Дмитрий Ленский - Хороша и дурна, и глупа и умна Страница 2

    Константин Прохорович. Уж я тебе говорю, ездил бы ты на своих судейских креслах: оно гораздо здоровее.

    Падчерицын. Ну, не всегда, братец, не говори этого: тут иногда сидишь, как на иглах. Впрочем, я хоть и ушибся, да зато не ошибся и привез вам славную весточку!

    Степанида Карповна. Какую это, Иван Григорьевич?

    Падчерицын. Надеюсь, вас, братец, по милости своей, с сынком поздравить!

    Константин Прохорович. Спасибо, кум, спасибо!.. А я тебе говорю...

    Падчерицын. Соловья баснями не кормят, братец; вы все лишь только говорите, а наш брат как бы к делу поскорее. Ты знаешь, братец, что мы с тобой вместе росли, вместе учились и вместе служили. Помнишь ли, как мы, бывало, строили замки на воздухе? Метили то в министры, то в фельдмаршалы; а кончилось тем, что мы оба терли лямку -- и вышли в отставку: ты штабс-капитаном, а я подпоручиком, без особенных знаков отличия, да зато с чистой совестью и ранами на груди за царя и отечество.

    Константин Прохорович. А это, я тебе говорю, лучше всего!

    Падчерицын. Уж, разумеется! Ты женился на доброй Степаниде Карповне, зажил в своей деревне; а я остался холостяком и, чтоб не разлучаться с вами, определился в соседнем городке в статскую службу не из доходов --потому что у меня и без того, слава богу, есть свой кусок хлеба -- и не из чинов, а так... чтобы не быть без дела... Притом же, братец, ведь я не из ученых и умру титулярным советником.

                       И я, братец, не унываю,

                       Что титулярным я служу.

                       Я честно век свой доживаю,

                       Служу себе и не тужу!

(Указывая на сердце.)

                       Вот здесь мой список формулярный:

                       Моя испытанная честь.

                       А что я вечно титулярный:

                       Так нашей братьи сколько есть!

   Но это чинолюбие, от которого я сам так давно уж вылечился, сохранил я, братец, в отношении к твоей дочери, моей крестнице. Я хочу, чтоб Наденька ваша была по крайней мере высокоблагородная. Целые полгода я об этом старался и наконец сегодня только успел.

    Степанида Карповна. Как это, Иван Григорьевич?

    Падчерицын. Так же! Сидя у моря, вы дождались погоды. Недаром хлопотал я изо всей мочи. Я нашел жениха чудесного, братец... одним словом, он сын нашего губернатора!

    Степанида Карповна. Неужели!

    Константин Прохорович. Губернаторский сын!

    Падчерицын. И коллежский асессор, братец! Он формально сватается за Наденьку, и вот вам письмо от него, прочтите. Ну! Что же вы? Да что с вами сделалось? А я еще думал, что вы броситесь ко мне на шею и до смерти зацелуете... Каковы, братец! Прошу покорно!

    Константин Прохорович. Мы очень тебе благодарны, любезный кум, за всю твою дружбу и старания, но я тебе говорю, у нас уж есть другой жених.

    Падчерицын. Как, другой?

    Степанида Карповна. Точно так, Иван Григорьевич.

    Падчерицын. Да что ж он значит перед моим-то, Степанида Карповна? Шутка сказать, братец, сын губернатора!

                       Знаешь ли ты, что такое

                       Губернаторский сынок?

                       Он скорее другого вдвое

                       Схватит крестик и чинок;

                       А притом такого рода

                       И местечко он найдет,

                       Что, наверно, в два-три года

                       Деревеньку наживет.

   Степанида Карповна. Наш будущий зять не имеет в этом никакой надобности по той причине -- у него у самого прекрасное состояние... тысяч тридцать дохода!

    Падчерицын. Быть не может!

    Константин Прохорович. Я тебе говорю!

    Степанида Карповна. Он вот недавно купил здесь поблизости славное село: триста душ.

