Томас Элиот - Убийство в соборе Страница 9

Четвертый рыцарь

Предшествующие ораторы, не говоря уже о нашем предводителе Реджинальде Фицесе, сказали немало, верного. Мне нечего добавить к их последовательным рассуждениям. То, что я собираюсь сказать, можно выразить в форме вопроса: кто же убил архиепископа? Будучи свидетелями этого прискорбного происшествия, вы, вероятно, усомнитесь в правомерности такой постановки вопроса. Но вдумайтесь в ход событий. Я вынужден, весьма ненадолго, пойти по стопам предыдущего оратора. Когда покойный архиепископ был канцлером, он с непревзойденным умением управлял страной, вносил в нее единство, стабильность, порядок, уравновешенность и справедливость, в которых она так сильно нуждалась. Но как только он стал архиепископом, его поступки приняли прямо противоположный характер: он проявил полнейшее безразличие к судьбам страны и, честно говоря, чудовищный эгоизм. Этот эгоизм все усиливался и стал, вне всякого сомнения, буквально маниакальным. У меня есть неоспоримые свидетельства тому, что, еще не покинув Францию, он заявил во всеуслышание, дескать, жить ему осталось недолго и в Англии его убьют. Он пускался на всяческие провокации; из всего его поведения, шаг за шагом, можно сделать только один вывод: он стремился к мученической смерти. Даже в самом конце он не внял голосу разума - вспомните только, как он уклонялся от ответов на наши вопросы. И уже выведя нас из всяческого человеческого терпения, он все еще мог легко ускользнуть: спрятаться и переждать, пока наш правый гнев не повыветрится. Но не на такой поворот событий он рассчитывал: он настоял, чтобы перед нами, еще охваченными неистовством, раскрыли ворота собора. Надо ли продолжать? С такими уликами на руках вы, я думаю, вынесете единственно возможный вердикт: самоубийство в состоянии помешательства. В таком приговоре будет только милосердие по отношению к человеку, так или иначе истинно великому.

Первый рыцарь

Спасибо, Брито. Полагаю, что сказанного достаточно. Вам теперь надлежит тихо разойтись по домам. Пожалуйста, не скапливайтесь группами на перекрестках и не совершайте ничего, что могло бы привести к общественным беспорядкам.

Рыцари уходят.

Первый священник

Отец, отец, от нас ушедший, нас покинувший,

Как мы тебя обрящем? с высоты какой

Взор долу обратишь? На небесах еси,

А кто направит нас, поправит нас, кто будет

править нами?

Какой тропой - и сквозь какую пагубу

К тебе придем? Когда осуществится

Могущество твое? Ведь Церковь наша

Осквернена, поругана, заброшена,

Язычники к развалинам грядут

Построить мир без Бога. Вижу! Вижу!

Третий священник

Нет. Ибо Церковь крепче в испытаниях,

Могущественней в горе. Все гонения

Как укрепления: покуда есть бойцы,

Готовые погибнуть. Уходите,

Заблудшие и слабые, бездомные

На небе и земле. На западный край Англии,

А то и к Геркулесовым столпам,

На скорбный берег кораблекрушенья,

Где мавры попирают христиан,

Идите - или к северному морю,

Где стужа сводит руки и низводит в тупость ум;

Прибежища в оазисах ищите,

Союза - с сарацинами, деля

Их грязные обычаи, взыскуя

Забвения в сералях южных нег,

Отдохновения в тени фонтана;

А то - кусайте локти в Аквитании.

В кольце свинцовом боли голова,

Баюкая одну и ту же муку,

Заищет оправдания поступкам

И пряжу иллюзорности спрядет

И та распустится в геенне мнимой веры,

Какая и неверия страшней.

То жребий ваш - и прочь отсюда.

Первый священник

Отче,

Чей новый славный сан еще неведом нам,

Молись за нас.

Второй священник

В Господнем соприсутствии,

В кругу святых и мучеников, вознесенных ранее,

Не забывай нас.

Третий священник

Возблагодарим

Спасителя за нового святого.

Хор

(пока на заднем плане другой хор поет по-латыни

"Те Деум")

Слава Тебе, Господи, славу Свою всему земному

ниспосылающий

Снегу, дождю, буре, вихрю, всем тварям земным,

и ловцам, и ловимым.

