Таганка: Личное дело одного театра - Леенсон Елена Страница 49

(Девушки из ансамбля поют «Ой, под Киевом…».)

А эта песня записана в двух часах езды от Москвы в Калужской области. При помощи ее вызывали дождь. Мы провели эксперимент в Вологодской области. Там была засуха. Мы выступали в Доме отдыха. И когда запели эту песню, в конце пошел дождь. Ирина Смурыгина[425] у нас в ансамбле изучает обряды и «заведует» дождем.

(Исполняется песня.)

Ю. П. Это очень создает настроение. Может пригодиться.

Д. П. Теперь мы исполним Большой знаменный распев. Заупокойная «Свитый Боже» написана в XVI столетии. Именно такой тип пения звучал при Годунове в Успенском соборе.

(Исполняется знаменный распев.)

Ю. П. Молитвы вообще органично входят в ткань «Бориса Годунова».

Упоминания о молитвах пронизывают текст пьесы Пушкина. Вот один только пример: в сцене «Кремлевские палаты» Щелкалов произносит монолог:

Мы все пойдем молить царицу вновь,

Да сжалится над сирою Москвою

И на венец благословит Бориса.

Идите же вы с богом по домам,

Молитеся — да взыдет к небесам

Усердная молитва православных.

Д. П. Теперь мы покажем игру, которая похожа, наверное, на скоморошьи игры. Хотя какими точно были скоморохи, никто не знает. ‹…›

(Исполняется игра.)

Сейчас святочная игра. И прошу не воспринимать все всерьез…

Ю. П. А я давно уж и не способен всерьез. Неглубокий я человек…

(Исполняется святочная игра с бабьим плачем, игрой с покойником и т. д.)

Актер С. Для «Бориса» это очень здорово!

Ю. П. Да. Вообще все это колоссально, настроение дает. По-моему, никакой другой музыки и не надо. Допустим, в сцене рассказа Шуйского об убиении царевича можно эти «похороны» вставить.

(Актеры ансамбля Покровского вытягивают из зала упирающихся актеров целоваться с «покойником» на сцене. Потом «покойник» сам бросился в зал за «жертвой». Окончилась игра веселой песней.)

Ю. П. На основе этого веселого пения можно сделать лубочную польскую картинку.

Д. П. А теперь — Кострома[426].

(В центре сцены сидит Кострома. Она прядет. Вокруг ходит хоровод.)

Ю. П. Кострому надо в царские палаты перенестъ к Ксении.

Ю. П. (актеру С.). Они все это для души делают, это чувствуется. Если б за деньги работали, было б другое. Я бы их к вам не привел.

Д. П. А теперь музыкальный дивертисмент.

(Играет варган, дудка, коса.)

Д. П. Теперь сцена «Царь Максимилиан». У нас в ансамбле на роль Змея берут каждый раз нового смертника, и сегодня новая жертва — ваш актер Ж. Эту сцену, как правило, играют молодые парни в тех домах, где есть невеста на выданье. И воспринимается это как серьезная трагическая вещь. Вы-то будете, наверное, это весело воспринимать. Обычно публика стоит вокруг и может бить непонравившегося актера.

Ю. П. Эту сцену можно использовать для сражений Годунова.

Д. П. На прощанье мы исполним сцену, которую мы позаимствовали из села Белгородской области. Она исполняется на первой встрече родственников жениха и невесты. Какой хор выстоит в соревновании, та родня и будет главенствовать.

(Актеры ансамбля поют, толкая друг друга, доходят до драки. Д. Покровский настолько энергично работал на сцене, что порвал пиджак. Ю. П. благодарит актеров ансамбля Д. Покровского, всем пожимает руки. Он отдал зашить костюм Д. Покровского портному театра. Актеры театра просят еще что-нибудь спеть.)

Д. П. Хорошо, мы споем еще одну песню, при помощи которой выбирали атамана. При этом мы просим участвовать Юрия Петровича, которого мы официально избираем атаманом на будущую работу. Мы будем очень рады, если сможем в ней помочь.

(Исполняется песня с участием Ю. П. Актеры в зале долго хлопают ансамблю.)

Д. П. Мы очень боялись выступать в вашем театре. Актерская аудитория не всегда такая добрая. Спасибо.

