Евгений Месяцев - Ошибка компьютера Страница 5

— Значит… если я откажусь сейчас переучиваться на новые аэропланы, то дорога к ним закроется для меня навсегда? — спросил в свою очередь Волк.

— Тебе сколько? Тридцать?

— Точно так, — ответил Волк.

— Это предел. Я и так все эти годы совал тебя в списки, убирая с твоей дороги молодых ребят.

— А моего штурмана… нельзя переучить на новый тип? — спросил Волк.

— Не сходи с ума!

Волк усмехнулся.

— Скибе сорок девять. Пора… На почетный и заслуженный, как говорится.

— Мой штурман здоров… И не хочет на заслуженный, — возразил Волк.

— Почему ты так вцепился в него? Не пойму, ей-богу!

Волк внимательно посмотрел на генерала.

— Семь градусов влево! — доложил Скиба, повернув на своем пульте одну из ручек.

— Цели воздушные номер один и номер два! — послышался в наушниках Волка голос Гудкова. — Дальность — девяносто! Скорость — девятьсот пятьдесят!

— Беру управление! — сказал Волк, положив руки на штурвал. То же сделал Гладков.

На ходовом мостике американского фрегата адмирал Ринк отдал вахтенному наушники с портативным микрофоном. Трос морских офицеров тревожно ждали решения адмирала. А он склонился над картой и задумчиво проговорил:

— Тэрнер опытный подводник… Да и тревога может оказаться ложной…

— На всякий случай, — заметил один из офицеров, — я бы пошел к Тэрнеру. Иначе… русские будут там раньше…

— Вы правы, Роун, — подумав, ответил Ринк. — Самый полный вперед!

Мощные кучевые облака были окрашены в ярко-алый цвет. Послышался нарастающий гул, похожий на долгий раскат грома, три самолета вынырнули из причудливых нагромождений облаков. Впереди и чуть выше летел заправщик, по бокам — два самолета-разведчика. За кадром голоса:

— Приготовиться к работе!

— Выпустить шланг!

Из правого крыла заправщика выскочил крохотный парашют и потянул за собой шланг.

— Кормовой к работе готов! — доложил прапорщик Гудков.

Один из самолетов-разведчиков, ведомый майором Давтяном, совсем близко подошел к воздушному танкеру.

— Иду на сцеп! — сказал Давтян. — Беру влево…

— Еще левее… Так! Чуть вверх… Не так резко…

Разведчик то приближается к шлангу, то снова отклоняется от него.

— Вниз!

Разведчик плавно «провалился», положил левое крыло на шланг.

— Крыло на шланге! Вправо!.. Шланг в захвате!

— Есть! — Гудков включил тумблер. — Восемь… шесть… четыре… два, — считал вслух прапорщик, пристально наблюдая за тем, как трос, па котором держится заправочный шланг, медленно исчезает в конце крыла. — Сцеп!

Заправщик и разведчик летят рядом, связанные шлангом.

— Правый к приему топлива готов! — доложил Давтяну его помощник.

— Командир огневых установок готов! — ответил Гудков. — Даю топливо! — Он повернул кран на своем пульте. — Топливо подано, шланг провис!

«Орион» пронзил мощное облако и вынырнул в синеву чистого неба.

— Слева — шестьдесят! — крикнул штурман, увидевший в нескольких сотнях метров три самолета с красными звездами на хвостах.

— О'кей, вижу! — ответил Армстронг и повернул штурвал…

…Гудков заметил выскочивший снизу, из-за облаков, темно-серый самолет.

— Справа пятьдесят — цель воздушная! — доложил он. — Американец!

— По-онял, — спокойно ответил Волк…

…Заправщик висел чуть левее самолета

Давтяна, а чуть впереди и выше — самолет с опознавательными знаками морской авиации США.

— Отдал четыре тонны! — доложил Гудков.

— Как там американец? — спросил генерал Гладков.

— Очень хорошо себя ведет, — ответил прапорщик.

— Видишь его бортовой? — спросил Волк.

— Две тройки!

— Майор Армстронг, — пояснил Волк генералу.

— Отдал семь тонн! — доложил Гудков.

…Встав с сиденья, Нильсен осматривал советский самолет из-за спины Армстронга.

— Какой экипаж у русского заправщика, сэр?

— Шестеро, — ответил штурман.

— А пушек?

— Восемь.

— Вы разве не изучали русские самолеты? — спросил Армстронг.

— А что толку? — ответил Нильсен. — Все выскакивает из башки, как только увидишь наяву эту дуру, — он показал на воздушный танкер…

…Волк взглянул вверх, не приблизился ли «Орион».

— Конец перекачки! — доложил Гудков, — Насосы выключил! К продуву готов!

