Артур Миллер - Артур Миллер. Пьесы: Все мои сыновья, Смерть коммивояжера, Суровое испытание, Вид с моста Страница 5

Лидия. Теперь он будет попрекать меня до самой смерти.

Келлер (громко, Фрэнку). Какая разница? Вместо гренков у тебя будет глаженая рубашка!

Лидия уходит, смеясь. Крис, улыбаясь, спускается с крыльца. Ему тридцать два года. Он, как и его отец, крепкого сложения, молчалив. Человек, способный на глубочайшее чувство привязанности и нерушимую верность. В одной руке держит чашку кофе, в другой недоеденную пышку.

Келлер. Хочешь газету? (Протягивает ему газетные листы.)

Крис (подходя к нему). Спасибо, только заметки о новых книгах. (Нагибаясь, берет с земли газету.)

Келлер. Ты всегда читаешь объявления о книгах, а книг никогда не покупаешь.

Крис (садясь и разворачивая газету). Я люблю напоминать себе о своем невежестве.

Келлер. Неужели каждую неделю выходит новая книга?

Крис. Уйма новых книг.

Келлер. И все разные?

Крис. Все разные.

Келлер (качая головой). Подумать!.. Энни еще не спустилась?

Крис. Мама кормит ее завтраком в столовой.

Келлер. Видел, что стало с деревом?

Крис (не глядя). Видел.

Келлер. Что скажет мать?

На дороге появляется Берт, ему лет восемь. Он прыгает на табуретку, оттуда Келлеру на спину.

Берт. Наконец-то вы встали!

Келлер. А! Вот и Берт! (Вертится вместе с ним, потом опускает его на землю.) А где Томми? Он снова стащил у отца термометр…

Берт. Ему дают нагоняй. Словесно.

Келлер. Ну, если только словесно, ему повезло. Что нового, Берт?

Берт. Ничего.

Келлер. Значит, ты не обошел всего квартала. Сначала, когда я назначил тебя полисменом, ты каждое утро докладывал мне какую-нибудь новость. Теперь, видно, ничего нового не случается.

Берт. Ничего, кроме ребят с Тридцатой улицы. Они стали гонять консервную банку по мостовой, а я их прогнал, потому что вы спали,

Келлер. Ну вот, теперь ты говоришь дело, Берт. Это работа. Не успеешь опомниться, как я сделаю тебя сыщиком.

Берт (хватает его за лацкан; тащит к себе и шепчет на ухо). Можно мне посмотреть тюрьму?

Келлер. Осматривать тюрьму не разрешается, Берт. Сам знаешь.

Берт. Рассказывай! Никакой тюрьмы-то и нет. На окнах погреба даже нет решеток.

Келлер. Честное слово, Берт, в погребе тюрьма. Я ведь показывал тебе свое ружье?

Берт. Ну… Это ружье для охоты.

Келлер. Нет, это ружье для арестов!

Берт. Тогда почему вы никого не арестовываете? Вчера Томми снова обозвал Дорис гадким словом, а вы его даже не уволили.

Келлер. Ох и опасный же тип этот Томми! (Подзывает Берта поближе.) А каким словом он обозвал Дорис?

Берт (краснея, отступает). Не скажу!

Келлер (хватает его за рубашку и тянет к себе). Ну хоть намекни.

Берт. Не скажу. Это очень гадкое слово.

Келлер. Шепни мне на ухо. Я закрою глаза. Может, я его даже и не услышу.

Берт (поднимается на цыпочки и приближает рот к уху Келлера, однако сразу же отчаянно смущается и отходит). Не скажу, мистер Келлер.

Крис (поднимает голову). Не принуждай-его, отец.

Келлер. Ладно. Я тебе верю на слово. Ступай и держи ушки на макушке.

Берт. Для чего на макушке?

Келлер. Для чего? Ты отвечаешь за порядок во всем квартале. Кроме того, полицейские не задают вопросов. Гляди в оба!

Берт (не очень-то понимая, по готовый на все). Ладно. (Убегает.)

Келлер (ему вслед). И никому ни слова, Берт!

Берт (высовывая голову из-за беседки). О чем?

Келлер. Так, вообще. Будь очень осторожен.

Берт (кивает с озадаченным видом). Ладно. (Уходит.)

Келлер (смеясь). Я тут всех ребят свел с ума!

Крис (улыбается, смотрит на дерево). В один прекрасный день они разобьют тебе башку.