Ибо все сущее есть лишь во взоре Твоем, только

в знанье Твоем, только в свете Твоем

Сущее есть; даже тем, кто отверг Тебя, явлена

Слава Твоя, тьма являет собой Славу Свету.

Те, кто Тебя отвергает. Тебя отвергать не смогли

бы, когда б Тебя не было, и отрицание

несовершенно, поскольку,

Будь совершенным оно, их бы не было вовсе самих.

Не отвергают, а славят Тебя они, ибо живут;

все живое Тебя утверждает и славит; и птицы

небесные, ястреб и зяблик, и твари земные,

ягненок и волк, червь, ползущий в земле,

червь, грызущий во чреве.

И посему тот, кому Ты явился открыто, - открыто

и славит Тебя: в своих мыслях, словах и поступках.

Даже с рукой на метле, со спиною, согнувшейся

при разведенье огня, и с ногами, истертыми при

разгребанье золы, мы, прачки, уборщицы,

посудомойки,

Мы, со спиною, под ношей согнувшейся,

и с ногами, истертыми грехом, с рукою, закрыв

шею очи от страха, с главою, поникшею в горе,

Славим Тебя, даже в харканье зим, и в напевах

весны, и в жужжании лета, и в разноголосице

птиц и животных.

Славим Тебя за Твое милосердье кровавое,

за искупление кровью. Ибо пролившейся кровью

святых

Почва напитана - так возникают святыни.

Ибо где б ни был святой, где бы мученик кровь

свою крови Христовой ни пролил в ответ,

Почва святою становится - и не исчезнет

святилище,

Пусть его топчут чужие солдаты, пусть, вчуже

любуясь, сверяются с картой туристы;

Всюду на свете, оттуда, где западный вал гложет

бреги Ионы,

Вплоть до тех мест, где ждет гибель в пустыне,

молитва в забытых углах развалившихся за ночь

империй,

Почва такая родит во спасенье земному родник

и ему не иссякнуть вовеки,

Хоть он отвергнут навеки. Мы благодарим Тебя,

Боже,

Ибо отныне Ты Кентербери освятил.

Прости нас, Господи, ибо мы люди простые.

Мы запираем дверь и садимся у очага.

Мы страшимся благословения Божьего, одиночества

Божьей ночи, поражения неизбежного и лишений

сопутствующих;

Мы страшимся несправедливости человеческой

менее, чем справедливости Божьей,

Мы страшимся руки у окна, и огня в яслях,

и драчуна в трактире, и толчка в яму

Менее, чем страшимся Любви Господней.

Ведомы нам прегрешения наши, и слабость наша,

и вина наша, о, нам ведом

Грех мира на главах наших, кровь всех мучеников

и святых

На главах наших.

Господи, помилуй нас.

Иисусе, помилуй нас.

Господи, помилуй нас.

Святой Томас, помолись за нас.

(1935)

Примечания

УБИЙСТВО В СОБОРЕ. Одна из стихотворных драм Элиота и единственная среди них трагедия, написанная в 1935 г. В основе трагедии - подлинные исторические события: борьба и смерть Архиепископа Кентерберийского Св. Томаса Бекета (1118-1170), стремившегося поднять духовный авторитет Церкви и ограничить своеволие короля Генриха II (по приказу которого он и был убит), и произвол баронов. "То правит король, то бароны" - ситуация иронически предвосхищает нынешнюю российскую, когда центральная власть не знает, как управиться с избранными губернаторами. В текст трагедии включена подлинная проповедь Св. Томаса. Диалектика "четырех искусителей" проходит лейтмотивом сквозь все творчество Элиота - от ранних антиклерикальных сатир до поздних поэтических и эссеистических сомнений католических поэтических и эссеистических сомнений католического стихотворца, каким он стал или, по меньшей мере, стремился стать.

В данных комментариях частично использованы примечания из предыдущих русских изданий Элиота, а также неизданный комментарий одного из переводчиков. Подстрочные примечания к переводам А. Сергеева выполнены В. Муравьевым.

Переиздание переводов произведено по книгам:

1. Элиот Т. С. Избранная поэзия / СПб.: "Северо-Запад", 1994.

2. Элиот Т. С. Камень / "Христианская Россия", 1997.

3. Строфы века-2: Антология мировой поэзии в русских переводах XX века / Сост. Е. В. Витковский. М.: "Полифакт. Итоги века", 1998.

4. Элиот Т. С. Убийство в соборе / СПб.: "Азбука", 1999.

В. Топоров