— Даю продув! — слышится в наушниках Волка…

…Армстронг уселся на место Нильсена, повернул переключатель па пульте, и в наушниках зазвенела русская речь:

— Продув закончил… Иду на расцеп… Длю расцеп!..

Шланг соскочил с крыла разведчика, остатки топлива, расплывшись, закрыли на миг парашютик. Разведчик круто лег на правое крыло и плавно заскользил вниз.

— Большие отошли нормально! — доложил Гудков.

— Убрать шланг! — приказал Волк.

— Выполняю!

Армстронг повернул штурвал, и его самолет вплотную приблизился к советскому заправщику. Армстронг приветливо поднял руку. Волк козырнул в ответ.

— Как дела, Волк? — спросил Армстронг.

— Отстрелялся, не видишь? — ответил капитан.

— О’кей… Эти двое, что взяли у тебя керосин, куда они так рванули?

— Раньше ты не спрашивал, а бежал за ними, — усмехнулся Волк.

— Старею… Да черт с ними, в конце концов! Кто сегодня рядом с тобой? Гремячкин?

— Нет, новенький, — ответил Волк. — Как у тебя, Ли?

— Месяц назад жена родила еще одну девку — четвертую! — сокрушенно сказал Армстронг.

— Кошмар!

— Но я все равно откую мальца! Через год!

— А если снова дочь? — спросил Волк.

— Тогда сделаю еще один заход — последний!

— Не промахнись!

— О’кей! Ты домой?

Волк промолчал.

— Ясно! А мне еще пилить и пилить здесь. Адмирал взвоет, если кто-нибудь из ваших пролезет в район его маневров!

— Курс — сто тридцать! — доложил Скиба. — Домой!

— Выполняю! — ответил Волк, круто повернув штурвал…

Заправщик лег на левое крыло и заскользил вниз, к облакам.

Лейтенант Гладков отстегнул привязные ремни, сполз со своего кресла, пробрался мимо летчиков в кабину Скибы. Штурман уступил место за столиком, а сам уселся на полу рядом.

Самолет повел генерал Гладков.

— Для разрядки — справочное бюро! — донесся веселый голос Гудкова. — Можно, товарищ командующий?

— Разрешил, — ответил Гладков.

— Если нельзя, но очень хочется, то можно! — сказал Гудков.

В реакторном отсеке атомной подводной лодки среди труб и баллонов со сжатым воздухом, работают пятеро в защитных костюмах. Их фигуры еле различимы в клубах пара. Резко звенит сигнализация, то и дело вспыхивают ярко-красные плафоны и табло: «Опасно! Радиация!». Голос Алена за кадром:

— Наблюдаю сильный выброс радиоактивного пара. Видимо, лопнула система охлаждения реактора. Пар бьет, как из пушки, сэр…

— Возвращайтесь, Ален! — слышится голос Тэрнера.

— И что будет?

— Черт побери! Будем всплывать и ремонтировать реактор.

— Чтобы тут же обняться с русскими? Я остаюсь, сэр…

— Не понял, — раздраженно проговорил Тэрнер.

— Надо проверить ракетный отсек. Там греются кабели в цепи ракетной стрельбы!

— Сильно?

Ален прикоснулся к пучку проводов и тут же убрал руку.

— Как утюг, сэр!

— Стафорд! — слышна команда Тэрнера. — Поднять перископ! Аварийное всплытие!

…Безбрежна и спокойна океанская гладь. И вдруг волны словно разверзлись: громадное черное тело подводного атомохода вынырнуло на поверхность, как пробка — в брызгах, пене, с пронзительным шипеньем.

Ни один человек не вышел на мостик атомохода, тяжело качающегося с борта на борт. Только слышна за кадром команда;

— Открыть крышки шахт! Включить вентиляцию!

Поднялись и откинулись к бортам громадные крышки ракетных шахт. Показались ярко-желтые оболочки, прикрывающие ракеты…

Командир подводной лодки Тэрпер раздельно продиктовал оператору:

— Нахожусь в надводном положении. Мои координаты тридцать шесть-восемьдесят…

…Узел связи с подводными лодками США. Из узкой щели пульта перед пожилым сержантом выскочила бумажная лента, извиваясь, вытянулась и замерла. Сержант стал разбирать выбитую па ленте информацию…

…Флагманский командный пункт крейсера «Киев». Такая же лента выскочила из пульта перед дежурным офицером. В тог же миг электронно-вычислительная машина «выбросила» па специальное табло: «Нахожусь в надводном положении. Мои координаты квадрат 36–80».

Адмирал Спирин сидит рядом. На голове адмирала наушники и портативный микрофон.

— Как далеко от нее американские корабли? — спросил голос в наушниках.

— Восемнадцать часов ходу.

— А наши?

— Будут рядом через… десять часов, — уверенно ответил Спирин.