Кровные узы (Hellraiser: Bloodline) (ЛП) - Коллектив авторов Страница 10

— Ну и ладно. Прочитать ее ты все равно уже не сможешь.

230-ти летний скелет, до этого времени стойко державшийся, обращает слепой взор на Анжелику, раскачивается в стороны и падает на ковер, рассыпавшись на части, словно порванный мешок с мусором.

Вестибюль небоскреба.

Новейший небоскреб, построенный в стиле hi-tech, сияете сотнями огней под ночным небом Нью-Йорка. У входа в ряд стоят десятки лимузинов. Из них по очереди выходят гости — богатые, хорошо одетые персоны, чье состояние исчисляется миллионами долларов.

Дизайн вестибюля воплощает в себе контраст и многогранность. Холл оформлен в необычном для офисного здания стиле поп-арт… или в чём-то похожим на него. Сверкающая мраморная плитка, современные лифты, элегантное фойе и в то же время стены, покрытые черными панелями, исписанными золотистыми узорами, напоминающими средневековые фрески. Складывается впечатление, что банкет проходит прямо внутри «Конфигурации плача».

В центре фойе в несколько рядов поставлены столы с закусками. Еще дальше стоит трибуна с компьютерной консолью. Под оглушительные аплодисменты на нее поднимается создатель необычного здания. Остальные гости, допив кофе, спешат к трибуне, чтобы услышать речь инженера-конструктора.

Встав напротив пюпитра с закрепленным на конце микрофоном, Джон Мёрчант тревожным взором окидывает море лиц впереди. Его волнение вполне объяснимо. Он интроверт и большие скопления людей его нервируют.

Припав губами к мембране микрофона, Джон вытягивает из себя несколько слов и неловко смеется:

— Эм… ну… спасибо…

Аудитория подбадривает его незлобивыми смешками.

— Любой человек бесконечно преданный творчеству скажет, что признание современников само по себе является бесценной наградой для мастера. Я тронут до глубины души тем, что смог завевать ваше внимание и эту… награду. Я думаю, что… Хм… Когда я… Что я хотел сказать? Ах да. Будь я искусным оратором, я бы давно написал уйму книг, но Господь наделил меня иным талантом. Я конструирую механизмы, подобные тому, в котором вы сейчас находитесь. Предоставляю ему слово. Надеюсь, он будет красноречивее своего создателя.

Джон поворачивается к консоли и опускает один из регуляторов до упора. Воцаряется молчание. Ничего не происходит. Десятки озадаченных взглядов обращаются к трибуне. Люди смотрят на стены, не понимая, что должны увидеть…

Проходит время, и удивление сменяется испугом. Тишину нарушает тикающий звук подобный таймеру взведенной бомбы доносящийся с противоположной стороны вестибюля. Люди оборачиваются и смотрят на стену у себя за спиной.

Квадратный модуль в центре начинает вращение вокруг оси. Сначала медленно, потом быстрее, затем невероятным образом потайной механизм раскладывает его на несколько отдельных составляющих. Монолитная панель рассыпается на части и продолжает вращение, но уже в качестве отдельных модулей, соединяя и перемежая грани между собой. У пораженной публики складывается впечатление, что они смотрят фильм, вот только изменения происходят в реальном времени, без монтажа и с настоящим металлом, а не бутафорией.

Шквал ликующих возгласов и аплодисментов оглушают Джона.

— Как видите, наше суперсовременное здание введено в эксплуатацию и полностью автоматизировано. — Джон, как может, пытается перекричать возбужденную толпу, но его никто не слышит. — Я все-таки считаю себя не полностью достойным этой награды… и вот почем… Потому…

Он окончательно сбивается с мысли и запинается. В вестибюле тем временем происходит нечто странное. Свет ламп становится слишком ярким. Блики, отраженные от панелей под потолком, падают на движущиеся модули, преломляя ослепляющие лучи света самым причудливым образом. Аплодисменты и смех в центре огромного куба сменяются звенящим шумом, превращаясь в некое подобие галлюцинаций порожденных мозгом, отравленным кислотной таблеткой.

