Орасио Кирога - Анаконда Страница 2

В 1909 году после женитьбы Кирога оставляет преподавательскую работу в гимназии и на долгие годы поселяется в Мисьонес. Литературный труд не мог прокормить семью, и Кирога добивается назначения мировым судьей в округе Сан-Игнасио. На каменистом, выжженном солнцем клочке земли, вокруг примитивного бунгало, построенного собственными руками, Кирога разбивает образцовый сад, возделывает небольшую плантацию, приручает диких животных, наблюдения за которыми, так же как и частые прогулки в сельву, дают ему богатейший материал для рассказов и сказок; что же касается судейских дел, то они мало интересовали писателя. За несколько лет своей судебной деятельности он не составил ни одного документа. Этот период жизни отражен им в рассказе «Злополучная крыша».

Первый брак кончился трагически. Однажды, вернувшись с охоты, Кирога застал свою жену умирающей: она, не выдержав жизни в сельве, решила покончить жизнь самоубийством. Кирога остался с двумя маленькими детьми, глубоко подавленный постигшим его несчастьем. Впоследствии это нашло свое косвенное отображение в небольшой, но очень сильной зарисовке «Пустыня».

В 1917 году, при поддержке друзей, Кирога получает место секретаря-казначея Генерального консульства Уругвая в Аргентине и поселяется в Буэнос-Айресе. Теперь он может много и плодотворно работать. После сборника «Рассказы о любви, безумии и смерти» (1917), в который вошли его ранние произведения, Кирога публикует знаменитые «Сказки сельвы» (1918), затем сборники «Дикарь» (1920), «Анаконда» (1921), «Изгнанники» (1926) и другие.

Рассказы 20–30-х годов, поры его творческого расцвета, очень разнообразны по форме и содержанию; но особое место среди них занимают произведения из жизни сельвы и ее обитателей, а также рассказы и сказки о животных. Это — наиболее типичная, чисто «кирогианская» часть литературного наследия писателя. Смертельная схватка Человека с Природой — вот лейтмотив, который проходит через все произведения Кироги, посвященные сельве. При этом Человек всегда вдали от цивилизации, всегда в полном одиночестве борется за свое существование. Эта тема была подсказана Кироге жизнью. Освоение бескрайних просторов Южной Америки велось, как правило, стихийно, отдельными предприимчивыми пионерами, людьми, которых развитие капитализма гнало в самые отдаленные, пустынные уголки континента. Многие гибли и разорялись в неравной борьбе с могучей, неумолимой сельвой. Отдавая должное самоотверженности, воле и разуму Человека-борца (рассказ «Ночью»), писатель отчетливо видел и с большой впечатляющей силой изобразил хрупкость и иллюзорность человеческого существования в условиях враждебной ему среды («Дикий мед», «Смерть человека» и др.).

Характерной особенностью творческой манеры писателя в этих рассказах является бесстрастность, своеобразный «объективизм» при изображении человека, сталкивающегося с непроходимыми лесами тропиков. Кирога ни единым словом, ни единым намеком не проявляет своего «человеческого» отношения и сочувствия к страданиям созданных им персонажей. Вырывая человека из общественной среды и сталкивая его лицом к лицу с сельвой, Кирога одновременно как бы отказывает ему в праве на авторскую пристрастность. Если человек гибнет в единоборстве со стихией, то это в изображении писателя так же извечно и естественно, как гибель животных и растений в бесконечной борьбе за существование. Этот прием, придающий своеобразный, горький и даже мрачный оттенок многим произведениям Кироги, усиливает их реалистическое звучание. Тем более что уругвайский писатель с большим мастерством рисует картины дикой тропической природы, которая, выступая в качестве враждебной разрушительной силы и являясь естественным фоном для его персонажей, позволяет ему еще резче оттенить глубину их страданий.

Однако Кирога понимает, что не только сельва коверкает и губит «маленьких людей», простых тружеников латиноамериканского захолустья. Несправедливость существующих социальных отношений — другой не менее грозный враг человека. Автор рисует целую галерею образов «лишних» людей: жалких бродяг, опустившихся чиновников, спившихся интеллигентов, не нашедших себе места в так называемом «цивилизованном обществе». Это — своеобразное «дно» аргентинской провинции, люди, судьба которых применительно к особым условиям Латинской Америки нарисована Кирогой с большим реализмом. В таких рассказах, как «Менсу», «Охота за бревнами», «Пощечина», отчетливо сквозит симпатия автора к обездоленным и угнетенным и проявляется его критическое отношение к действительности. «Мои персонажи, — писал Кирога в одном из своих автобиографических рассказов, — обычно не избалованы судьбой, и многие из них, особенно герои рассказов о сельве, в жизни не знают ничего, кроме тяжелой борьбы против нищеты и стихийных сил природы».

Большой свежестью и оригинальностью отличается другая, весьма значительная часть творческого наследия писателя — его рассказы и сказки о животных. Заслуга Кироги заключается в том, что он не только впервые показал сельву без всяких экзотических прикрас, но и увидел ее глазами любознательного натуралиста.

«Сказки сельвы», переведенные почти на все европейские языки, замечательны не только своей поэтичностью, безыскусственностью, но и несомненно представляют познавательный интерес — в их основе лежат многолетние научные наблюдения автора над повадками, привычками и «темпераментом» различных представителей южноамериканской фауны.

Едва ли не самым знаменитым рассказом уругвайского автора — рассказом, название которого условно использовано для настоящего сборника, включающего лучшее, что написано Кирогой, — является «Анаконда». «Анаконда» и «Возвращение Анаконды» — единственные в своем роде произведения, где описывается жизнь огромной водоплавающей змеи, — интересны тем, что, будучи по содержанию фантастическими, они в то же время глубоко реалистичны: в них причудливо сочетаются элементы сказки и репортажа. Главные «действующие лица» — змеи наделяются способностью говорить, мыслить, и каждая из них обладает ярко очерченным характером, в зависимости от той разновидности, к которой принадлежит. Что касается фона, на котором развертывается действие «Анаконды», пейзажей, образов людей, описания работы научно-исследовательского института, — то все это яркие реалистические картины, порой заставляющие забывать о сказочности и условности сюжета. Основной конфликт произведений Кироги о сельве — столкновение Человека и Природы — решается в этой дилогии по-иному, чем в таких рассказах, как «Дикий мед», «Смерть человека» и др., ибо люди здесь не борцы-одиночки, а организованная, сознательная сила. Оба произведения пронизывает мысль о неизбежности отступления сельвы и ее обитателей перед победной поступью человека, вооруженного наукой. Одним из наиболее впечатляющих мест «Анаконды» является описание Змеиного Конгресса, в котором нетрудно усмотреть едкую сатиру на буржуазный парламент, раздираемый сословными противоречиями и предрассудками.