Борис Андреев - Чтоб полюбить сильней... Страница 9

Две идущие навстречу машины, чтобы не ослепить друг друга, на какое-то время выключили свет. Именно этот момент лоси и избрали для перехода. Бежавшие впереди самец и лосенок успели проскочить перед самым радиатором легковой машины, лосиха же перебежать не успела. Сбитая мчавшейся машиной, она забилась на асфальте в предсмертной агонии.

Вот почему в немом молчании стояли на шоссе лесной великан лось и осиротевший лосенок.

Такой дорожный случай не единственный.

Сейчас, когда количество автомобилей из года в год растет, пора бы задуматься и о безопасности животных на лесных автотрассах. Может быть, следует здесь устанавливать дорожные знаки, ограничивающие скорость движения, или принять какие-то другие меры. Ясно одно: необходимо обезопасить жизни животных. До каких пор лихие «наездники» будут губить лес и его обитателей?!

Птица-невидимка

Пробираясь через заросли молодняка, я вышел на старую заброшенную тропу. Идти сразу стало легче, и я бодро зашагал по направлению к дому.

Вдруг из-под моих ног вспорхнула какая-то птица, похожая, как мне показалось, на кукушку. Она присела на тропе, прижавшись грудью к самой земле. Коричневато-серая с мелкими пестринками окраска делала ее совершенно незаметной на фоне прошлогодних листьев, устилавших тропинку. Птица не обращала на меня внимания, сидела спокойно, не шевелясь и даже полуприкрыв глаза.

Но все это было кажущимся. Стоило мне только сделать шаг вперед, как тут же послышалось грозное шипение, птица заметалась и перевернулась на спину.

Сначала я оробел, а потом засмеялся. Теперь-то я понял, что передо мной был козодой, защищающий свое гнездо, находящееся где-то здесь неподалеку.

Нагнувшись к самой земле, я стал внимательно рассматривать тропинку и, наконец, увидел два яйца. Они были серовато-белого цвета, словно выточенные из мрамора и также хорошо сливались с местностью, как и сама птица. Лежали они просто на земле, на старых прошлогодних листьях. Гнезда никакого не было.

Козодой — исключительно полезная птица, уничтожающая массу насекомых, особенно майских жуков и крупных ночных бабочек.

Огромный рот этой птицы настолько поражает воображение, что про козодоя рассказывают небылицы: будто он питается молоком коз и такой большой рот ему нужен для того, чтобы он смог захватить сосок. От этой версии и произошло название птицы. Говорят и другое, что козодой всегда охотится с широко раскрытым ртом, в который насекомые попадают сами.

Все это, конечно, не так. Действительно, по вечерам козодоев часто можно увидеть в обществе домашних животных. Они просто выискивают насекомых, которые прилетают сюда, привлеченные запахом навоза.

Козодой — птица ночная и на кормежку вылетает только поздним вечером. Охотятся козодои на насекомых чаще не в одиночку, а по нескольку птиц.

Полет козодоя своеобразен и совершенно бесшумен. До самой глубокой ночи мелькают силуэты этих птиц то низко, над самой землей, то где-то высоко над кронами деревьев. Длинный хвост позволяет козодою делать неожиданные и резкие повороты в воздухе, и полет его кажется каким-то вихляющим, танцующим.

Во время охоты за насекомыми птица часто садится отдыхать на сучья деревьев, причем не поперек сучка, а вдоль. Создается впечатление, что птица не сидит на сучке, а лежит, прижимаясь к нему грудью.

Днем козодой обычно сидит на земле или на дереве и взлетает только в минуту крайней опасности. Взлет его всегда неожиданный, и пугающий: благодаря своей защитной окраске он совершенно незаметен и человека подпускает к себе почти вплотную.

Козодой никогда не устраивает гнезд. Кладку яиц его можно встретить только на земле, чаще на старых, мало посещаемых тропках. Найденные мною яички — яркое подтверждение этому.

Кстати, когда я пришел на знакомую тропку спустя два дня, яиц на старом месте уже не было, не было и скорлупы. Что с ними стало — неизвестно. Может быть, заботливая мамаша перенесла их в другое место? Такое у птиц бывает.

Подарок

— Иди в сад. Подарочек тебе есть, — бросила мне с порога жена.

На столике стояла большая стеклянная банка, накрытая тяжелым камнем. Свернувшись кольцом и приподняв голову, пыталась найти щель между камнем и краем банки змея.

Я растерялся: слишком необычен был подарок.