— Видите, я просчитался, — бормочет Джон, ошеломленный мистическим эффектом, производимым его изобретением. — Механизм не идеален. Нужно подкорректировать…

Джон протирает глаза и быстро моргает, пытаясь прогнать наваждение. Всматриваясь в искаженное пространство, он пытается найти источник непонятного явления. Центр холла покрывается зыбкой рябью и плывет, словно мираж в пустыне, но лучи света и зеркала не могут производить подобный эффект.

В противоположном углу зала за гостевым столиком сидят Бобби и Джек. Бобби с тревогой наблюдает за мужем, который, кажется, в этот раз слишком сильно перенервничал.

— Пойдем-ка, малыш, — шепчет девушка, помогая ребенку слезть со стула.

Вдвоем они спешат к выходу.

— Мы что не подождем папу?

— Позовем водителя и отвезем папу домой, детка. Ему надо отдохнуть.

Джон на трибуне, облокотившись о пульт, старается прийти в себя. Он прикрывает глаза ладонью, пытаясь сбежать от дьявольского светового шоу, но ничего не помогает. Собравшись с мыслями, он обращает взор в толпу, решив объявить об уходе, как вдруг ловит чей-то пристальный взгляд.

Рядом с трибуной стоит молодая особа в элегантном черном платье. Незнакомка буквально сверлит его взором, словно вокруг больше нет ничего интересного. Она улыбается и Джона это смущает. Кажется, он и раньше ее видел? Та уверенность, с какой держится незнакомка, не оставляет в этом ни малейших сомнений. Но где и когда? Почему он не помнит ее лица?

— Большое спасибо… Спасибо за внимание, — бормочет в микрофон Джон и спускается с трибуны, едва не падая от головокружения.

Втягивая ртом и носом прохладный воздух, Джон выходит на улицу и идет по тротуару среди прохожих, глядя в ночное небо. Анжелика минует вращающиеся двери холла и следует за ним. В этот раз ее переполняет решимость. Она готова покончить с угрозой раз и навсегда.

Приговор объявлен и Анжелика делает первый шаг, собираясь нагнать беспечного гения, затащить в ближайший переулок, где можно будет тихо свернуть ему шею. Вдруг перед ней словно из-под земли вырастает швейцар.

— Ваш пропуск, пожалуйста…

В потоке людей Анжелика теряет Джона из виду и, с яростью посмотрев на швейцара, грубо отталкивает его.

— Эй! Вы что?

Взгляд ее вновь находит изобретателя. Слишком поздно. Он садится в черный лимузин и уезжает. Беспомощно сжимая кулаки, принцесса наблюдает за тем, как очертания машины медленно растворяются среди огней города.

Банкет окончен и вестибюль опустел. Прислуга убирает грязную посуду со столов. Рабочие уносят освободившиеся столы. От сотен посетителей в фойе осталось лишь несколько человек. Последние гости собираются уходить. Один из них Шарп — респектабельный мужчина за сорок. Шарп стоит у вращающихся дверей и осматривает холл. Стройная фигура в затененном углу фойе привлекает его внимание. Их взгляды соединяются. Девушка дружелюбно улыбается, склонив голову набок. Словом делает все от нее зависящее, намекая спешащему домой гостю, что им заинтересовались.

Заинтригованный, Шарп смотрит по сторонам, но никто не замечает этой прелюдии. Между тем оставшиеся гости покидают фойе и Шарп остается один на один с прекрасной незнакомкой. Все о чем он думает: «Похоже, что мне просто улыбнулась удача». С этой мыслью он подходит к ней.

Подвал небоскреба.

В тусклом свете аварийных ламп Анжелика и Шарп спускаются вниз по узкой лестнице. Внизу темнеет металлическая дверь.

— Скажите хотя бы, как вас зовут, — раздается голос Шарпа у нее за спиной.

— Неужели нам обязательно знать имена друг друга?

— Хм… Загадочная женщина.

— Вашу кровь не волнуют загадки?

— Еще как!

Достигнув входа в подвал, Анжелика делает знак сопровождающему, чтобы тот открыл перед ней дверь. Шарп слегка растеря, но повинуется и входит следом за девушкой.

— Все. Мы пришли.