Юрий Нестеренко - Антипобеда Страница 9

Пастух Ла

Хоронили старика

Хоронили старика,В орденах, но без салюта.Сыновья фронтовикаНа гостей глядели люто.«Чем, мол, батя виноват,Чем плохи его анкеты,Заградительный отрядБлиже к фронту, чем ташкенты.Воевал и там, и тут,Исполнитель приговора.На колымском злом ветруДослужился до майора.В чём же батина вина,Вся страна была такая,Та великая страна,От Курил и до Тракая.»

Ветераны славных летПили дармовую водку,Доедали винегретС иноземною селёдкой.Говорили о судьбе,О мужской надёжной дружбеЧемпионы по стрельбе,Соучастники по службе.

Хоронили палача,А над городом, как знамя,Поминальная свечаУбаюкивала пламя.И темнели на плечахКровью травленные звёзды.Хоронили палача.Слишком поздно…

А. Широпаев

Сон

Туман слепых атак,Незрячая победа.Мой дед берёт Рейхстаг,А я стреляю в деда.

Вот смутный силуэт,Дрожащий, как от зноя.Я знаю, это дед,А он не знает, кто я.

Вихрастый навсегда,Дед выступил из бездны.На нём блестит Звезда.На мне же — Крест Железный.

Не слышен боя звукВо сне или в астрале.Бесшумно в деда внукСтреляет и стреляет.

И деда, как вода,Горючий дым покрыл…Нас развела Звезда,А Крест не примирил.

…

Давно ты умер, дед —Простой и неидейный.Но длится этот бред,Но длится сновиденье.

Из плазмы кумача,Из мраморного мракаВскипает дед, крича,И — на меня в атаку.

Но в чём моя вина?Скажи, родная глина.Мне, как и ты, роднаТеперь зола Берлина.

И длится эта боль:Огонь, туман, РейхстагИ Бой, Последний БойПентакля и Креста.

Флорентийский кабан

Памяти 15-го Казачьего корпуса СС

Вы открыли точеные двериИ ушли — веселы и просты.Я ж на площади раненым зверемНа своем постаменте застыл.

Я — фонтан. И с лучами рассветаВы придете глазеть на фонтан.Вам на счастье уронит монетуС языка золотого кабан.

Я — кабан. Меня к стенке приперло.Я к судьбе угодил под каток.Моя кровь извергается горлом,Превращаясь в прозрачный поток.

Меня кличут альпийские тропы,Обагренные вечные льды…Я — казак. Я — подранок Европы.Моя кровь — не дороже воды.

Изошла моя алая влагаВ кракелюры фронтов и границ.Я бежал по векам и оврагам,Мимо башен старинных столиц.

Я пытал свою долю и маял,В лоб бросался и путал следы.Но достал меня все-таки в маеРазрывной наконечник Орды.

И застыл я на площади этой,Неживой, с перебитым хребтом…Русский, брось на прощанье монету,Чтоб в Европу вернуться потом.

Вот судьба твоя бронзовым зверемЩерит клык в пустоту, против всех…А Флоренция скрылась за двери,В свой домашний пятнадцатый век.

Лесной царь

Я дрожащие рукиНе горазд поднимать.Торжествующий Жуков,Погоди ликовать.

Отоспавшийся в схроне,Слыша пение крон,Загоняю в патронникСвой последний патрон.

Напевая «Хорст Вессель»,Выхожу на тропу.Коммуниста повесилНа высоком дубу.

Пусть он нашим просторамДарит мир да любовь.Пусть таинственный воронПьет и пьет его кровь.

Пусть ветра в его ребрах,Налетая с полей,Напевают беззлобноО Европе моей.

Отшлифован до блеска,Пусть висит и висит,И бренчит, как железка,И народ веселит.

Как дешевые бусы,Рассыпается пусть…Видишь: серые гусиДержат к северу путь.

Как легко и приятноПроходить через лес,Распадаясь на пятнаКамуфляжа СС,

Размышляя о смертиИ о жизни своейВ вихре желтых просветовИ зеленых теней.