Келлер. Что она скажет? Может, нам подготовить ее заранее?

Крис. Она видела.

Келлер. Как она могла видеть? Я встал первый. Она еще была в постели.

Крис. Она была здесь, в саду, когда дерево сломалось.

Келлер. Ночью?

Крис. Часа в четыре утра. Я услышал, как оно затрещало, проснулся и выглянул в окно. (Показывая на окно.) Она стояла здесь, когда дерево сломалось.

Келлер. Что она тут делала в четыре часа утра?

Крис. Не знаю. Когда дерево сломалось, она убежала в дом, а потом плакала на кухне.

Келлер. Ты говорил с пей?

Крис. Нет, я… Я решил, что самое лучшее — оставить ее в покое.

Пауза.

Келлер. Что она здесь делала ночью? (Со скрытым раздражением.) Ей опять снится Ларри. Она опять такая, как тогда, когда он умер. (Небольшая пауза.) Что это значит?

Крис. Почем я знаю? (Небольшая пауза.) Но я знаю одно, отец. Мы совершили ужасную ошибку.

Келлер. Какую?

Крис. Мы поступили нечестно с матерью. Ты знаешь, что Ларри не вернется. И я это знаю. Почему мы позволяем ей думать, что мы верим, как и она?

Келлер. Ты хочешь ее переспорить?

Крис. Я не хочу с ней спорить, но пора ей понять— никто больше не верит в то, что Ларри жив.

Келлер (испугавшись этой мысли). Ты не можешь ей этого сказать.

Крис. Мы должны ей сказать.

Келлер. Как ты докажешь? Как ты можешь доказать?

Крис. Прошло три года! Никто не возвращается через три года. Безумие в это верить!

Келлер. Это ты так считаешь, и я. А она — нет! Ты можешь доказывать ей до хрипоты, но ведь могила не найдена и тело тоже. Где же твои доказательства?

Крис. Сядь, отец. Мне надо с тобой поговорить.

Келлер (с минуту испытующе смотрит на него и садится). Вся беда от проклятых газет. Что ни месяц, какой-нибудь парень возвращается бог весть откуда, вот она и ждет, что следующим будет Ларри, и…

Крис. Ладно, послушай меня. (Небольшая пауза.) Ты знаешь, зачем я пригласил сюда Энни?

Келлер (неуверенно). Зачем?

Крис. Сам знаешь.

Келлер. Что ж, у меня есть подозрение, но… Говори.

Крис. Я хочу, чтобы она вышла за меня замуж.

Небольшая пауза.

Келлер (кивая). Это твое личное дело, Крис.

Крис. Ты знаешь, что это не только мое дело.

Келлер. Чего ты от меня хочешь? Ты достаточно взрослый, чтобы знать, чего тебе надо.

Крис (с неудовольствием). Ну, тогда все в порядке.

Келлер. Ты боишься, что мать…

Крис. Видишь — это не только мое дело.

Келлер. Я и говорю…

Крис. Иногда ты меня прямо бесишь. Разве это тебя не касается? А если я скажу матери и она закатит истерику что тогда? У тебя удивительная способность делать вид, будто тебя ничего по касается.

Келлер. А меня и не касается то, что не должно меня касаться. Энни — невеста Ларри.

Крис. Она не невеста Ларри.

Келлер. Мать считает, что он не умер и ты не имеешь права отбивать у него невесту. (Небольшая пауза.) Теперь сам решай, как тебе поступать. Я не знаю. Понял? Не знаю. Теперь скажи, чем я могу тебе помочь?

Крис (вставая). Стоит мне чего-нибудь захотеть, меня заставляют отдергивать руку потому, видите ли, что от этого кто-нибудь пострадает! Всю мою проклятую жизнь напролет, снова и снова.

Келлер. Ты уже говорил об этом с Энни?

Крис. Я хотел сначала договориться с вами.

Келлер. Почем ты знаешь, что она за тебя пойдет? Может, она так же относится к этому, как и мать.

Крис. Ну что ж, тогда конец. Судя по ее письмам, она его забыла. Я это выясню. А потом мы уладим это дело с матерью. Так?

Келлер. Мало ты встречаешься с женщинами, вот беда.

Крис. Ну и что? Я не очень до них падок.

Келлер. Непонятно, почему обязательно Энни…

Крис. Потому.

Келлер. Хорош ответ, но только он ничего не объясняет. Ты ведь ее не видел с тех пор, как ушел на войну. Уже пять лет.