— Змей почему-то недолюбливают, хотя эти создания приносят людям громадную пользу. Яд является одним из самых дорогих и дефицитных лекарств. В последние годы в нашей стране змей взяли под охрану, а в ряде мест даже стали создавать змеиные заповедники, — бодрым голосом лектора объяснял я своему семейству, тесной кучкой стоящему далеко в стороне, и как мне показалось, не без ехидства наблюдавшему за мной.

Твердо зная, что змея — друг человека, я все-таки с величайшей осторожностью подошел к банке. Под ней лежала четвертинка бумаги.

«Уважаемый товарищ! В знак величайшей признательности за ваши заслуги в деле охраны животного мира Ильмен примите наш скромный дар. Но только не вздумайте выбросить! Это милое и изящное существо нам еще будет нужно. До встречи».

Показал записку жене, она передала ее дочери, та — бабушке, и, наконец, бабушка снова вручила ее мне. Ясности не прибавилось.

Жена, пронзив меня уничтожающим взглядом, гордо проследовала в дом, за ней гуськом потянулись остальные. Я и мой «скромный дар» остались одни.

Это был великолепный, редко встречающийся у нас на Урале экземпляр змеи, около 70 сантиметров длиной, какого-то красновато-бурого цвета. Плоская, с совершенно круглыми зрачками голова. Две короткие темные полосы от круглых немигающих глаз уходили к шее. По всей спине две полосы таких же пятен, сходящих на нет почти у самого хвоста. Гладкая, с синеватым отливом брюшка, змея была просто красавицей.

Все попытки накормить пленницу были тщетны. Она не принимала ни слепней, ни мух, ни комаров. Зная, что любимая пища змей — мелкие грызуны и ящерицы, я уже готов был идти охотиться, как вдруг послышалось тарахтение мотора. К дому подкатил автофургон. На кузове было написано «ЧСТ». Из кабины вылез бойкий молодой человек в берете и темных очках, оказавшийся знакомым мне режиссером Челябинской студии телевидения. Оказывается, для передачи «Малахитовая шкатулка» необходимо было отснять несколько кадров со змеей, поэтому-то они и поймали эту красавицу.

После обеда появилось солнце, и можно было продолжать съемки. Змея оказалась на редкость хорошей актрисой. Ловкая и быстрая, она отлично «позировала» на камнях, ползала по стволу сосны и обвивалась вокруг палки, подолгу удерживаясь на ней. В отличие от неповоротливого и неуклюжего ужа, змея эта была просто эквилибристкой. Стоило ее только взять за хвост, как она сильно и энергично извивалась и поднимала голову до самой руки. И, что удивительно, она не только никого не укусила, но даже и не попыталась причинить людям вред.

В благодарность за это мы тут же отпустили ее на волю. Блеснув на солнце, наша «артистка» проворно уползла в траву, и ни один стебелек не выдал ее движения.

Потом узнали, что это была медянка — неядовитая змея, обитающая в горно-лесной зоне Челябинской области и обладающая кротким и покладистым нравом. Кстати, медянка — единственная неядовитая змея наших мест с гладкими, лишенными каких-либо признаков ребристости, чешуйками.

Сергей Куклин

СРЕДИ ПРИРОДЫ

Загадка скворечни

Приближался весенний праздник «День птиц», отмечаемый ежегодно школьниками нашей страны. Готовились к встрече пернатых друзей и юннаты Ильменского заповедника. В столярной мастерской кипела работа. Ребята усердно мастерили скворечники, дуплянки, синичники. Чтобы в гнездовьях не было щелей, в ход были пущены пакля и глина.

Наконец наступил апрель. Южные, открытые склоны Ильменских гор освободились от снежного покрова. У железнодорожного полотна на старых березах грелись на солнцепеке первые грачи. Вот-вот должны были прилететь скворцы.

По опушкам на старых деревьях ребята развесили скворечники, а в глубине леса — синичники. Самый красивый из скворечников (с балкончиком) повесили на старую березу напротив музея. Вскоре почти все гнездовья были заселены скворцами, большими синицами, мухоловками-пеструшками. Позднее свободные скворечники заняли вертишейки, горихвостки и стрижи. Лишь у одного скворечника с балкончиком, птиц не было видно. Каждое утро я посматривал на старую березу и удивленно пожимал плечами.

Как-то в конце мая я пришел в музей раньше обычного. Было чудесное утро. Из-за леса поднималось солнце, освещая золотистую кору старых сосен. Я бродил меж кустарников кизильника, слушая редкие голоса птиц. Многим птицам теперь было уже не до песен — надо было прокормить ненасытных птенцов. Лишь задорная песня зяблика да однообразная песенка пеночки-теньковки по-прежнему нарушали тишину леса.