Птица-пересмешник - Даррелл Джеральд Страница 19

Длиннющая и тощая, словно огромная стрекоза с оторванными крыльями, Джу метнулась в один из углов комнаты и возвратилась оттуда с кипой книг в руках.

– Вот, смотрите, здесь столько полезной информации на этот счет! Например, «Тайный агент гитлеровской Германии» — эта книга прекрасно учит, как взрывать мосты. Или вот «Соловей французского Сопротивления» — знаете ли вы, что ложка сахара, подброшенная в бак с горючим, искалечит машину куда быстрее, чем (тут она многозначительно посмотрела на Одри) женщина, которая, по не

счастью, оказалась за рулем? А вот еще «Пятьдесят лет шпионажа и диверсий» графа Маврофалкона. Правда, тут много всякой бесполезной для нас чуши, но это — дело десятое. Зато есть первоклассный рецепт «коктейля Молотова» и замечательные чертежи магнитной мины. Капитан Паппас пообещал мне привезти все необходимое для приготовления превосходного пороха, и я надеюсь, с Божьей помощью мы устроим этим идиотам хороший спектакль! Естественно, с декорациями, построенными за их же деньги.

Питер не спускал с нее глаз. Было ясно, что Джу все это задумала всерьез.

– А вы… Вы обсудили все это с Ганнибалом?

– Пока нет. Но у меня и для него кое-что найдется,— сказала Джу и с волнением огляделась по сторонам.— Куда же, черт возьми, я задевала свой архив?! Куда же он запропастился, черт его дери…

– Да вот же, на стуле,— сказала Одри. Питера удивило, что она относится к разговору на удивление спокойно.

– Ах да,— сказала Джу, взяв свою неотразимую шляпу (оказывается, она и служила ей архивом) и повертев в руке, словно карусель.— Ну что ж, посмотрим… Так! Вот рецепт варенья, который просила у меня Изумрудная леди… Вот счета из лавок… А это что? А, моя завтрашняя проповедь! Так, а вот это? Ага, точно: «Краткий план восстания на Зенкали».— Она вытащила из-за ленты сложенный лист бумаги и подала Питеру.— Передайте это Ганнибалу,— сказала она,— и сообщите, что для обучения партизанского отряда мне не потребуется и месяца. А если бы он еще разузнал, где можно по дешевке купить партию хороших ручных гранат, было бы совсем прекрасно.

– Можете на меня положиться, я все передам,— серьезно сказал Питер и аккуратно уложил послание в карман.

Когда Питер и Одри наконец отъехали, а Джу на прощанье помахала им рукой, Питер повернулся к своей спутнице, которая стонала от смеха.

– Ну, вы доиграетесь, мисс Дэмиэн,— сурово сказал он.

– А… собственно, чего ты так испугался? Посмотрел бы на свою рожу в зеркало.

– Еще бы не испугаться! — оправдываясь, сказал Питер.— Ты когда-нибудь видела, чтобы служители церкви организовывали партизанские отряды для решения своих проблем? Не могу поверить, что она это всерьез!

– Вот именно всерьез. Джу никогда не болтает понапрасну. Это не значит, конечно, что до этого дойдет, но факт тот, что она это задумала и готова употребить на это все свои знания. Если на Зенкали дойдет до диверсионных актов, Джу будет на передних рубежах. Никто не будет знать так точно, как она, сколько потребуется динамита на взрыв Дома правительства или, например, заведения «Мамаша Кэри и ее курочки». Нет, Джу слов на ветер не росает. Ей каждые два года положен отпуск, так она не домой едет, как другие миссионеры, а туда, где можно на учиться чему-то полезному, и, вернувшись, обучает этому зенкалийцев.

– Ну и чему, например? — спросил Питер, ожидая чего угодно.

