Жаклин Сьюзанн - Жозефина Страница 15

– Не мудрено, что она не может оторваться от «Нью-Йорк таймс». С такой прической ей стыдно высунуть нос на улицу.

Я возразила, что до этого она целый месяц гуляла в парке – и ничего. Ирвингу не пришлось лезть за словом в карман:

– Все потому, что ты сделала из этого проблему. По твоей милости она не может уразуметь, что от нее требуется. У тебя развился комплекс, и Жозефине передалась твоя неуверенность.

– Конечно, ты бы справился!

– Всегда готов! – отрапортовал он.

– Ну если ты так хорошо во всем разбираешься, – процедила я сквозь зубы, – попробуй втолковать Жози, зачем Господь сотворил дерево.

Клянусь Богом, это подействовало! Движимый слепым идиотским мужским самолюбием, Ирвинг воскликнул: «Смотри!», – подхватил Жози вместе с розовым поводком, украшенным поддельными самоцветами, и пулей вылетел из нашего номера. Это произошло так быстро, что скорее было мгновенным импульсом, нежели осознанным решением с его стороны.

Мой гаев улетучился, и я долго сидела со злорадной ухмылкой на лице, предвкушая весь ужас, который придется пережить Ирвингу, когда он столкнется с грубой действительностью и увидит себя со стороны – выгуливающим голенького пуделя с розовыми бантиками за ушами.

Когда он не вернулся через пять минут, я ощутила прилив радости: вероятно, он добился успеха и полон гордости за нашу милую крошку. Через десять минут мое ликование перешло в экстаз. По прошествии часа я готова была звонить в полицию.

Однако прежде чем предпринять столь радикальный шаг, я позвонила друзьям, которые принялись меня успокаивать. Ирвинг всегда внимателен на улице и соблюдает правила дорожного движения. По дороге на работу он ни разу не провалился в люк и не угодил под автобус. Эти слова были не лишены смысла, и я согласилась подождать еще час.

После того как я приняла третью таблетку успокоительного, послышался звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Они отсутствовали три часа двадцать минут. Едва очутившись в номере, Жози молнией метнулась на кухню – к излюбленной газете! Ирвинг с глуповатой улыбкой следил за ее действиями. Я спросила, где они пропадали. Получилось ли что-нибудь с деревьями? (Впрочем, и без того было ясно, что нет: мне пришлось подтирать углы в запруженной кухне.) Неужели он не понимал, как я волновалась? И где же они все-таки были? Но все, на что оказался способен мой муж, это стоять с глуповатой ухмылкой на лице.

Наконец к нему вернулся дар речи.

– Ну не болтушка ли она?

Я не успела спросить, что он имеет в виду, потому что «болтушка» внезапно рухнула как подкошенная на пол и захрапела. Щенки в шестимесячном возрасте обычно не храпят. Ирвинг предположил, что все дело в усталости. Они протопали пешком не менее шестидесяти кварталов! Я смазала ей лапки кремом и слегка помассировала. Потом спросила: он что, поставил перед собой цель ее угробить?

Ирвинг пустился в объяснения. По его словам, через каждые несколько шагов их останавливали красивые молодые девушки и восклицали:

– Какая прелестная собачка!

Конечно, ему приходилось быть вежливым и тоже останавливаться, чтобы дать им возможность ее погладить. Потом они спрашивали, как ее зовут, а услышав в ответ: «Жозефина Мэнсфилд», – некоторые приходили в неописуемое волнение:

– Так вы – Ирвинг Мэнсфилд, знаменитый телепродюсер?

У большинства девушек были с собой большие пластиковые сумки и альбомы с фотографиями: они оказались фотомоделями и жаждали попасть на телевидение. Следовал обмен телефонами, и, разумеется, на все это требовалось время.

– Что-то я не припомню, чтобы Центральный парк кишел фотомоделями! – заявила я и услышала в ответ, что, оказывается, в парке им показалось сыро; к тому же Ирвинг в первый раз надел свои новые итальянские мокасины, вот они и пошли на Парк-авеню, где тоже хватает деревьев.

Дальше в лес – больше дров, то бишь приятных встреч. Несколько раз Ирвингу пришлось сделать остановку, чтобы поболтать с приятелями, например Рудольфом Бингом.

– Но ты не знаком с Рудольфом Бингом! – уверенно заявила я.

– Уже познакомился. Его собака проявила неподдельный интерес к Жози, и они долго обнюхивали друг друга.

Он растянулся на диване, очевидно, не без тайной надежды, что я и ему помассирую подошвы. Но я продолжала дуться. Подумать только, я тут схожу с ума, а он отлично проводит время с моей собакой!

Ирвинг снова открыл рот:

– В следующий раз, когда будешь делать Жози прическу, попробуй желтые ленточки. Джейн Мэнсфилд говорит, что это должно ей пойти.

– Джейн Мэнсфилд?!

– Она тоже остановилась, чтобы выразить свое восхищение.

Я надулась и несколько минут хранила молчание. Ирвинг тоже обиделся.

– А что я должен был делать? Забросать ее камнями? Кроме того, у Джейн премиленький розовый пудель. Его зовут Бобо.

– Что-что?

– У нее розовый пудель по кличке Бобо. Она красит его органической краской.

(И как только я до сих пор жила на свете без столь ценной информации?)

– Что плохого, – защищался Ирвинг, – если человек время от времени останавливается для дружеской беседы с владельцами пуделей или их поклонниками? Это принято в обществе. Все равно что поддерживать беседу с незнакомыми людьми на борту океанского лайнера.

Он еще долго продолжал в том же духе; из бедного Ирвинга так и лезли всякие сантименты. Только мне показалось, что мы исчерпали эту тему, как он сказал:

– В следующий раз, когда поведешь Жози в салон красоты, попроси покрыть ей ногти серебряным лаком. Заза считает…

– При чем тут Заза?

– У Заза мальтийский терьер, и она…

В ту ночь мне впервые за долгое время пришлось прибегнуть к секоналу. Но и во сне меня преследовал голос Ирвинга. Последнее, что я запомнила, это что Жози обожает общество других собак и особенно выделяет умницу чихуахуа, принадлежащую Эбби Лэйн!

Глава 11. ДЕНЬ ПС

Назавтра я сама отправилась на Парк-авеню. В конце концов, я тоже хочу наслаждаться жизнью. Тем более что, если верить газетам, в городе сейчас Гэри Грант и Тони Кертис.

Ирвинг нисколько не преувеличивал: Жози пользовалась необыкновенным успехом. Нас то и дело останавливали длинноногие манекенщицы. Всем хотелось ее погладить. А поскольку у меня были несколько иные планы, то я свернула за угол и пошла по направлению к Мэдисон-авеню, где должно было быть гораздо интереснее. Я провела десять минут в увлекательной беседе с Артуром Мурреем, а примерно через квартал наткнулась на Чарльза Кобурна. Такое мое везение!

Так что в дальнейшем я ограничила наши прогулки Центральным парком. Здесь, по крайней мере, мы встречались с другими собаками, от которых Жози могла почерпнуть полезные сведения о предназначении деревьев. Однако она не воспринимала данную тему.