Александр Александров - Обжигающий ветер любви (сборник) Страница 9

– Ну и каков темперамент у этой?

– Холодна, как лед в Антарктиде.

– Неужели?.. Откуда у тебя такие познания?

– Жизненный опыт…

Заиграла музыка. Паромов огляделся по сторонам.

– Да-а… Выбор сегодня небогат. Вот разве что эта парочка. Пойдем, пригласим? Ты черненькую, а я беленькую, или наоборот… Тебе какая больше нравится?

– Все равно, – пожал плечами Артур.

– Тогда я беру блондинку… Как мило они беседуют. Сейчас мы прервем этот затянувшийся диалог.

– Интересно, о чем у них разговор?

– О мужиках, конечно, о чем же еще!

– Хотелось бы хоть раз послушать, что женщины о нас между собой говорят.

– Чего тут слушать? Я и так знаю… Красивые и стройные рассуждают примерно так: «Ах, эти мужчины! Они такие привязчивые, такие ранимые и доверчивые. Ну, прямо как дети…» Некрасивые, но стройные: «Мужики?.. Да у них одно на уме! Кобели несчастные!» Некрасивые и нестройные – «Мужчины… Эти дегенераты и импотенты? Покажите хоть одного настоящего!»

– Смешно… Беда только в том, что все мы когда-нибудь станем некрасивыми и нестройными.

– Ты прав, это неизбежно… Боишься старости?

– Не знаю, – вздохнул Артур. – До нее еще надо дожить.

– А я боюсь. С содроганием думаю: неужели наступит день, когда девушки и молодые женщины будут смотреть на тебя с равнодушием, или того хуже – с презрительной гримасой… У меня есть приятель. Сколько его знаю, он всегда встречался только с женщинами намного старше… Ему легче… По статистике, на одного дееспособного шестидесятилетнего мужчину приходится как минимум три женщины его возраста. Под старость он вполне сможет завести целый гарем… А мне что делать? Ведь я люблю только молодых и красивых.

– Извращенец…

– Тебе все шуточки, а я серьезно… Представь, понравится мне лет в шестьдесят молодая женщина. Как тогда быть? Попробуй, начни открыто ухаживать! В лучшем случае прослывешь чудаком. Общественное мнение такие вещи не приветствует… Но, главное, понравятся ли твои ухаживания самой женщине? «Смешон, охваченный страстью старик», – так, кажется, говаривал классик?

– В шестьдесят лет вряд ли ты будешь считать себя стариком, – сказал Артур. – И потом… Все относительно. Мы меняемся, и мир вокруг нас меняется вместе с нами. Ничего не стоит на месте, все в непрерывном движении… На каком-то временном отрезке мы воспринимаем окружающую действительность так, а на другом – совершенно иначе… Я, например, хорошо помню, что все воспитательницы в детском саду казались мне одинаково толстыми, неуклюжими и совершенно непривлекательными. А сейчас я смотрю на фотографию другими глазами и вижу – это же совсем молодые девчонки, все симпатичные и фигуристые.

– Ты хочешь сказать, что когда я доживу до шестидесяти лет, моим идеалом станет увядающая женщина?

– Я говорю об относительности… А что может быть относительнее женской красоты? Про одну и ту же женщину несколько мужчин могут сказать: «Симпатичная», – «Так себе», – «Что-то в ней есть», – «Ничего хорошего», – «Она божественно прекрасна!» Кто из них прав?

– Тот и прав, у кого больше прав… – усмехнулся Виктор. – Ладно, кончай трепаться. Наливай, и пошли девушек приглашать. Пока их не увели…

Женщины оказались двоюродными сестрами. Артур танцевал с брюнеткой. Она непринужденно болтала, все время улыбалась и кокетничала. Сибирцев узнал, что у нее есть муж и ребенок, но сейчас они уехали к родственникам погостить, и она, загрустив в одиночестве, решила пойти с сестрой куда-нибудь поразвлечься.

Танцуя, она тесно прижималась к нему, и Артур телом ощущал, как твердеют под платьем ее маленькие упругие груди. Вторую неделю он спал отдельно от жены, поэтому внезапная близость незнакомой женщины повергла его в трепет. Во всем ее облике виделось что-то таинственное, манящее…

Танец закончился. Сибирцев проводил женщину и вернулся на место. Паромов уже сидел за столиком.

– Кошмар! – сказал он, покачивая головой.

– Что такое? – удивился Артур.

– Представь себе, ее зовут Оля…

– Ну и что? Имя как имя. Не Горгона же!..

– Это наваждение… Уже два года я знакомлюсь с девушками и всякий раз это либо Оля, либо Марина. Ты понимаешь?.. Оля, Марина, Оля, Марина, Оля, Марина… Словно во всем городе нет женщин с другими именами. Причем никогда не бывает так, чтобы подряд две Оли или две Марины. Только строго по очереди! Мистика какая-то… Скоро вместо того, чтобы спрашивать имя, можно будет предлагать пари: «Хотите, угадаю, как вас зовут?..»

