Сергей Кучеренко - Корень жизни: Таежные были Страница 16
- Категория: Приключения / Природа и животные
- Автор: Сергей Кучеренко
- Год выпуска: 1987
- ISBN: нет данных
- Издательство: Издательство: Современник
- Страниц: 90
- Добавлено: 2018-08-04 15:52:17
Сергей Кучеренко - Корень жизни: Таежные были краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Сергей Кучеренко - Корень жизни: Таежные были» бесплатно полную версию:Сергей Кучеренко живет и работает в Хабаровске. Он известен дальневосточному читателю как автор книг «Звери у себя дома», «В снегах Сихотэ-Алиня», «Зов Сихотэ-Алиня».
В рассказах и очерках своего нового сборника С. Кучеренко размышляет о соприкосновении мира живой природы и мира людей. Он рассказывает о своеобразной природе Хабаровского края, наполненной поразительными контрастами, красотами, загадками, а также о делах и заботах биологов, охотоведов, егерей, связанных с решением проблем сохранения и умножения таежных богатств.
Сергей Кучеренко - Корень жизни: Таежные были читать онлайн бесплатно
— Страшно было?
— Еще как… Я боялся, что лопнет веревка… Думал, не уронил бы ты мотор в воду… Не обломился бы тот топляк, он здорово шатался… Не окоченеть бы, пока ты там с мотором возишься… И как же долго ты вошкался…
— А о чем ты еще думал?
— О Марии, детях… И что как-то не так живем мы все. Дружнее бы надо… И не так пустоцветно…
Я не стал допытываться, что он имеет в виду.
Впервые после событий у Погибельного залома Федя улыбнулся лишь на следующий день, и я понял, сколь глубокое воздействие на его вроде бы непоколебимую психику оказывают события.
НА СОЛОНЦЕ
Лодка быстро неслась вниз по другому злому перекату, давно заслужившему кличку Прорва. И снова мелькали берега, скалы и деревья, валуны и корчи в кипящих водоворотах, нагроможденные заломы и вдоль реки, и поперек. Увертываясь от частых возможностей перевернуться, Федя швырял лодку от одного берега к другому, в немыслимо крутых виражах она легонько черпала воду то одним бортом, то другим, а мотор ревел на пределе своих сил и вдруг устало притихал. Федя был невозмутим и строг.
Уже в конце этой Прорвы винт снова чиркнул по каменистому мелководью, и опять его предохранительные шпонки срезало. Мотор взвыл высоко и резко, но тут же оборвался. Рев «Вихря» сменился мягким плеском встречной воды в днище и глухим шумом переката, к нашему счастью, оставшегося позади. Федя спокойно выводил лодку на тихий плес, в который привычно и задумчиво окунулись затаеженные берега и голубая бездна неба.
— Давай подумаем, Петрович, что б с нами стало, когда бы шпонка срезалась там, — он махнул рукой в сторону Прорвы. — Я так думаю, мы опять бы долго не смеялись, палки-елки. Как на Погибельном.
Он, видимо, хотел разъяснить, почему бы нам стало невесело, но, неожиданно вспомнив о чем-то, засмеялся.
— Пять лет назад мы с Кешкой там купались… Перевернулись на топляке, шмутки — какие сразу на дно, какие поплыли, лодку прижало к залому, раздавило и утянуло, а мы, как белки, начали карабкаться по бревнам наверх… Я дух перевел, смотрю, нету моего Кешки. Стал кричать — глухо. А потом услышал тоненький голосочек сверху, будто собачка скулила…
Федя уже хохотал. Я знал, что ему нужно было время просмеяться, и закурил.
— Пошарил глазами, — вытирая выступившие от смеха слезы, продолжал Федя, — вижу: Кешка по гладкому скользкому бревну, которое торчало из залома, залез высоко и трясется там от страха, вцепившись в сук мертвой хваткой. «Слезай! — кричу ему. — Зачем туда, палки-елки, поперся?!» А он пищит сверху: «Боязно, не могу, скользко…» — «Да как же ты туда забрался?» — ору ему. А он говорит, как плачет: «Не знаю…» Когда он карабкался вверх, то, однако, зацепился резинкой шаровар за сучок, и они сползли с него, а он сверкает задом…
Федя смеялся, а я, пытаясь представить услышанное, тоже был готов развеселиться, но для солидности сдержался. Тем более что впереди справа, в горной веренице обозначился крутой распадок не знакомого мне ключа.
