Вячеслав Пальман - Там, за рекой Страница 10

Саше Молчанову не сиделось дома, он все время ходил с Архызом по долине, по ближним горам, а вечером исписывал страницы в дневнике, отмечая перемены в природе.

Странствуя по другому берегу реки, он очутился близко от того места, где встретились Архыз и Лобик. Здесь все изменилось за полторы недели, местами снег уже сошёл, но пёс мгновенно узнал место и настойчиво потянул поводок. Они вошли в распадок. Тут снег уцелел, на северном склоне даже остался по-зимнему голубым. Архыз живо отыскал старый след медвежонка и свой собственный. Покрутившись, он выразительно посмотрел на хозяина.

— Ты что? — не понял Саша.

Архыз, наклонив морду, повёл его по следу.

— А, теперь вижу! Погоди-погоди… — Он нагнулся и ощупал подтаявшие вмятины. — Это же медвежьи! А это — собаки. Уж не твои ли, дружок, когда ты гонялся за шатуном?

И вдруг догадка осенила его. След-то маленького медведя! Уж не Лобик ли бродит?.. Если он, то, значит, они вместе с Архызом. Вместе! Не забыли…

Архыз поднял морду, наклонил её и как-то сбоку, смешно и внимательно посмотрел в глаза Саши. Хвост его лениво шевельнулся. Похоже, он хотел сказать: «А что особенного? Ну, встретились, ну, побегали. Все-таки сродни мы…»

Молчанов вернулся домой под вечер.

Елена Кузьминична и зоолог Котенко сидели за столом и пили чай.

— Привет, ходок, — без улыбки сказал Котенко и пожал руку. — Стоит наш заповедник, не уплыл?

— Стоит, весне радуется. Мы с Архызом по тому берегу реки ходили, такое, можно сказать, открытие сделали…

— Выкладывай, если это имеет отношение к зоологии.

— Ещё как имеет! Отыскали след Лобика.

— Нашего Лобика? — переспросила Елена Кузьминична.

— Другого в природе нет. Ну, помните, Ростислав Андреевич, у нас вместе с Архызом жили оленёнок Хобик и медвежонок? Так вот медвежонка Лобиком звали. Я его осенью отпустил. Отвёл в лес и снял ошейник. Он даже «до свидания» не сказал, невежа.

— Подожди-подожди. Меня интересуют факты. Ты сказал, что нашёл следы?

— Там, понимаете, все перепутано. Архыз бегал и, видно, Лобик с ним. Они, в общем, встречались и всласть погуляли друг с другом.

— Это интересно, Саша. — Котенко заметно оживился. — Но почему ты уверен, что именно Лобик?

— А кто же ещё? Чужой медвежонок? Неужели Архыз способен так вот запросто знакомиться с медведями? Антагонисты все же.

— Если Лобик бродит вокруг посёлка, ещё встретимся. Он и тебя узнает. И вас, Елена Кузьминична. Звери на ласку отзывчивы.

Котенко опять вдруг помрачнел. Саша, не остывший от возбуждения, заметил это и сказал, все ещё безмятежно улыбаясь:

— У вас неважное настроение. Не случилось ли чего?

Елена Кузьминична вздохнула, а Котенко вдруг озлился и сказал:

— Иду, понимаешь, утром по городу, а навстречу кто бы ты думал? Этот самый Козинский со своей нахальной улыбочкой. Дорогу мне загородил и так вежливо: «Рад видеть, начальник». У меня, наверное, лицо вытянулось, до того неожиданно, даже противоестественно все это. А он щурится, доволен. «Интересно, говорит, мне посмотреть на выражение вашего лица, если мы встретимся не на городском тротуаре, а на лесной тропе. Я бы вас так ублажил, что ни одна больница не взялась бы склеить…» И пошёл дальше, подлец! Каково?

— Так его выпустили?

— Вот слушай. Я сразу в машину — и к прокурору района. Мало того, что он заставил меня сидеть в приёмной почти час, ещё и встретил так, будто я помешал ему заниматься очень важным делом, и, в общем, едва удостоил объяснения. Подумаешь, оленей убили! Хватит и того, чтоб передать дело в административную комиссию райисполкома. Там ему выпишут штраф в двадцать пять рублей и на этом поставят точку. Каково отношеньице, а?

— Значит, и другие на свободе?

— Ну конечно. Директор леспромхоза ходатайство написал: задержаны его работники и все такое; техника стоит, план не выполняется; ну, побаловались хлопцы, коллектив обязуется впредь досматривать…

Елена Кузьминична вышла. Зоолог проводил её глазами и тихо сказал:

— Я специально приехал предупредить тебя, Саша. Козинский про тебя такое сказал… В общем, он почему-то не столько на меня, сколько на тебя зуб имеет. Грозит. Будь осторожен, понимаешь? Это такой человек…

— Понял, Ростислав Андреевич.

Они помолчали. И тут Саша с искренним недоумением сказал:

— Что же получается? Выходит, мы в роли обороняющихся? Так не пойдёт. Обороняться должны они, браконьеры.

— Не вижу реальной возможности изменить обстановку, — мрачно отозвался Котенко.

— Прокурор района — не последняя инстанция, — решительно возразил Саша. — Надо сообщить выше.

— Если этому некогда, то, надо полагать, и другим…

— Ладно. Я вот что сделаю! — Саша рубанул ладонью воздух. — Я напишу в газету. Обо всем напишу, и пусть попробуют объясниться через газету.

— Наивный ты человек! — Котенко засмеялся. Он поднялся, прошёлся по комнате, похлопал по плечу Сашу. — В газету… Пока ты напишешь, да пока там повернутся… Э, друг мой! Лучше давай на самих себя надеяться. Ухо востро, глаз зорок, патрон в патроннике — и на душе спокойней.

— В обороне?

— Нет, почему же? В наступлении. Только с осторожностью лисы и бесшумностью волка. Знаешь, с волками жить… Вот так. А то, что я сказал об этом самом Козинском, помни.

Зоолог попрощался и ушёл. Елена Кузьминична пришла убирать посуду и все поглядывала на озабоченное лицо сына. Она ощущала неясное беспокойство. Наконец спросила:

— Что ж это, Ростислав Андреевич только затем и приехал, чтобы рассказать тебе, как встретился с Козинским?

— Да, конечно… — Саша и сам почувствовал, что вышло у него не очень убедительно. Не мог же он сказать матери об угрозе.

Впрочем, больше она не расспрашивала.

А он придумал свой манёвр.

Станица Саховская километрах в двадцати от Камышков, как раз на пути в город. Все лесовозы идут через центр станицы, доехать особого труда не представляет.

Туда Саша и собрался. Надел на свитер выходной костюм, взял полевую сумку и, сказав матери, что ненадолго, вышел посмотреть попутную машину. «Не в лес, — подумала Елена Кузьминична. — К товарищам, наверное».

Если бы она знала, к каким таким товарищам!

Когда машина остановилась в центре у продмага и Саша вылез из кабины, в кучке хлопцев и мужичков, вечно толкающихся у магазина, сразу смолк разговор. Все уставились на него. Кто-то вполголоса сказал: «Молчанов». И больше ни слова.

— Здравствуйте. — Саша дотронулся до козырька своей форменной фуражки. — Кто мне скажет, где живёт Козинский?

— Понятно. Он уже квитанцию на сиреневую бумажку привёз, — сказал самый разговорчивый. — Если так, не советую тебе ходить. Отдай в Совет, они взыщут. Человек он дюже горячий, как бы чего не вышло…