Маршал Саундерс - Красавец Джой Страница 17

Она пожала руку Лоры и погладила меня на прощанье. Через минуту мы уже стояли на платформе, а она улыбалась нам в окно.

Глава XV

ЛОЩИННАЯ ФЕРМА

— Здравствуй, девочка! — приветствовала Лору толстая женщина средних лет с оживленным и румяным лицом. — Как я рада тебя видеть! Это и есть твой Джой? Ну, добро пожаловать, «Красавец Джой»! Я приготовила для тебя вкусную кость. А вот и дядя Джон.

К нам подошел высокий красивый мужчина, маленькая ручка Лоры исчезла в его объемистой ладони.

— Рад тебя видеть, Лора, — сказал он. — Как поживаешь, Джой? Я много слышал о тебе.

Я был очень польщен их вниманием; кроме того, я не помнил себя от радости, что выскочил из вагона, и неугомонно прыгал около ног Лориных родных.

Мы пошли во двор станции, где в тени больших деревьев стояла повозка, заложенная двумя сильными вороными лошадьми. Они навострили уши и весело зафыркали, увидев подходившего к ним хозяина. Я сейчас же заметил, что они любят его. Господин Вуд взял их под уздцы.

— Ну, смирно, смирно, Клив и Песер! — сказал он.

Когда госпожа Вуд, Лора и я поместились в повозке, хозяин вскочил в нее и взял вожжи в руки. Вороные быстро покатили нас по дороге. Я сидел рядом с господином Вудом и с наслаждением вдыхал свежий душистый деревенский воздух. Я был так рад, что попал в деревню! Какие прогулки я собирался совершать по зеленым полям и лугам! Хотелось бы найти товарища; я не знал, есть ли собака у господина Вуда, но Лора, конечно, скоро разузнает, какие на ферме есть животные.

От станции до дома было немного более мили. Дорога шла между разбросанными домиками вдоль засеянных полей. Лора рассказывала дяде и тетке про своих домашних и спрашивала про своего двоюродного брата Гарри, который, как оказалось, еще не приезжал из школы на летние каникулы. Я не говорил еще, что Гарри был пасынок Лориного дяди, женившегося на вдове, так что он не был кровным родным Морисов, хотя они и называли его двоюродным братом.

Я обрадовался, узнав, что Гарри скоро ждут домой. Ведь я хорошо помнил, как он спас меня. Без него я бы никогда не узнал моей дорогой Лоры и всей семьи Морисов.

Мы доехали до поворота дороги, откуда она шла слегка в гору.

Длинная аллея между двойным рядом высоких деревьев шла к одноэтажному красному кирпичному дому, окаймленному балконом. Перед домом расстилалась большая лужайка, а направо от аллеи стояли хозяйственные постройки. Они были тоже все выкрашены в красный цвет и защищены от зимних метелей густой древесной изгородью.

Усадьба Вудов показалась мне прекрасным местом. Лора не была здесь несколько лет, а потому с любопытством оглядывала все вокруг себя.

— Добро пожаловать! — воскликнула госпожа Вуд, когда я соскочил на землю. — Пойдем, Джой, я познакомлю тебя с кошечкой.

— Тетя Гэтти, отчего вашу усадьбу называют Лощинной фермой, а не фермой Вуд?

— Она так названа из-за хорошенькой лощины за выгоном. Помнишь ее? А вот и котик идет к нам.

Навстречу нам, по большой передней шла серая кошка. У нее была очень красиво разрисованная мордочка; она помахивала пушистым хвостом и мурлыкала в знак приветствия хозяйке. Но, увидав меня, она нахмурилась, взъерошилась, распушила хвост и стала шипеть на меня с самым сердитым видом.

— Бедный Лоло, — сказала госпожа Вуд, подходя к кошке, — у нас была презлая собака, которая ее напугала, вот она и на добрую собаку ощетинилась. Не бойся Лоло, Джой добрый, он не тронет тебя.

Я постарался выразить кошке свое расположение, но она не поддавалась. Прошло несколько недель, прежде чем она привыкла ко мне и допустила меня до своей дружбы. Она была еще молода; первое знакомство с нашим братом оказалось плохим для нее, так что нельзя было удивляться ее неохоте к новому собачьему знакомству.

