Владимир Цыбульский - Научные экспедиции по Казахстану Страница 12

В своих письмах к ученым Гизо и Тейлору Гумбольдт неоднократно останавливался на быте, религии и образе жизни казахов. Гизо он писал: «Народ, в особенности эта огромная масса номадов (кочевников — В. Ц.), возбуждает больший интерес, чем величественные реки и снежные вершины. Глядя на них, мысленно переносишься в прошедшее, в эпоху великого переселения народов. 30 000 киргизов (казахов — В. Ц.), которые перекочевывают еще в эту минуту, когда я Вам пишу, мой любезный друг, на своих телегах, показывают, что происходило в былые времена. Мы знаем все это из истории, но мне пришлось все видеть своими глазами»[42].

«По словам Гумбольдта, — пишет Тейлор, — Киргизская (Казахская) степь вообще чрезвычайно однообразная; пройдя каких-нибудь 50 миль, вам кажется, что вы прошли тысячу; но народ представляет много интересного... Киргизы (казахи) принадлежат к тем немногим человеческим расам, обычаи которых в течение тысячелетий почти не изменялись»[43].

В путешествии Гумбольдт собрал также множество данных для его антропологических воззрений, подробно изложенных в его сочинении «Vues des Cordillieres», но дополненных и измененных в «Космосе». Его учение о человеческих расах, благодаря сравнительным наблюдениям над племенами Америки и внутренней Азии, окрепло в научную теорию, которая и до сих пор еще во многом справедлива. С замечательной прозорливостью высказал он мысли о переходах одной расы в другую, а также, конечно, в виде счастливой догадки, и мысль о важном влиянии среды на этот процесс. К чести Гумбольдта нужно заметить, что он не поддался нелепым воззрениям еще в его время сложившейся школы Кампера, Блуменбаха, Тришара, которая отстаивала с диким фанатизмом расовую табель о рангах, племенную генеалогию, в силу которой одна нация предназначалась для естественного господства над другой. Раз допустив влияние среды и окружающей природы на народ, Гумбольдт логически должен был признать и за человеческой цивилизацией способность органически видоизменять народ и расу. Поэтому он прямо объявляет: «Нет рас низших и высших, есть только расы более развитые, более облагороженные культурой». И это научное убеждение он всеми силами старался проводить в жизнь, пользуясь своим влиянием в высших правительственных сферах.

Он ратовал за уничтожение невольничества в Америке и добился принятия закона, по которому негр, который вступал на прусскую землю, становился свободным. Этот закон, конечно, был несколько наивен. Гумбольдт не замечал, что некоторые его соотечественники порой жили не лучше рабов. И с этой стороны вполне справедливы упреки в его адрес. Нужно, однако, заметить, что до конца своей жизни он безбоязненно осуждал действия прусского правительства и не раз говорил в глаза королю горькие истины, восстановив этим против себя весь круг придворных аристократов, которые «яростно ненавидели его»[44].

В годы глубокой старости, когда Гумбольдту пошел уже девятый десяток, он не переставал следить за научными экспедициями, совершавшимися по всей Азии и Азиатской России в частности. С особым интересом изучал он материалы, касающиеся тех районов, где ему пришлось бывать самому.

Естественно, после путешествия Гумбольдта по России правительство и различные научные организации, чтобы не ронять свой престиж, стали направлять большое количество ученых в путешествия по Сибири, Алтаю и другим районам Азии.

Гумбольдту хорошо были известны труды Петра Александровича Чихачева, совершившего в 1842 году научное путешествие по Алтаю и Казахстану и издавшего в 1845 году в Париже солидный труд: «Voyage scientifique dans l'Altai Oriental...», а также ряд книг по исследованию Малой Азии; работы академика Гельмерсена, сопровождавшего Гумбольдта во время его экспедиции по Азиатской России и издавшего в 1844 году в Петербурге книгу: «Ueber die geognostische Beschenheit des Ust-Urt und insbesondere dessen cestliechen Abfallen zum Aral-See»; геологическое путешествие в 1844 году по Алтаю и Казахстану профессора Щуровского; гидрографические исследования Аральского моря и низовья Сырдарьи контр-адмиралом А. И. Бутаковым и т. д.

Гумбольдту были известны работы Федорова, Савича, Саблера, Фусса по измерению глубин и уточнению береговой линии Каспийского моря. Гумбольдт интересовался работами Паррота (сын), Хозько, Ханыкова, Палласа, Бунге, Бэра, Влангали. Из западно-европейских ученых-путешественников Гумбольдт с особым вниманием знакомился с работами английского геолога Мурчисона, о котором мы уже упоминали; французского путешественника Омер-де-Гелля, проведшего нивелировку берегов Каспия; немецкого ботаника Ледебура, издавшего в 1842—53 годах четырехтомник «Flora Rossiса» и других.

Уже после кончины Гумбольдта немало нового в изучение географии Казахстана внес выдающийся представитель передовой культуры XIX века, просветитель и ученый, мужественный путешественник Чокан Чингисович Валиханов (1835—1865 гг.). Лучше зная местный край, он внес ряд важных уточнений в отдельные положения Гумбольдта. В «Очерках Джунгарии», впервые опубликованных в «Записках РГО» за 1861 год, кн. 1, с. 184—200 и кн. II, с. 35—58, Чокан Валиханов отметил: «Гумбольдт и Риттер... думали, что буруты именно составляют Большую Кайсацкую орду и что эту-то орду нужно отличать от Малой и Средней. Но это было большой ошибкой со стороны почетных корифеев науки. Большая, Средняя и Малая киргиз-кайсацкие орды составляют один народ «казах», отличный от киргизов, называемых китайцами — бурутами... Эти два народа отличаются по языку, по происхождению, по обычаям»[45].

Чокан Чингисович Валиханов — великий казахский просветитель, ученый, путешественник.

А ведь всего лет 10 до того Чокан Валиханов, воспитанник Сибирского кадетского корпуса в Омске, впервые пролистал классические труды Александра Гумбольдта. Поистине как метеор пронесся этот гениальный юноша над казахскими степями... И такой ученик, думается, составил честь одному из своих учителей — Александру Гумбольдту.

Достоинства его как воспитателя хорошо сформулировал в своей книге Герберт Скурла: «Он стремился говорить и писать языком, понятным одновременно и буржуа, и рабочему, и офицеру, и князю, и студенту, и профессору (Гумбольдта поэтому многие считают основателем жанра научно-популярной литературы)... Гумбольдт пробуждал в людях любовь к природе, помогал им осознать грядущие глубокие перемены во многих областях человеческой жизни»[46].

Пётр Чихачев

Люди! Торопитесь разумно использовать время, отпущенное нам неповторимо самой природой.