Проследив за моим взглядом, Федя резко вскочил, схватил шест, принялся править к широкой галечной косе, мимо которой нас уже проносило, и коротко бросил мне: «Помоги…» Я помог, мы вышли из потока в тишь, неспешно обогнули косу и оказались в спокойном заливе. Я увидел себя в воде совершенно как в зеркале, отчетливо рассмотрел небритое усталое лицо, углубившиеся тени под глазами, побелевшие от солнца брови под разваленным морщинами лбом, повисшую на нитке пуговицу на вороте рубахи. Федя тоже глядел в воду, он так низко к ней наклонился, что я подумал было, не хочет ли он, воспользовавшись этим чудом, побриться. Но нет же! Он посмотрел на меня и выдохнул шепотом:
— Ленки. Много… Порыбачим?
Я попытался возразить: есть ли сейчас надобность в рыбе? Но лодка уже мягко ткнулась в траву под тальником, а Федя торопливо разматывал удочку с таким необоримым азартом, что и на этот раз я махнул рукой, тихо, чтобы не помешать, вылез из лодки, уселся в тени под ильмами и занялся подзапущенным дневником, расчетами предстоящих маршрутов в горы и изучением топографической карты.
Я слышал, как заплескался в воде, а потом тяжело забился в днище выуженный ленок, и другой, и третий, в пятый. Терпение мое лопнуло. Я решительно поднялся и только хрустнул веткой, как Федя, мгновенно и точно разгадав мои намерения, поднялся, потянулся и вдруг запел звонким тенором:
Ха-а-ррр-а-ша я ха-ра-шааа,Да плохо-оо оде-ее-та-аа,Ни-ии-кто замуж не бере-ее-тДевушку д за эээ-та…
А встретил меня все той же широкой улыбкой, которая неизменно обезоруживала.
— Быстро и хорошо я порыбачил, Петрович. А посмотри, каких богатырей надергал… Садись, сейчас я сменю шпонку, и поедем обедать.
Поверх сопровождающих реку тальников просматривался крутой распадок.
— Там два природных солонца, — сказал Федя, — правда, нижний запропастили лесорубы, а верхний богатый. Километров десять. Тропа к нему, лабаз хороший… Котел там спрятан… Лоси есть, зюбряки… Может, сходим? У меня лицензия. А? Сегодня к вечеру на месте будем, а завтра вернемся…
— А если зверя добудем, не дай бог? Да и работы много.
— Ха! Тогда еще на день задержимся, мясо подсолим, закоптим, знаешь, какая вкуснятина? Пальцы откусишь. А работу сделаем. Без выходных трудиться станем… И потом, тебе как охотоведу разве не нужно изучить место, куда звери ходят как в клуб или столовую?
Меня действительно интересовали природные таежные солонцы, особенно в пору их активного посещения всяким копытным зверем, и я принял Федино предложение. Загнали лодку в ключик, впадающий в вершину залива, имущество уложили на всякий случай на долгое хранение. Федя подсолил оставшуюся рыбу, завязал ее в полиэтиленовый мешок и опустил в ледяной родник, который нашел так уверенно, будто твердо знал, где он есть. Довольные тем, что продукт не брошен зря, мы взвалили рюкзаки за плечи, прихватили карабин и двинулись.
К вечеру, вспотевшие, усталые, заеденные комарами и клещами, мы поднялись на небольшой, густо заросший кедрачом хребет, и Федя, переводя дыхание, протянул руку вперед:
— Там… Метров шестьсот… Охотников не было дней десять. Идем, мало времени. Чаевать не будем, некогда. И дым пускать негоже: зачем зверя тревожить! Наберем воды во фляжки да и пожуем там, наверху. А теперь рви траву, вот эту. Охапку.
Раз Федя велит рвать траву, значит, нужно рвать. Подумал, что для подстилки на сидьбе она потребуется. Затем мне было велено смотреть на него и делать точно то же, что и он. И я, поглядывая и повинуясь, снял и тщательно вымыл сапоги, после разделся, ополоснулся, ежась от холодной ключевой воды, намылился неизвестно откуда появившимся розовым кусочком мыла, и мы потерли друг другу спины. Шоркая меня по согнутому хребту, Федя засмеялся тихо и тонко:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.