Георгий Скребицкий - Весенняя песня Страница 11

— А ты разве никогда не спишь? — хитро улыбнулся ёжик. — А помнишь, как ты на солнышке пригрелась, уснула да чуть было ястребу на обед не попалась. Я бы тоже мог тогда рассказать, что пока ты спала, зима приходила и снегом землю укрыла. Мало ли, что я бы смог сочинить. Только я таких глупостей никогда не делаю, потому что я умней и солидней вас всех и врать не люблю. — И ёжик, чтобы придать себе ещё больше важности, запыхтел и захрюкал, как поросёнок.

— Ну и чудак, — не унималась белка. — Ты умней всех, а меня и слушать не хочешь. Хорошо же, сейчас я зайца сюда позову, может, он тебя пристыдит.

Белка вскочила на соседнюю сосенку, огляделась кругом и закричала:

— Зайка, зайка, беги скорей, послушай, что тут глупый ёжик рассказывает.

Заяц в два прыжка прискакал на лесную поляну. Присел, насторожил уши. «Ну, в чём тут дело?»

Поглядел на него ёжик и даже рассмеялся. У зайца на боках, поверх бурой одёжки, виднелись какие-то белые заплаты.

— Ну и хорош, франт, нечего сказать! — воскликнул ёж.

— Не смейся надо мной, — слегка обиделся заяц. — Это я линяю, белую зимнюю шубку сбрасываю, в летнюю одёжку переодеваюсь. Зимой белая тёплая шубка меня от мороза, от ветра спасала и от глаз врагов прятала. Улягусь, бывало, под кустиком, вот меня белого на белом снегу и незаметно.

— И он про какую-то зиму, про белый снег сказки рассказывает, — возмутился ёжик. — Вы, верно, приятели; сговорились меня дурачить. Только меня не обманешь. Раз я, ёжик, ни зимы, ни морозов, ни снега не видал, значит, их и не бывает. Всё это сущие выдумки.

— Что ты, ёжик, что ты, — возмутилась, прыгая с ветки на ветку, непоседа-синичка. — Да как же ты говоришь, что зимы не бывает? Зима — это самое страшное время. Зимой очень холодно, голодно. Я в этом году чуть-чуть с голодухи не умерла. Спасибо деревенским ребятам: они устроили для меня столовую. Я каждый день к ним в деревню летала обедать, поклюю хлебных крошек, зёрнышек конопли и обратно в лес улетаю. Так всю зиму и прожила.

— Всё это выдумки, всё это вздор, — упрямо твердил ёжик. — Какую ты там столовую ещё придумала. Вот я ловлю себе на обед разных жучков, червячков. Наемся — и сыт, и никакая столовая мне не нужна, значит, её и не бывает.

И ёжик очень довольный тем, что он умней всех, что он так ловко отделал этих глупых лесных врунишек, не спеша потрусил по поляне поискать себе на обед жучков, червячков.

А синичка задорно запела ему вслед:

Ты самый упрямый.Ты самый смешной,Ты спал под корнямиХолодной зимой.

Метели не видел,Мороза не знал.Не будь же в обиде,Что зиму проспал.

Но ёжик её и слушать не захотел.

Он бежал не спеша по лесной поляне. И вдруг — что за диво?! Прямо перед ним из круглой земляной норки начала выпирать свеженарытая земля. Выпирает и тут же рассыпается, всё больше и больше. Глядь, уж над самой норкой целый земляной холм вырос.

«Кто же это так трудится, землю из глубины на поверхность выталкивает?» — заинтересовался ёжик. Он приблизился к самому холмику и окликнул:

— Эй, кто там — под землёй работает?

— Это я, зверёк-землекоп, — ответил ему голос из норки.

— А как тебя зовут? — спросил ёжик. — И зачем ты землю наружу выбрасываешь?

— Зовут меня крот, — отвечал зверёк-невидимка. — А землю выбрасываю я затем, чтобы прочистить свои охотничьи ходы. Я день и ночь по ним под землю бегаю, охочусь на разных жучков, червячков, которые тоже в земле живут. Они заползут невзначай в мою норку, а я их поймаю и съем.

— И я червячков и жучков ловлю, — радостно ответил ёжик, — только ловлю их не в норке, а прямо среди травы.

— Вот и отлично, — одобрил крот. — Значит, мы друг другу сродни приходимся: оба охотники за жучками, за червячками.

— Верно, верно, — согласился ёжик. — Давай, приятель, поближе с тобой познакомимся. Вылезай ко мне на полянку.

— Ох, не люблю я из норы вылезать, — отвечал крот. — Ну да уж ладно, сейчас выберусь. — И он выполз из своего подземного убежища.

Ёжик стал с любопытством разглядывать своего нового знакомца.

— Какие у тебя забавные передние лапы, — удивился он, — широкие, будто лопаточки, и вывернуты в разные стороны. Как же ты на таких лапах по земле бегаешь? Наверное, сразу в траве запутаешься?

— Поэтому я и не люблю на поверхность земли выбираться, — ответил крот. — Мои лапы служат мне совсем для другого. Бегать на них по земле трудновато, зато рыть ими землю очень удобно. Ты, ёжик, ещё на рыльце моё погляди. Смотри, какое оно длинное, узенькое. Я им, словно буравчиком, в мягкую землю врываюсь, а потом её передними лапами в стороны отгребаю. Так и рою свои подземные ходы и в них днём и ночью добычу ловлю.

«Вот это настоящий охотник, настоящий, солидный зверёк, — с уважением подумал ёжик. — Это не то, что врунишки заяц и белка или непоседа синичка. Спрошу-ка его — видел ли он когда-нибудь зиму и белый снег».

— Какой-такой белый снег? — удивился слепой крот. — У меня в норе всегда темно и кругом только одна земля. Никакого снега я и знать не знаю.

— А знаешь ли ты, что такое ледяной ветер, метель? — спрашивал ёжик.

— И об этом я слышу в первый раз, — отвечал крот. — У меня в норе никогда не бывает ни метели, ни ветра.

«Ну, наконец-то я встретил солидного, умного зверька», — вздохнул с облегчением ёжик.

— С тобой и поговорить приятно, — сказал он кроту. — Мы с тобой, братец, всё видим, всё знаем, я на земле, а ты под землёю. Нас с тобой никто не обманет.

И ёжик, простившись со своим новым знакомым, затрусил дальше по полянке. Он совсем и не слушал того, что ему свистели, трещали и пели разные птицы: синицы, щеглы, корольки. А они, сидя на ветках кустов и деревьев, распевали ежу свою задорную песенку:

Эту песенку должны мыСпеть тебе, упрямый ёж.Ты лентяй проспал всю зиму,И зимы не признаёшь.

Крот слепой — плохой советчик,Белый свет он не видал.Но тому поверить легче.Кто тебе не возражал.

Ох, упрямство — это горе,До добра не доведёт,Кто без толку вечно спорит,В наказанье слёзы льёт.

Но ёжик всех лесных обитателей, кроме своего нового друга — крота, считал либо дурачками, либо врунишками.

Ёж подбегал уже к кустам на другой стороне поляны, как вдруг из них навстречу ему не спеша, как бы нехотя, вышла плутовка Лиса Патрикеевна. Она давно караулила какую-нибудь добычу и была очень голодна.