В. Яценко - В горах Памира Страница 12

«Наш охотник выслеживает зверя», – заключил Шигарин. Семен, провожая глазами Валентина, со спины которого стекали целые ручьи, произнес:

«Брр… вот уж действительно охота пуще неволи».

Мы начали располагаться на бивуак. Уже совсем стемнело, когда явился Валентин, промокший до нитки. Он, молча, намеренно возбуждая наше любопытство, медленно извлекал что-то из кармана. В палатке было тесно, и Валентин стоял на коленях. Нам казалось, что он возится бесконечно долго. Наконец, он извлек из кармана… крошечного зайца.

Валентин долго рассказывал историю о том, как он поймал зайца «голыми руками». Уже засыпая, я слышал сквозь шум дождя, барабанившего по скатам палатки, отдельные фразы… «Я только хотел схватить его, но «косой» как чувствовал это…»

Утро было мрачное. Под моросящим мелким дождем мы свертывали бивуак и снова грузили экспедиционный багаж. Машина с большим трудом шла на подъем. Через 5 км она остановилась окончательно. Больше нам рассчитывать на нее не приходилось. Под проливным дождем мы снова начали выгрузку и установку палаток. На этот раз все было мокрым, даже спальные мешки.

Иван Шигарин и Владимир Гарницкий устанавливали палатку. Промокшие насквозь, они работали под дождем. Владимир вдруг сказал:

«Неприятная это вещь – чувствовать, как за воротник по телу медленно стекают холодные струи воды».

«Мне кажется, еще неприятнее сознавать, что этот «союзный минимум осадков», о котором вчера нам рассказывал Костенко, весь сразу изливается на нашу голову!» – проворчал Иван.

Не успели мы как следует расположиться в палатках, как заметили на шоссе попутную машину. И снова нам пришлось сворачивать бивуак. Ничего не поделаешь, здесь не городская улица, где через каждую минуту пробегают автомашины. Пропустишь случай, можешь сидеть сутками.

…Чувствовалась близость перевала. Река текла в крутопадающем русле. Вода, как бешеная, металась в своем ложе. На последнем подъеме к перевалу дождь перешел в снег. Но когда мы миновали перевальную точку, дождь и снег остались позади. Нас встретили солнечные лучи. Отъехав от перевала не более 3 км, наша машина свернула с шоссе влево и въехала в небольшую долинку. Здесь мы выбрали покрытую галечником площадку, на которой и решили остановиться. Под ярким солнцем в течение получаса высушилось все наше мокрое снаряжение.

Базовый лагерь

Юго-западнее перевала Ак-байтал, в 3-4 км от него, поднимается на высоту около 6000 м большой снежно-скальный массив, представляющий стену, идущую с востока на запад. Восточная часть этого массива скрыта снегом и венчается волнистым снежным гребнем. К западу гребень свободен от снега, и его продолжение, все более понижающееся, выделяется своими темными скалами. В центре стены высится безыменная вершина. Она хорошо видна с тракта у перевала Ак-байтал, так как господствует над всеми окружающими вершинами. От ее пика отвесно вниз, в небольшой снежный цирк, опускается снежно-скальный обрыв, высотою около полукилометра. На север от вершины уходит небольшое ущелье, длиной около 2 км и около полукилометра шириной. По мере приближения к подножью вершины, т. е. к снежному цирку, оно сужается до 50-100 м. Ущелье выходит своим устьем прямо к тракту, и в этом месте его дно сплошь покрыто галькой, среди которой проложила себе русло речка, сбегающая со склонов вершины. Здесь-то мы и расположили свой лагерь, который и назвали Базовым.

Но вернемся к этой безыменной вершине, на гребне которой мы рассчитывали расположить свой высотный лагерь. Подходов к ней со стороны лагеря мы видели по меньшей мере два. В глубине ущелья, ниже снежного цирка, виднелся небольшой холм красно-бурого цвета; поднявшись на него, можно было выйти на контрфорс[16], который спускался от стены на север; по нему можно было подняться к снежному гребню, оставляя снежный цирк справа, и уже по гребню можно было, как мы предполагали, подняться на вершину с востока. Второй путь, также казавшийся отсюда доступным, шел правее того же красно-бурого холма в небольшое боковое ущелье, которое должно было привести на скальный гребень стены. С запада можно было подойти к вершине по гребню. Пока я и Блещунов изучали окружающие нас горы, лагерь начинал жить своей нормальной жизнью.

В четырех палатках разместились участники экспедиции; в одной была кухня и продовольственный склад. Здесь безраздельно хозяйничал Тагай. Последняя палатка была отведена под лабораторию. В ней Ашот Альбертович уже готовился начинать свои наблюдения над нами. Тагай занялся приготовлением обеда. Он собрал терескен, и вскоре сизый дымок костра взвился над лагерем. Валентин успел расставить несколько капканов у норок сурков и уверял, что завтра утром в них наверняка попадется зверек. А какой он забавный! Он неподвижно сидит у входа в свою нору на задних лапах и наблюдает за нами, близко подпускает к себе человека, но страх все же сильнее любопытства, и при дальнейшем продвижении он мгновенно исчезает в норе.

Панорама юго-восточной часта Музкольского хребта. На горизонте вершины: Х – Кунгур, XX – Музтаг-ат

Пять вершин, как будто созданных для траверса

Вечером мы собрались на совет. Перед нами стояла задача: разыскать подходящее место для организации высотного лагеря. Олег Заленский и Владимир Костенко должны были завтра привезти аппаратуру с биостанции. Не дожидаясь их приезда, мы решили утром, разделившись на две группы, выйти на разведку. Перед нами была поставлена нелегкая задача. Надо было на высоте около 6 000 м найти место, которое удовлетворяло бы трем условиям:

1) наличие удобной площадки для размещения всех наших палаток;

2) относительно нетрудные подходы, так как надо на площадку занести продукты и аппаратуру и

3) близость воды.

Последнее условие было необходимым для проведения научных наблюдений, для которых ежесуточно требовалось около 30 л воды.

Мы решили, что разведывательные группы поднимутся на гребень вершины, который виднелся в глубине долины. Одна группа должна была попытаться по контрфорсу достигнуть восточной части гребня, вторая – боковым ущельем выйти на гребень, западнее вершины. По первому пути выходила моя группа, в которой, кроме меня, были В. Губский, А. Хачатурян и X. Лернер. По второму пути отправлялись двое – А. Блещунов и В. Гарницкий. В лагере оставались Рыскин, Шигарин и Тагай. Возвращение с разведки было назначено на 31 июля к 10 часам утра.

Я со своей группой вышел раньше, чем Блещунов. Через 50 минут, держась правого берега речки, мы подошли к подножью красного холма. Здесь речка, текущая между крупными камнями старой морены, бурлила, как в котле. Речку образовывали два потока. Один спускался слева от холма и отличался спокойным течением. Он сбегал сверху по камням, иногда теряясь между ними. Второй, более мощный поток брал начало в снежном цирке и обтекал холм справа. Крутой подъем по красной осыпи холма (по-видимому, состоящей из обломков красноцветного песчаника) привел нас на его вершину. Отсюда начинался путь по контрфорсу. Сначала мы шли по некрутому, слабо выраженному гребню с мягкими очертаниями; здесь итти было даже приятно: под ногами были мелкие камни. Прошло полчаса, подъем становился все круче, мелкая осыпь кончилась, мы шли по камням средней величины, которые лежали непрочно и были плохой опорой. Для того, чтобы облегчить путь, я перешел на снежный склон, который вплотную примыкал к гребню справа. Этот склон спускался к снежному цирку.