наружу, шерсть, разумеется, клочьями, а около красного глаза, специально, чтоб смахивать слезу, длинное облезшее ухо.

Естествоиспытатели утверждают, что щененки всегда становятся такими, если их отдавать в чужие нелюбящие руки.

Не бываю нигде.

От женщин отсаживаюсь стула на три, на четыре – не надышали б чего вредного.

Спасаюсь изданием. С девяти в типографии. Сейчас издаем «Газету футуристов».

Спасибо за книжечку. Кстати: я скомбинировался с Додей относительно пейзажа, взятого тобой, так что я его тебе дарю.

Сразу в книжечку твою написал два стихотвор. Большое пришлю в газете (которое тебе нравилось) – «Наш марш», а вот маленькое:

Весна

Это, конечно, разбег.

Больше всего на свете хочется к тебе. Если уедешь куда, не видясь со мной, будешь плохая. Пиши, детанька. Будь здоров, милый мой Лучик! Целую тебя, милый, добрый, хороший.

Твой Володя.

В этом больше никого не целую и никому не кланяюсь – это из цикла «тебе, Лиля». Как рад был поставить на «Человеке» «тебе, Лиля»!