Джеральд Даррелл - Поймайте мне колобуса (с иллюстрациями) Страница 12

Я встретил Оливера на Джерсийском аэродроме и поспешно увлек его к машине. По пути в зоопарк я рассказал ему, как обстоят дела. Плод все еще не вышел, и Шеба по-прежнему мучается. Оба наши ветеринара на месте, необходимые инструменты приготовлены, поскольку Оливер предупредил меня по телефону, что, возможно, придется делать кесарево сечение, чтобы спасти львицу.

Ветеринары нас ждали; рядом с львиной клеткой уже стоял стол, над ним укрепили светильники. Не очень-то роскошный операционный зал, но за такой короткий срок лучшего не оборудуешь. Оливер посмотрел сквозь решетку на пациентку. Исстрадавшаяся львица лежала в углу и жалобно ворчала.

– Н-да, – заключил он, – тут каждая минута дорога. Счастье, что я поспел на самолет.

Он осторожно распаковал пистолет, зарядил иглу наркотизатором, тщательно прицелился и выстрелил С глухим хлопком игла вонзилась в бок Шебы. Львица дернулась, мотнула головой – и только. Когда наркоз начал сказываться, она встала, пошатываясь, сделала несколько шагов и снова легла. Принесли длинную палку, легонько потрогали Шебу – никакой реакции. Значит, усыпили, можно вытаскивать львицу.

Зайдя с другой стороны, мы подняли дверцу клетки. Я хотел войти первым, чтобы связать Шебе ноги, но Оливер не пустил меня – усыпленное животное, объяснил он, может на несколько секунд очнуться, и этого достаточно, чтобы основательно помять человека. Оливер вошел в клетку первым, засунул впасть львицы чурку и крепко связал ей морду. Такой способ позволял Шебе свободно дышать и одновременно страховал нас от неожиданностей, если пациентка вдруг очнется. Затем мы связали львице ноги и выволокли ее из клетки. Понадобились объединенные усилия шести человек, чтобы поднять на стол тяжеленного зверя. Оливер учтиво, как водится среди медиков, спросил Блэмпида и Бегга, не желают ли они произвести операцию. Оба не менее учтиво ответили, что эта честь принадлежит человеку, который любезно согласился проделать столь долгий путь.

Первым делом предстояло удалить плод. С этим мы справились без труда. Нашим глазам предстала странная картина: львенка как будто накачали воздухом из насоса. Кости – дряблые, мягкие, морда искажена скопившимся под кожей газом.

Далее предстояло осторожно выбрить участок живота Шебы, где намечалось сделать надрез. Мы использовали электрическую машинку, припасенную Блэмпидом. Оливер вымыл и продезинфицировал руки; можно оперировать. Поскольку начало темнеть, мы включили светильники – и только тут обнаружили, что у клетки собрались все сотрудники зоопарка. Каждому хотелось проследить за ходом операции. Я спросил Оливера, не будет ли он возражать, если они войдут в клетку, чтобы лучше видеть, и он охотно согласился. Тогда они расположились полукругом около стола, и Оливер приступил к делу, комментируя вслух свои действия.

Он сделал продольный разрез, и, как только нож вскрыл брюшину, живот опал с шипящим звуком и распространился отвратительнейший запах. Пальцы Оливера двигались быстро и уверенно. Невзирая на зловоние, от которого кое-кто из зрителей слегка побледнел, он расширил разрез, осторожно проник руками в брюшную полость и одного за другим извлек еще двух львят. Они были такие же вздутые, как и первый. Мы поместили все три плода в ведерко, с тем чтобы потом исследовать, что же все-таки произошло. Тем временем Оливер удалил плаценту, промыл полость и зашил брюшину и кожу. Наружный шов густо присыпали антибиотиком; кроме того, в профилактических целях Шебе сделали инъекции пенициллина и стрептомицина. Она дышала неглубоко, но ровно. Вся операция проводилась под наркозом, на морде львицы лежала маска, за которой следила миссис Блэмпид.

Затем Шебу осторожно перенесли на импровизированные носилки и поместили в специальную клетку, которая позволяла ей вставать на ноги, но ограничивала подвижность, чтобы от резкого поворота не разошлись швы. Во избежание пневмонии важно было держать львицу в тепле, поэтому мы накрыли ее одеялами и обложили грелками. Кроме того, от наркоза язык и пасть Шебы пересохли, их надо было увлажнять водой с глюкозой. И Джефу – он у нас надзирал за львами – пришлось дежурить всю ночь, менять грелки и смачивать Шебе пасть. Среди ночи ему вдруг показалось, что она зябнет, тогда он сходил за собственной периной и укрыл ее.

Утренний осмотр показал, что все идет нормально. Зрачки Шебы реагировали на свет, и сознание к ней возвратилось, хотя и не настолько, чтобы она могла броситься на нас.

Мазки из брюшной полости львицы были исследованы в университетской лаборатории, и специалисты обнаружили своеобразный газообразующий микроорганизм – Clostridium sordellii. Эта бактерия водится в почве, и ею нередко заражается скот, но у представителей семейства кошачьих ее до сих пор не находили.

После операции, прежде чем отвезти Оливера в гостиницу, я пригласил всех ветеринаров к себе на стаканчик виски.

– Скажи-ка, – обратился ко мне Оливер, – сколько сотрудников зоопарка присутствовали на операции?

– Все до одного, – ответил я. – Включая тех, у кого сегодня выходной.

– Силы небесные! Хотел бы я видеть такой энтузиазм у себя в Лондоне. Боюсь, там на операцию вообще никто не пришел бы. А ты всех ухитрился собрать.

– Я их не собирал, они сами пришли.

– Чудеса, – сказал Оливер. – Ты уж постарайся, чтобы они всегда оставались такими.

– Да уж постараюсь, – ответил я.

Надеюсь, что мне это удалось.

Когда Шеба совсем оправилась, мы решили, что ей следует не меньше полугода пожить отдельно от Лео; нельзя, чтобы после такой серьезной операции она вскоре опять забеременела. Наконец разлука кончилась, состоялось радостное свидание, и вот уже Шеба снова понесла. Разумеется, мы очень волновались за нее, но к этому времени я выписал пистолет из Штатов – теперь, если что, не обязательно беспокоить Оливера, вызывать его из Лондона.

Шеба благополучно произвела на свет двух кругленьких, здоровых львят, и мы облегченно вздохнули. Слава богу, пронесло! Однако ее драма на этом не кончилась.

Как только львята подросли и можно было отнимать их от матери, Шеба вновь забеременела. После нормальных родов мы не. сомневались, что и на сей раз все будет в порядке. Но в последний момент Шеба опять подцепила злополучных микробов, и пришлось нам повторить всю процедуру. Мы зарядили пистолет, усыпили львицу, Блэмпид и Томми Бегг сделали ей кесарево сечение и извлекли двух львят, таких же вздутых, как и львята первого помета. Наложили швы, влили пенициллин и все такое прочее и поместили Шебу в хорошо знакомую ей специальную клетку. И все вроде бы шло благополучно вплоть до того дня, когда львица, к нашему ужасу, сделала то, чего мы больше всего боялись. Как ни узка была клетка, Шеба могла в ней встать и сделать шаг-другой. Но однажды ночью она, судя по всему, попробовала повернуться; в итоге швы разошлись.