Джон Кракауэр - Навстречу дикой природе Страница 12

“Приятный паренек, очень милый, – рассказывает Чарли. – Не слишком общительный. Темпераментный. Хотел как лучше, но у него было полно комплексов – понимаете, о чем я? Зачитывался книжками того чувака с Аляски, Джека Лондона. Много не болтал. Когда не в настроении, его лучше было не трогать. Вечно искал что-то такое разэдакое, и сам не знал, что именно. Я и сам был таким, а потом понял, чего именно мне не хватает. Денег! Ха! Ха, кха, кхе… Ох, парень…

Аляска – он все время о ней говорил. Что собирается туда. Может, хотел найти там то, что искал. Приятный парнишка. По крайней мере, при взгляде со стороны. С кучей комплексов. И препаршивых. На Рождество, когда он уезжал, дал мне пятьдесят баксов и пачку сигарет за то, что я ему разрешил здесь пожить. Считал, что проявляет неслыханную щедрость”.

В конце ноября МакКэндлесс отправил Джен Буррс письмо до востребования в Найленд, городок в калифорнийской долине Империал. По ее словам, “это было первым за долгое время письмом от него, на котором был обратный адрес. И я немедленно ответила, что мы приедем на следующей неделе повидать его в Буллхед, который от нас был довольно недалеко”.

МакКэндлесс был взволнован весточкой от Ян. “Я так счастлив, что вы живы и здоровы!” – восклицает он в письме от 9 декабря 1991 года.

Огромное спасибо за поздравления с Рождеством. Так здорово, когда о тебе кто-то думает во время этого праздника… Как прекрасно услышать, что вы приедете ко мне в гости, я всегда рад вас видеть. Просто великолепно, что после полутора лет мы снова встретимся.

В конце письма он нарисовал карту и дал детальные указания, как найти его фургон.

Четыре дня Джен и Боб готовились к поездке, а затем Буррс, вернувшись вечером в лагерь, обнаружила “большой рюкзак, прислоненный к нашему фургону. Я поняла, что Алекс здесь. Наша собачка, Санни, пронюхала о его прибытии еще раньше. Ей нравился Алекс, но я была удивлена, что она его еще помнит. Найдя его, она просто обезумела от радости”. МакКэндлесс объяснил Ян, что ему опостылело и жить в Буллхеде, и вкалывать по расписанию вместе с ‘пластмассовыми человечками‘, так что он решил убраться из города ко всем чертям”.

Джен и Боб жили в трех милях от Найленда в местечке, которое горожане называли “Плиты” – покинутой авиабазе, от которой остались лишь гигантские бетонные квадраты, разбросанные по пустыне. В ноябре, когда в других регионах страны холодает, на эту сюрреалистическую шахматную доску слетаются около пяти тысяч перелетных пташек – бомжей и скитальцев самого разного сорта. Плиты превращаются во временную столицу, караван-сарай кочевников – исполненного терпимости сообщества на колесах, объединяющего отошедших от дел, изгнанников, бедняков и вечных безработных. Здесь находят приют мужчины, женщины и дети всех возрастов – уклоняющиеся от налогов, поссорившиеся с близкими, выпавшие из среднего класса.

К моменту прибытия МакКэндлесса, на Плитах раскинулся огромный блошиный рынок, на котором Буррс торговала дешевыми, в основном, подержанными товарами, и МакКэндлесс решил заняться ее обширным собранием старых книг.

“Он очень мне помог, – признает Буррс. – Следил за столиком, когда я отходила, рассортировал книжки, многие смог продать. Он делал это с удовольствием. Алекс был без ума от классики – Диккенса, Герберта Уэллса, Марка Твена, Джека Лондона. Лондон был его самым любимым писателем. Он старался втолковать каждому бродяге, что ему совершенно необходимо прочитать “Зов дикой природы”.

МакКэндлесс был увлечен Лондоном с детства. Страстное обличение писателем буржуазного общества, прославление первобытного мира, возвеличивание чумазых героев – все находило отклик в душе МакКэдлесса. Зачарованный велеречивостью рассказов Лондона о жизни на Аляске и Юконе, он до дыр зачитывал “Зов дикой природы”, “Белого клыка”, “Северную одиссею”, “Шутку Порпортука” и “Зажечь огонь”. Они настолько потрясли его, что он порой забывал, что имеет дело с вымыслом, фантомами воображения, отражающими скорее романтические переживания писателя, нежели реальную жизнь в субарктическом климате. МакКэндлесс не учитывал того, что сам Лондон провел на севере лишь одну зиму, и покончил с собой в своей калифорнийской усадьбе в возрасте сорока лет, спившийся, тучный и жалкий, и его сидячий образ жизни мало соответствовал идеалам, которые он воспел.

Среди обитателей Плит была семнадцатилетняя девушка по имени Трейси, и она влюбилась в МакКэндлесса во время его недельного визита. “Она была очаровательной малышкой, – говорит Буррс. – Дочерью пары бродяг, чья тачка стояла в четырех машинах от нашей. И бедняжка Трейси безнадежно втюрилась в Алекса. Пока он был в Найленде, она не сводила с него своих глазищ ни на минуту и умоляла меня упросить его начать с ней встречаться. Алекс был с ней очень мил, но она для него была совсем девчонкой. Он просто не принимал ее всерьез. Думаю, ее сердце было разбито на целую неделю”.

Хотя МакКэндлесс и отверг Трейси, Буррс подчеркнула, что он не был затворником. “Он отлично проводил время с людьми, просто великолепно. На толкучке без перерыва болтал со всеми прохожими. Он здесь познакомился с шестью или семью дюжинами людей, и с каждым был на дружеской ноге. Иногда он нуждался в одиночестве, но не был отшельником. Он был в гуще людей. Иногда мне казалось, что он запасается общением впрок до тех времен, когда никого не окажется рядом”.

МакКэндлесс был особенно внимателен к Буррс, флиртуя и подшучивая над ней по любому поводу. “Ему нравилось дразнить и подначивать меня, – вспоминает она. – Когда я развешивала белье за фургоном, он с головы до ног увешивал меня прищепками. Озорничал, как мальчишка. У нас были щенки, так он постоянно накрывал их корзинами для белья и глядел, как они подпрыгивают и тявкают. Повторял это, пока я сама не зверела и не кричала, чтобы он прекратил. Но на самом деле он был добр к собакам. Они всюду бегали за ним, звали его, хотели с ним спать. Алекс отлично ладил с животными”.

Однажды, когда МакКэндлесс торговал книгами на толкучке, кто-то оставил Буррс на продажу электроорган. “Алекс играл на нем весь день, развлекая окружающих. У него был удивительный голос. Он собрал целую толпу. Раньше я и не подозревала о его музыкальности”.

МакКэндлесс часто говорил с обитателями Плит о грядущем путешествии на Аляску. Каждое утро он делал зарядку, чтобы подготовиться к превратностям пути, и подолгу обсуждал стратегии выживания в тайге с Бобом, имевшим немалый практический опыт.

“Что касается меня, – говорит Буррс, – Когда Алекс рассказал нам о своей ‘великой аляскинской одиссее’, я решила, что он спятил. Но он был по-настоящему увлечен. Говорил о ней все время и не мог остановиться”.