Слониха-пациентка - Дэвид Тейлор Страница 13

Томми слегка покачнулся, остановился, но не упал. Когда Флавио подбежал к нему, он даже взял у него из рук яблоко. Тонкие струйки крови текли из многочисленных ран по его запыленной серой шкуре.

La comedia е finita!

Мне не привыкать к самым неожиданным звонкам по горячей линии, вроде того: «Приезжайте скорее, дельфин проглотил футбольный мяч!» — или: «Доктор, по-моему, у меня на чердаке в Багшоте завелась летучая мышь-вампир». Но от сообщения «Доктор, нашего носорога расстреляли из карабина» у меня перехватило дыхание. Флавио Тоньи быстро рассказал мне, как все произошло.

— Доктор, вы нам очень нужны! Приезжайте, вытащите пули, иначе он умрет!

— Введите ему пенициллин и встречайте меня в Пизанском аэропорту, — ответил я.

Мне ранее не приходилось иметь дело с огнестрельными ранениями экзотических животных, за исключением нескольких, пораженных охотничьей дробью. Я погрузил в свой знаменитый саквояж анестезирующие средства и хирургические инструменты, но в голове у меня роились мысли о невозможности поставленной задачи. Никаких шансов на рентгеноскопию попавших пуль — даже в большой ветеринарной клинике, оснащенной самым современным оборудованием, нет таких мощных рентгеновских аппаратов, чтобы обследовать столь массивных созданий. И я знаю, сколь опасно пытаться извлекать инородные тела из входных отверстий. Естественное движение мускулов быстро изменяет положение этих тел — к примеру, осколка стекла или куска металла, часто загоняя их вглубь. В прежние времена поиск застрявших в теле животного иголок для подкожных впрыскиваний мог длиться часами, даже если животное небольшое и вы начали поиск сразу и с того места, куда вошла игла.

И вот пули… Судя по всему, в теле Томми их застряло множество. Никто не знает, как глубоко они могли проникнуть в ткани его тела, и совсем необязательно, чтобы они пошли по прямой линии. Флавио сказал, что это были девятимиллиметровые малоскоростные пули. Возможно, они просто лежат под кожей. Если так, то есть ли уж такая необходимость отправляться на их поиски? Мой пессимизм углубился, когда я ожидал рейса «Бритиш эруэйз» в аэропорту Хитроу в окружении беззаботных гуляк, предвкушавших хороший отдых.

— Вы когда-нибудь прежде бывали в Пизе, видели Пизанскую башню? — спросила меня веселая соседка, смакуя один глоток «Кровавой Мэри» за другим.

— Прог-фог. Моя-твоя не понимай, — ответил я.

— Ну, П-и-з-а… Вы там были, видели Пизанскую башню? — Она произносила слова медленно, ясно и четко, на случай, если ее собеседник идиот и иностранец одновременно.

— Прог-фог, — повторил я. — Ни бельмеса.

Красотка понимающе кивнула.

— Так вы… Не говорите по-английски? Ingle-e-e-esi?

— Прог-фог, — ответил я.

Если потребуется, я могу повторять это сколь угодно долго.

Сочувствующе улыбнувшись, веселушка вернулась к своей «Кровавой Мэри», я же не сказал более ни слова. Мой «тайный язык» — хорошее средство отшить непрошеных собеседников, когда желаешь, чтобы тебя оставили в покое. В дальних перелетах той же цели служат наушники. Но чем больше я думал о Томми, тем больше меня одолевали сомнения. Как жаль, что доктор Вольпиккель оказался всего лишь легендой!

Два года назад мне позвонил некто, представившийся мистером Джонсом, священником-баптистом из Южного Уэльса:

— Здравствуйте. Это доктор Тэйлор?

— Да.

— Не могли бы вы мне помочь? Я пытаюсь отыскать следы вашего коллеги Ульриха Вольпиккеля.

— Кого-кого?

— Ульриха Вольпиккеля. Вы — Дэвид Тэйлор, я вас правильно понимаю?

— Да, но боюсь, что не знаю никакого Вольпиккеля.

— Он немецкий ветеринар. Специализируется на операциях мозга носорогов.

— Чего???

Священник начал объяснять. Год назад он помогал одному немецкому туристу, у которого якобы украли деньги и вещи, когда он во время отпуска разъезжал на велосипеде по долинам. Устроил бедолагу на ночь, снабдил его сменой одежды и деньгами. Немец оказался очаровашкой с веселым характером. Он сказал мистеру Джонсу, что по профессии он — ветеринарный хирург, и что главная его специальность — хирургия мозга носорогов. На эту стезю его вдохновила моя первая автобиографическая книга «Ветеринар из зоопарка», изданная на немецком языке под заглавием «Ein Herz fiir Wild Тіеге» — «Сердце, отданное диким зверям». Вольпиккель прожил у священника и его супруги целую неделю и понравился им: ходил с ними в церковь и даже усилил звучание местного тщедушного хора своим сильным, и, следует признаться, мелодичным голосом. Неделя вытянулась в месяц. Священник и его половина души не чаяли в молодом немце, который делает такую замечательную работу, и когда в один прекрасный день он объявил, что ему срочно нужно возвращаться в Германию, чтобы навестить тяжело заболевшего носорога, они выдали ему на дорогу 150 фунтов в добавление к тем 800, которые он у них уже одолжил. Он обещал, что, когда через две недели вернется в Великобританию, встретится там с доктором Тэйлором по поводу новейших методов лечения носорогов и через него вернет долги своим дорогим друзьям из Уэльса. Как мог догадаться читатель, после этого Вольпиккеля и след простыл. Конечно же он оставил свой адрес, — который оказался фиктивным. Когда же они попытались навести справки, человек с такой фамилией нашелся в городе Зольдау, откуда, как он говорил, и происходит этот род.

Миновал год, а преподобный мистер Джонс и его дражайшая половина продолжали верить, что происшедшее — всего лишь какое-то недоразумение. Может быть, Ульрих весь в работе с чокнутыми носорогами? Или просто дошел до нервного истощения, не отходя от операционного стола? В конце концов, вспомнив, сколь часто он на меня ссылался, священник отправился в библиотеку, спросил телефонную книгу, нашел мой номер и дозвонился. С меня семь потов сошло, пока я пытался объяснить этому милому джентльмену, что его попросту околпачили.

— Но он с таким знанием дела говорил об экзотических животных, особенно носорогах. О хирургии. Об анатомии черепов…

— А откуда вы знали, что он не порет чушь, ваше преподобие?

— Но… Это выглядело таким достоверным!

— Да он попросту мошенник. Ловкач и мошенник, и все тут.

— Так откуда же он столько знает о вас?

— Из книг, естественно…

— Вы уверены, доктор Тэйлор, что не существует немецкого ветеринара, оперирующего мозги носорогов?

— Мистер Джонс. Во-первых, череп носорога столь огромен, прочен и сложен, что никто и нигде не пытался проводить на нем операции. Во-вторых, у носорогов заболевания мозга, предположительно требующее вмешательства, очень и очень редки. Мне лично ни разу не приходилось сталкиваться с подобными случаями. Если бы Вольпиккель — или как его там — поставил целью стяжать себе капитал операциями на мозгах