Мне в туманы АрконыСкоро плыть суждено.Пепелище райкома —Как на память клеймо.

Цвета гневного клича,Цвета черной руды —Оберег-пепелищеНа зеленой груди.

Изумрудно-неласковЭтот солнечный май.Я смотрю из-под каскиВ мой захваченный край.

Вижу красный околыш,Вижу красный погон.Жри, советская сволочь,Мой последний патрон.

Не дыми папиросой —Лучше свечку зажги.Вот на белой березе,Как ошметки — мозги.

Нет патронов — и точка.Головы не снесу.Так прими, моя почва,Мою кровь, как росу.

Буду вечно с тобою,И в жару, и в мороз,Чтоб короной-травоюПолый череп пророс.

Эстония

22 мая в Таллинне 66-летний Юри ЛИЙМ, представитель Эстонского национального движения, при помощи арендованного автокрана убрал два советских памятника и перевез их в исторический музей в Пирита. «Я убираю красный мусор», — заявил этот человек [по]длинной воли. Год назад Юри Лийм активно выступал против присутствия Бронзового солдата в центре эстонской столицы, открыто выражая свое намерение взорвать одиозный монумент. Тогда же, год назад, я написал следующие стихи, не утратившие актуальности и сегодня.

Русь исходит протяжными стонамиИз-под почвы, готовой цвести:«Переплавь истукана, Эстония!Отомсти за меня, отомсти!

Рты кипят политической пеною,Выдавая совка и раба.Он убил меня, Бронзовый, первою,А чуть-чуть погодя — и тебя.

Поглотили могилы бездонныеДве дороги — твою и мою.Ты восстала из мертвых, Эстония,И я тоже из тьмы восстаю.

И пророс над моими разорамиНе бурьян, не забвенья трава —Расцвели широко и лазоревоВасильками шевроны РОА.

То сыны мои правые, кровные,Что легли за меня и тебя…Мы встаем, безымянных и бронзовыхВ справедливом огне погребя».

Разговор с товарищем Сталиным

Не трогай белый наш глагол,Крути своим кобылам хвост,И не произноси, монгол,За русских свой лукавый тост!

И пусть ты в золоте погон,И пусть ты горец и грузин,Но ты нутром — монгол, монгол,Властитель плоскости равнин!

В твоем костре трещит Ван Гог,Соря созвездиями в темь.Ты жадно щуришься, монгол.В твоих зрачках желтеет степь.

Ты любишь грязным сапогомНа белый мрамор наступать.Ты любишь плеть. Ведь ты — монгол.Тебе свободу не понять.

Ты жив. Ты вновь на трон взошел,Гремя рубином и парчой.И вновь лоснишься ты, монгол,Елеем, потом и мочой.

Сладка кровища, как кагор.Тебе попы кадят, звеня.И ты, уверенный монгол,Страну седлаешь, как коня.

Ты вновь командуешь «Анкор!»Патриотизму и хамью.Ты сгрудил нас, «отец»-монгол,Навек в советскую семью.

Мы снова грузимся в вагон.А рожи — просят кирпича.И снова русский, как монгол,Европу-мать рубнет с плеча.

Он так привык. Он слышит гонгВостока, бронзы, божества.Ему уже родней монгол,Чем Украина и Литва.

Он — белый, но душой — Магог,Он белой плоти алчет зло,Стремясь к прибою берегов,Где солнце Запада зашло.

Там берег сумрачен и гол,И обрывается стеной.Там русский — чуждый, как монгол,В простор уставится морской.

Он будет сыпать матерком,Ругая сырость и туман,А боги предков ветеркомУйдут в Последний океан.

И вновь стакан граненый полнНа берегу пустынных волн,А в нем — медаль, да пара звезд.

И снова ты, рябой монгол,Взобравшись на кремлевский холм,За нас, за Русь поднимешь тост.

Ю. Петров