Ю. П. Этот театр как раз не очень вежливый. Иногда хотелось бы, чтобы актеры были и повежливее. Но сегодня мы получили наслаждение. Вы ведь эстетическую, духовную жажду утоляете. Мне сегодня с утра говорили: «Что-то Вы такой радостный?» А я предчувствовал встречу с вами, с вашим искусством — очень родным и глубоким. Вы очень помогли нам сегодня. Вот такую музыку нам и надо использовать в «Борисе Годунове». Я думаю, что наши артисты вольются к вам в ансамбль и будут у вас учиться. Я очень люблю Альфреда Гарриевича [Шнитке], очень рад, что он вас привел на Таганку, и обращаюсь к вам за помощью в работе над драматической постановкой «Бориса Годунова». Я думаю, что такое слияние совместное будет полезным. Мы сегодня видели, как вы работаете — не щадя пиджака своего. Приходите посмотреть на работу наших актеров в спектаклях. Я хотел сегодня начать репетировать, но уже поздно. Лучше мы с Дмитрием Викторовичем и режиссурой побеседуем о дальнейших планах. Пойдемте ко мне в кабинет.

* * *

После выступления Любимов договорился с Покровским о том, что ансамбль и его руководитель будут участвовать в репетициях спектакля «Борис Годунов».

Распределение ролей

Любимов предпочитает не затягивать «застольный» период и практически сразу после читки выходит на площадку. Так было и в «Борисе Годунове».

(8.02.1982)

Ю. П. Кто за Пушкина почитает?

Реплика. Рамзес [Актер Д.].

Ю. П. Нет, Рамзеса не надо. Он у нас Пушкина[427] уже играет. Он у нас занят, занят, занят… Пушкиных мы сделаем нескольких.

Актер Ф. И все будут в гриме Александра Сергеевича.

Актриса 3. Давайте сразу распределим, кто будет за Пушкина играть.

Ю. П. Все будут. Роли будут плавать.

Актриса Ж. Тогда давайте я прочту за Пушкина.

Актер Ф. Ну, это уж слишком. Чересчур резко поплыла. (Хохот).

Ю. П. ‹…› «Я понимаю, что вы ждете, когда же будет распределение ролей. Но я считаю, что тут нельзя строго распределять роли. ‹…› Мне кажется, что должен быть общий текстовый запев. Фразы могут гулять, как у нас в „Послушайте!“, где пять Маяковских[428]. Текст может быть скользящим. В основном, конечно, будет ясно, кто за Бориса, кто за кого[429]. Но будут и двойники».

(8.02.1982).

(Продолжается чтение.)

Актер 3. Так. Тут я, наверное, плыву сразу в Юродивого?

Ю. П. Нет!

(Актеры шутят, смеются.)

‹…› Потом расскажут, как на Таганке играли «Годунова»: роли плавали. Не спектакль, а водная феерия.

Реплики актеров. Пусть за царевича актер К. сыграет!

(Ю. П. соглашается.)

«Разминать текст»…

«Перенесение замысла на сцену происходит не механически. Между замыслом и его воплощением — дистанция огромного размера. ‹…› Многое, что казалось за столом прекрасным, зачастую отметается. Ведь режиссерская фантазия только тогда хороша, когда она создает обстоятельства, в которых актеру легко действовать. Потому я с радостью принимаю — и думаю, что только глупый человек не стал бы этого делать, — те предложения актеров, которые способствуют наиболее точному воплощению общей идеи», — Ю. П. Любимов[430].

После «репетиции» с «покровцами» начали «разминать текст» — это снова чтение, неторопливое, с размышлениями. Только теперь текст читают актеры, примеривают его к себе, к своим героям (точнее, возможным героям, роли окончательно не закреплены, они «плавают»). Разворачивая каждую сюжетную ситуацию, вдумываясь в каждый диалог или монолог, актеры пытаются ощутить предлагаемые автором и пьесой обстоятельства. Режиссер помогает им в этом. В том, как эта помощь осуществляется, и видна его система работы с актером, впрочем, не только с актером, но и с автором, которого он ставит. По ходу чтения Любимов не дает тексту произвольных интерпретаций, скорее «вычитывает» заложенные в нем смыслы. Нередко его замечания напоминают взвешенные комментарии к пушкинскому тексту. Например, филологические. Или исторические. Последние обычно строятся на исторических аналогиях, чаще всего из жизни современной и хорошо знакомой актерам, да и нам, теперешним читателям записей этих старых таганских разговоров. Нет в его объяснениях пафоса, напротив, есть намеренное снижение и озорство. «Я человек озорной, — говорит о себе Любимов, — и часто специально говорю хулиганские вещи, грубо говорю, привожу современные ассоциации, нам близкие, чтобы вас задело».