    Падчерицын (насмешливо). А! Благоприобретенное имение! Так, братец, так! Понимаю! Ну, это статья особ! Впрочем, ваша воля: как знаете, так и делайте. Мне, братец, от того ни тепло ни холодно не будет: ведь Наденька ваша дочь, а не моя.

    Константин Прохорович. Ну вот, уж и пошел! Что значит самолюбие! Добрый ты малый, я тебе говорю; старый задушевный наш приятель и кум, а сердишься, что дочь наша, твоя крестница, выходит замуж за хорошего человека... и сердишься потому только, что не ты его высватал.

    Падчерицын. Я сержусь? Помилуй, братец, что ты? В уме ли!

    Константин Прохорович. Ну Да мы лучше потолкуем об этом у меня в кабинете: здесь того и гляди Наденька нас услышит; а мне не хочется, чтоб она что-нибудь знала... Особенно ты, жена, смотри: ни гугу! Алинской в письме своем просил меня никак не называть, кто он и зачем сюда будет; и я дал ему слово, я тебе говорю.

    Падчерицын. Ха, ха, ха! Молодой графчик, как кажется, изволит скрываться в неизвестности... Прекрасно! Уж сейчас, братец, видно, что вельможа... ха, ха, ха!

    Константин Прохорович. Полно! Это делается для того только, я тебе говорю, чтобы избежать огласки. Он приедет будто бы покупать у меня несколько десятин леса.

    Падчерицын. Еще лучше: чем дальше в лес, тем больше дров!... Стало, это, братец, первая глава романа? А ведь романы нынче в моде! Ваш будущий зять, верно, выпрыгнул из Вальтер-Скотта... Ха! Ха! Ха!

    Константин Прохорович. Уж я тебе говорю, что ты зол на него!

    Падчерицын. Право нет; да и за что мне на него злиться, когда я его еще и в глаза не видал?

    Константин Прохорович. И мы также его еще не видали; однако ж я тебе говорю, все отзываются о нем как об отличном офицере.

    Падчерицын. Так он, братец, только что офицер? Тоже, как и мы, его благородие?

    Константин Прохорович. Да что тут благородие, высокоблагородие! Были бы только души и душа благородная.

                       А все мне говорят, что он

                       Души отменно благородной:

                       Любезен, честен, добр, умен

                       И образован превосходно.

    Падчерицын.

                       Все это отзыв лишь один,

                       Но будь он ангел и профессор;

                       Не губернаторский он сын

                       И не коллежский он асессор!

    Степанида Карповна. Да перестаньте или уйдите спорить в другую комнату: вот Наденька.

Слышна ритурнель следующего номера.

    Константин Прохорович (уводя Падчерицына в дверь направо). Пойдем, пойдем: тебе говорю, ты зол на него. (Уходит.)

Явление III

Наденька и потом Степанида Карповна. Наденька в соломенной шляпочке, беленьком платьице и с корзинкою в руках.

    Наденька.

                       Придет твоя пора, любезная подружка,

                       Когда не будешь ты беспечна и востра;

                       Уж не займет тебя ни кукла, ни игрушка:

                                 Придет твоя пора!

                                 Тра, ла, ла, ла...

                       Придет твоя пора, когда твое сердечко

                       Не даст тебе заснуть всю ночку до утра,

                       И ты отдашь дружку сердечко и колечко:

                                 Придет твоя пора!

                                 Тра, ла, ла, ла...

    Степанида Карповна (выходя от Константина Прохоровича). Где ты была?

    Наденька. В лес ходила, за земляникой. Посмотрите-ка: полную корзину набрала. (Ставит корзину на стол.)

    Степанида Карповна (в сторону). Прекрасно! Это пригодится к десерту. (Вслух.) Зачем ты ходишь в такой жар? Долго ли загореть?

    Наденька. Что же за беда, маменька? Я не боюсь загару. Я страх люблю в хорошую погоду по утрам прогуливаться; особливо теперь, в июне, что за воздух! Прелесть! Уж я бегала, бегала. Ей-богу, кажется, счастливее меня нет на свете.