– Не отчаивайся, найдем тебе какую-нибудь Клаву.

– Ну, а ты-то как, познакомился?

– Конечно.

– Поинтересовался планами на вечер?

– Еще не успел…

– А чего тянуть? Давай, договаривайся, берем шампанского, ловим такси и едем к моему знакомому на квартиру. Его сейчас дома нет. Вот ключи.

Виктор потряс звенящей связкой.

– Прямо сейчас? Я даже не знаю… – замялся Артур.

– Ты чего? – приподнял брови Виктор. – Ни разу жене, что ли, не изменял?

– Нет.

Они замолчали. Возникла неловкая пауза.

– Подожди, я сейчас, – сказал Виктор. Он подошел к музыкантам, о чем-то с ними поговорил и вернулся за столик.

– Сюрприз для тебя… – многозначительно произнес он.

Зазвучала музыка. Мелодия была Артуру знакома. С этой песней он отмечал свое восемнадцатилетие.

Призрачно все, в этом мире бушующем,Есть только миг, за него и держись.Есть только миг, между прошлым и будущим,И именно он называется жизнь.Вечный покой, сердце вряд ли обрадует,Вечный покой, для седых пирамид.А для звезды, что сорвалась и падает,Есть только миг, ослепительный миг.

Давно ли вот так же сидел он в ресторане, в окружении близких друзей, и слушал эту песню? Ее заказывали в тот вечер неоднократно. И всякий раз объявлялось, что исполняется она в честь именинника – Артура Сибирцева… «Где-то вы сейчас, друзья-товарищи, – подумал он. – Один убит ножом в горло в пьяной драке, другой – в тюрьме, третий – спился, четвертый после автокатастрофы прикован к постели… Всех разбросало, будто ураган прошел… А ведь, в сущности, – обычная жизнь».

Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия,Но не всегда по дороге мне с ним.Чем дорожу, чем рискую на свете я,Мигом одним, только мигом одним.

Артур вздохнул… Полузабытая музыка рождала печаль. Но печаль эта совсем не походила на ту безысходную тоску, что терзала его душу в последнее время.

– Спасибо, – сказал он. – Как ты вспомнил?

– Не знаю, – улыбнулся Виктор. – Сентиментальным, наверное, становлюсь.

А в зале той порой продолжалось веселье. Публика выпивала и закусывала. На пятачке, свободном от столиков, медленно кружились пары.

Мужчина в черном костюме уже не страдал от одиночества. Рядом с ним сидели три миловидные женщины. Он ухаживал за всеми одновременно и, судя по всему, теперь уже мучился от того, что не знал, кому отдать предпочтение.

Двоюродные сестры томно поглядывали на Виктора с Артуром, ожидая, когда их снова пригласят на танец.

Пятеро молодых парней вели себя все более раскованно. Всем своим видом хотели показать, что круче их здесь никого быть не может… Сначала они намеренно обрызгали шампанским проходивших мимо девушек, потом нахамили пожилой паре и, наконец, придумали себе увлекательное занятие – попадание огрызком яблока в тарелку! Не свою, естественно… Чем дальше располагался столик, тем оживленней приветствовалось попадание.

Артуру это не понравилось. Меньше всего ему хотелось сейчас ввязываться в какую-нибудь историю. Но не успел он подумать об этом, как в его тарелку шлепнулось надкусанное яблоко. Брызги соуса оросили лицо и рубашку. Послышались восторженные вопли подгулявшей компании.

Не зная, как отреагировать на эту выходку, Сибирцев растерянно посмотрел в их сторону. Увидев его пятнистое лицо, те заржали еще сильнее.

– Чего уставился? – оскалился бритый крепыш.

Артур ощутил, как у него задрожали колени. От ответа зависело дальнейшее развитие событий. Если промолчать, может, все на этом и закончится…

– Вы чего, совсем, что ли?.. – пробормотал он неуверенно.

– Что?

Бритоголовый поднялся и быстрым шагом приблизился к их столику. Артур встал, вытирая салфеткой лицо.

Не церемонясь, крепыш схватил его за отвороты пиджака и, притянув к себе, прошипел:

– Запомни, конь фанерный, если ты произнесешь еще хоть слово…

Договорить он не успел. Артур взорвался, как осколочная граната. Толкнув противника левой ладонью в грудь, он тут же молниеносно ударил справа… Все унижения, боль и отчаяние последних дней вложил он в этот удар. Бритоголовый отлетел к соседнему столику, опрокинув его.

Женский визг резанул по ушам.

– Берегись! – крикнул Виктор.

Артур среагировал мгновенно и вовремя увернулся от летящего кресла.

Возле столика оказался детина огромного роста. Раскинув лопатообразные руки, он бросился на Виктора. Тот встретил его ударом в челюсть… Качнувшись, как «неваляшка», здоровяк все же сгреб Паромова в охапку.