– Да ты не думай. Исключительно тому, что приносит пользу. Она открыла, например, что из здешнего песка можно варить прекрасное зеленоватое стекло; так она обегала все мастерские, узнала, как его варить и как выдувать. И что бы ты думал? Один из ее прихожан увлекся этой идеей и завел стеклодувную мастерскую. Или вот еще: она была крайне огорчена, когда узнала, что зенкалийцы строят себе жилища из чего попало и как Бог на душу положит, и изучила современные способы обработки древесины и изготовления из нее строительных материалов. Теперь у ее прихожан — самые лучшие на Зенкали жилища и мебель. Она что хочешь может! Может грузовик разобрать и опять по винтикам собрать. Целый год осваивала новые методы ведения сельского хозяйства. Научилась плести из тростника корзины и стулья — и пожалуйста, новый промысел на острове! Прихожане без ума от нее, и я никак не возьму в толк, почему их у нее так мало. Самую большую группу на острове составляют католики, вторую по численности — последователи Англиканской церкви, а у бедняжки Джу — те немногие, что остались.

– А что представляют собой другие служители церкви?

– Глаза бы мои на них не глядели. Отец О'Мэлли пугает своих прихожан-католиков, что добрый Боженька пошлет их в геенну огненную, где их будут на вертелах вертеть и на сковородках поджаривать, если ослушаются отца духовного. Англиканская церковь представлена четой Брэдстич. Какой же сноб этот мистер Брэдстич! Строит из себя чуть ли не папу римского! Нет, не любит он зенкалийцев. Только и делает, что нюхает анисовые семена и бьет жену. А она, бедненькая, целый день сидит со своим вязаньем и думает, кому бы еще сделать добро: вот открыла, например, воскресные курсы вязания салфеточек… Ну, что мы все о миссионерах да о миссионерах! Лучше посмотри, какой здесь прекрасный вид! Вот поднимемся на высоту трех тысяч футов — и устроим пикник, насладимся жизнью в долине Матакама, пока ее не поглотили воды!

Сначала, когда Одри и Питер покинули дом Джу, дорога вела через плантации дерева амела и разбросанные повсюду фермы. Теперь, чем выше забиралась машина, тем больше петляла дорога и тем глуше становился лес; впрочем, и здесь время от времени попадались искусно сбитые из клинообразных досок домики, окруженные садами, полными овощей и фруктов. Но вскоре и эти домики перестали попадаться — машина шла сквозь густую чащу.

– Как я прочел в путеводителе, от исконных лесов не осталось ничего? — спросил Питер.

– Ничего. Только несколько видов кустарников и дерево амела,— сказала Одри.— Все остальное привозное: баньян, манго, пальма путника и, не добром будь помянута, китайская гуава, которая глушит все на свете. Плоды, конечно, божественны, но сам кустарник просто порождение дьявола.

Дорога сделала поворот, и перед глазами путников возник широкий мост. Слева возвышалась красно-желтая скала, с вершины которой падала пенящаяся белая струя. Там, где у отвесной скалы имелся выступ, блестящая струя рассекалась на две. Внизу лежало множество камней, отполированных водой и заросших пышной растительностью, словно они надели на себя зеленые парики. Между камней шумела и пенилась вода, а в воздухе висела тонкая дымка, сотканная из десятков маленьких изящных радуг. Далее вода протекала под мостом и падала со следующей отвесной скалы уже одним мощным потоком, который устремился вниз — в долину.

– Это река Матакама,— сказала Одри, стараясь перекричать шум падающей воды.— Как раз у верхнего водопада они и собираются строить эту идиотскую плотину.

Путники покатили дальше. Вскоре дорога выпрямилась и побежала вдоль берега реки. Наконец Одри остановила машину и припарковала ее на берегу под деревьями. Выгрузив еду и питье, Питер и Одри уселись у самой воды. Здесь река была широка и глубока, по берегам ее лежали гладкие, точно могильные плиты, камни, украшенные мхом и дикими желтыми бегониями. Во мраке нависавших над потоком ветвей вспыхивали, точно красные и голубые огоньки, блестящие зимородки, и весь воздух был наполнен пением птиц, жужжанием и стрекотанием насекомых, жалобным писком и скрипучими трелями лягушек. В траве, где сидели наши путешественники, алыми звездами горели небольшие диковинные цветы с четырьмя лепестками, как у полевой гвоздики.

– Что за прелестное место! — сказал Питер, сгоняя со своего сэндвича зеленую стрекозу.— В голове не укладывается, что кто-то грозится посягнуть на него.

– Все во имя прогресса,— отрубила Одри, разрывая тушку жареного цыпленка.— Подумаешь, будет загублен райский уголок, ну и что! Зато будем с электричеством! Будем смотреть по цветному телевизору, как выглядит остальной мир!