Олег Вороной - Под знаком тигра Страница 12

Но я уже не участвую в этом проекте — не нравится мне, что тигрята до смерти пугаются. Ушёл, как и друг мой, который с медведями работал.

Не слышал, что и на медведей пытались ошейники надевать? Медведь, кстати, несмотря на широкое распространение и большую численность, тоже является малоизученным животным. И за медведем радиослежение пытались наладить ещё до «тигриного проекта». Но медведь, как оказалось, не терпит на себе ошейника, в отличие от тигра. Тигр с ошейником ходит, а медведь — ни за что! Из шкуры вылезет, но от ошейника освободится! Мучились-мучились с медведями и решили зашивать капсулу с радиопередатчиком им в брюшину.

Вот друг и не выдержал такого обращения с животными.

И дело тут не в брюшине, а в том, что медведей ловят петлёй, как, впрочем, тигра и леопарда. Но если тигр и леопард, попав в петлю, ведут себя более-менее спокойно, то медведь за час, пока учёные, получив по радио сигнал, что петля сработала, доберутся до медведя, — он такое успевает натворить, что только диву даёшься на медвежье свободолюбие! Он всё вокруг крушит и превращает в щепки, он с такой силой затягивает петлю на лапе, что лапа теряет чувствительность, медведь начинает её грызть и откусывает себе пальцы! А без когтей медведь — считай покойник. Он будет голодать, пойдет к деревням, на свалки, начнет убивать скот и в итоге погибнет, успев натворить много бед. Поэтому мой друг бросил этот проект со скандалом и уехал в Лазовский заповедник. Там он стал ремонтировать испорченные берлоги.

Не слыхал? В газетах про это писали.

Охотники, чтобы достать гималайского медведя из дупла, где он зимует, пропиливают снизу отверстие, выкуривают медведя, убивают, а отверстие не заделывают. А медведь сквозняков не любит и в дырявую берлогу уже не ложится. Вот и мало стало медведей, потому что зимовать им просто негде! Поэтому друг мой ходил по тайге, берлоги ремонтировал. А потом, говорят, пытался медведей отучить на пасеки за мёдом ходить с помощью бьющей током изгороди.

Вот и я посмотрел на испуганных тигрят и сомневаться стал в правильности такой методики. Конечно, наука требует жертв, конечно, может, по-другому сейчас просто никак нельзя, но не лежит душа к такому. Всё человек эксперименты с Природой устраивает. Сначала тайгу выпиливает, и потому тигров становится мало, потом за последними тиграми на вертолётах гоняется, чтобы ошейники на них надеть и изучить…

Вот три года назад нашли тигрят, зависли над ними на вертолёте, а они под наклонное дерево забились и сидят. Только сбросили лестницу, спускаться, а тут тигрица бежит! Бежит своих тигрят спасать!

Подбежала и на дерево полезла! До верха долезла и давай ЛАПОЙ! ВЕРТОЛЁТ! ОТГОНЯТЬ!

Надели, конечно, мы на всю семью ошейники, наблюдать стали круглосуточно за их передвижениями. Тигрицу Героиней назвали. Но не спасли радиоошейники тигрят от браконьеров. Застрелили их, а ошейники повесили на бревно и пустили вниз по течению реки, чтоб следов никаких не нашли…

Много писали про материнские подвиги. Про то, как женщины, спасая своих детей, проявляли чудеса силы, храбрости, ловкости.

А я часто Героиню вспоминаю. Как она не побоялась вертолётного грохота, ураганного ветра от винтов и полезла на дерево отогнать чудище от своих детей!

Мать-героиня!

Русская я

Моей матери Марии Александровне посвящается

— И-и-и, милай! Да ежли б за меня кто-то усё делал, не дожила б я до восьмидесяти двух. Поставь ведро! Сама я воды принесу! Сама!!

Раскрыв рот от изумления, стою посреди двора и не знаю, что ответить. А что тут скажешь? — восьмидесятидвухлетняя женщина топит баню и таскает воду для нас — троих молодых и здоровых мужиков! И пикнуть не даёт! — не то что дров или воды принести. Такую и язык не поворачивается назвать старухой! Вот это Женщина!

— Идите в баню!

Эх, хороша банька! Старая-престарая: пол местами провалился, печь потрескалась, потолок провис, а жар держит! Небось столько же лет ей, что и хозяйке. Я люблю разглядывать всё старинное — видно, какую жизнь прожила вещь, сколько со временем боролась, особенно интересно сравнивать с хозяином. На хозяев не только бывают собаки похожи, но и дома, и бани… А эта баня долго служит: в печь вмурован старинный чугунный котёл — сбоку, наверное, ещё дореволюционное клеймо с буквой «ять». Полок из чёрных-пречёрных — не пиленных, а колотых и тщательно вытесанных топором — досок. Когда делали эти доски, не было у хозяев пилы и рубанка. Вот бы узнать, почему? Кадка для холодной воды выдолблена из целого ствола липы. Давно такие не делают! И не сгнила почему-то, хоть в сырости-мокрости стоит. Неужели из-под мёда? Помню, ещё в детстве мой дедушка рассказывал, что такие колоды делали для перевозки и хранения мёда, а чтобы веками служили, их пропитывали воском. Гвоздь в стену вбит тоже старый: четырёхгранный, кузнецом когда-то выкованный. Дверные петли — вообще произведение кузнечного искусства: из крученой железной полосы. Вот же делали раньше! Просто, бесхитростно, но надёжно, красиво, на века!

Распаренных и разморенных, Евфросинья Федотовна усаживает нас за стол и кормит наваристым борщом.

— Ох и вкуснятина! — не удерживаемся от похвал.

— Сала нет! — жалуется хозяйка. — В магазине — разве ж это сало? Мыло, а не сало! Ничого сейчас не можут, даже сала вырастить!

— Да какое, бабушка, сало, если «сникерсы» есть. «Интересно, будут ли когда-нибудь такие пожилые и крепкие женщины после питания не салом, а „сникерсом”?» — мелькает мысль.

«Сникерсы-помрикерсы»! Раньше мужиков не было из-за войны, а сейчас из-за «сникерсов», — словно угадав мои мысли, заявила хозяйка.

Сказала и задумалась. В доме много фотографий. Все старые: на них парни, молодые мужчины в военной форме, женщины в платочках.

— Так вы, Евфросинья Федотовна, давно одна?

— Давно! Муж с войны не вернулся, детей сама ростила. А потом сыновья померли. Одного машиной задавило, другой радиацию в армии грузил, помер тоже. Внуки от них остались, да дочкина семья. Навещают, в гости приезжают. А как же! Кто же им ещё скажет жисть русскаю… — И опять задумалась.

— Евфросинья Федотовна, можно мы вам изгородь отремонтируем — вон совсем завалилась? — уже не знаем, как ещё отблагодарить хозяйку.

— Не трогайте, хлопцы, — это про тигра память.

— Про тигра?! Здесь был тигр?!

— Был. Свиней моих резал. Я тогда четверых кабанчиков держала да гусей с курями. А он раз вечером пришел — я уж спать собралась. Сначала гуси зашумели, а потом слышу — свиньи кричат. Думала — волк залез. Осерчала я. Схватила жердину, зашла в сарай и давай по нему бить! Его хорошо видно: кабанчики мои белые, а он темный. Бью его по голове, бью, а он возьми да и рявкни. Так я и села…