Из передней несколько дверей вело в комнаты. Одна из них была столовая, куда семья отправилась пить чай и ужинать, между тем, как я улегся на ковре в передней. Я видел обеденный стол, уставленный сиявшей посудой и разными вкусными вещами. Молоденькая девушка, француженка Адель, то и дело вносила в столовую кофе, яичницу, горячие пирожки. Когда семья поужинала, госпожа Вуд угостила и меня таким вкусным ужином, какого я давно не ел.

Глава XVI

ЛОШАДИ ГОСПОДИНА ВУДА

На другое утро я встал очень рано. Так как я спал под дровяным навесом, я мог выйти побегать, когда вздумается.

Навес был позади дома; рядом находился сарай с инструментами. Немного дальше стояла конюшня, от которой были настланы доски по земле до хлебного амбара. Я побежал по дощатой дорожке и заглянул в конюшню. Двери были открыты настежь, и солнце светило внутрь строения. Я увидел несколько лошадей: одни стояли ко мне головами, другие — спиной. Они были на свободе и могли двигаться, сколько хотели.

Кто-то ходил на другом конце конюшни, и я сейчас же узнал господина Вуда. Какая у него чудная, светлая конюшня, подумал я, не то, что у Дженкинса, где так дурно пахло! Здесь воздух был такой же чистый, как на дворе. В стене были вделаны частые решетки для того, чтобы воздух проникал свободно в конюшню, но они были так устроены, что сквозного ветра не могло быть. Господин Вуд подходил то к одной, то к другой лошади, разговаривая с ними бодрым веселым голосом. Он заметил меня и крикнул:

— А, с добрым утром, Джой! Ты встаешь рано. Не подходи к лошадям слишком близко, их напугала моя прежняя собака, пожалуй, они и тебя захотят лягнуть. Собака, что человек: попадется одна дурная, и пойдет про всех дурная слава. Ну что, как тебе нравится моя конюшня, старина?

Господин Вуд все время со мной разговаривал о своих лошадях. Видно было, что они — его гордость.

Я люблю, когда люди разговаривают со мной.

Я внимательно следил за тем, как господин Вуд чистил большую серую ломовую лошадь, которую он называл Голландцем. Он взял щетку в правую руку, скребницу в левую и тщательно работал ими. Почистив лошадь, он обтер ее сукном.

— Хорошая чистка стоит двух гарнцев овса, — сказал он.

Потом он нагнулся и осмотрел подковы.

— Что за скучный человек этот кузнец! — проворчал он. — Все по-своему хочет делать. Говорил я, что Голландца не надо так тяжело ковать, а он все свое; кажется хочет дать мне понять, чтобы я не в свое дело не вмешивался. Мы с тобой, Голландец, отправимся к другому кузнецу. Этого человека ничему не научишь.

Я купил тебя, чтобы ты на меня работал, а не для того, чтобы ты тратил напрасно силы, нося такие тяжелые подковы. Да, Джой, — обратился ко мне господин Вуд, — я хорошо изучил лошадь и пришел к заключению, что заурядная лошадь понимает больше заурядного человека, управляющего ею. Когда я вижу дураков, которые мучат и бьют своих терпеливых лошадей, ничего не понимая в них и считая их за бесчувственный комок земли только с искрой жизни, мне всегда хочется выпрячь лошадей и на их место заложить этих глупцов, да хорошенько поучить их. Вряд ли они выказали бы столько терпенья, как лошади. Посмотри, Джой, на эту лошадь; иной подумает, глядя на нее, что при таком росте у нее вовсе нет нервов, а между тем, она чувствительна не менее девушки. Видишь, как она вздрагивает от легкого прикосновения скребницы. Я купил ее у одного дурака, не знавшего толка в лошадях. Ему продали лошадь с отличным аттестатом, а у него она стала брыкаться, как только подойдет к ней малый. «Видно, у вашего малого рука слишком тяжела», — сказал я ему, когда он мне стал жаловаться на лошадь. — Поверьте мне, что животное никогда ничего не делает без причины». — «Да ведь она простая ломовая лошадь», — возражает он. «Ломовая ли, не ломовая ли, — отвечал я, — это все равно. Я из ваших слов понял, что вам попалась лошадь очень чувствительная. Она может быть при этом ростом со слона. Это еще ничего не доказывает…