Джеральд Даррелл - Натуралист на мушке, или групповой портрет с природой Страница 20

Большинство женщин от такой просьбы тут же упали бы в обморок, но моя жена была не робкого десятка.

— Как интересно! — сказала она. — Давай поедем. У нас ведь есть время.

— В общем, да, — ответил я. — К тому же для разнообразия будет приятно напоследок поплавать с утопленником.

Когда мы садились в каноэ, в отеле появилась еще одна гостья и подошла к нам. Это была томная пышная дама с блестящими черными волосами, лоснящимся загорелым телом и полным ртом ослепительно-белых зубов. От нее на целую милю разносился запах лосьона для загара, а при ходьбе она мелодично позвякивала висевшими на ней в умопомрачительном количестве золотыми украшениями. Было непонятно, каким ветром занесло эту особу в столь дикие места. Она выглядела бы куда более к месту на Лазурном берегу или на пляже Копакабаны. Белое бикини, в котором она выступала, было столь крошечным, что она вполне могла обойтись без него.

— Извините, пожалуйста, — начала она, продемонстрировав в улыбке великолепный ряд зубов, — вы собираетесь ехать купаться?

— M-м… в некотором смысле да, — ответил я.

— А вы не будете возражать, если я к вам присоединюсь? — игриво спросила она.

— Ну что вы, — с жаром ответил я, — но должен вас предупредить, что мы отправляемся на поиски трупа.

— Так, значит, вы не против, — склонив голову набок, уточнила она.

— Если вы не против, то мы и подавно, — галантно ответил я.

Она вошла в лодку, звеня словно музыкальная шкатулка, и мы чуть не задохнулись от аромата «Шанель Э 5», помноженного на запах лосьона для загара.

Израил направил лодку к малоизвестной нам части рифа, где было найдено каноэ. Семья погибшего была уже там; они плавали вдоль берега, с надеждой вглядываясь в прозрачную глубину. Израил предложил разделиться — нам с Ли обследовать одну сторону рифа, а ему другую. Мисс Копакабана, элегантно скользнув в воду, уже плавала поблизости, выглядя на удивление не к месту.

— Поможете Израилу или останетесь с нами? — спросил я.

— Я поплыву с вами, — ответила она, одарив меня многообещающим взглядом.

Итак, мы отправились втроем. Через десять минут все встретились у коралловых зарослей. Ли ничего не нашла, я тоже. Встав в воде вертикально, я обратился к мисс Копакабана.

— А вы что-нибудь видели? — спросил я.

— А что я должна была видеть? — поинтересовалась она.

— Труп, — ответил я.

— Что?

— Труп. Ну, мертвое тело.

— Мертвое тело? — взвизгнула она. — Какое мертвое тело?

— То, которое мы ищем, — раздраженно сказал я. — Я ведь вам говорил.

— О, Madre de Dios*! Мертвец? Здесь, на рифе?

Madre de Dios — матерь божья (исп.).

— Да.

— И вы позволили мне плавать с мертвецами? — возмущенно воскликнула она. — С отвратительными мертвыми трупами?

— Но вы же сами захотели, — попытался напомнить я.

— Ноги моей здесь не будет, — выпалила она.

Долетев до каноэ, она в считанные секунды взобралась на борт.

— Ну и слава богу, — философски заметила Ли, — представляю, какую бы она закатила истерику, если бы мы нашли труп.

Время поджимало, нам нужно было торопиться, чтобы успеть на самолет. Утопленника мы так и не нашли и к тому же смертельно обидели мисс Копакабана. Позднее, вспоминая об этом, я думаю, мы поступили тогда по меньшей мере глупо. Что может быть лучшей приманкой для акул, чем плавающее в море упитанное тело мертвого индейца?

ФИЛЬМ ЧЕТВЕРТЫЙ

Наше путешествие на катере к лежащему в Панамском канале острову Борро-Колорадо заняло полчаса, дав возможность сделать беглый обзор места, в котором мы собирались работать. С пыхтением разрезая желтовато-коричневую воду, катер плыл мимо плотной стены разноцветных деревьев. Лиственный шатер, густой и узорчатый, словно старинное вязанье, был расплывчатых зеленовато-красно-коричневых тонов; то здесь, то там верхнюю кромку леса нарушали ажурные бледно-зеленые деревья, серебристо-белые ветви которых были усеяны звездами алых и изумрудных эпифитов и спутанными кистями пурпурно-розовых орхидей. В одном месте наш путь тяжело и лениво пересекла пара туканов, поблескивая огромными бананово-желтыми клювами, а когда катер вынужден был прижаться к берегу, чтобы не сесть на мель, мы увидели порхающих среди цветущих деревьев, похожих на пригоршни опалов колибри. Небо было густо-синего цвета, и, хотя утро еще только начиналось, солнце палило так, что по спине под рубашкой струйками стекал пот. Дивный, пряный, сладостный лесной запах обволакивал нас; едва уловимое благоуханье миллионов цветов, сотен тысяч грибов и плодов, аромат квадриллиона гниющих листьев перемешивались в горячем, вечно меняющемся, вечно умирающем и вечно возрождающемся лесном котле.

Вскоре показался остров. Холмы походили на заросшие лесом до самых вершин равнобедренные треугольники; их неясные, отражавшиеся в бурой воде очертания казались рисунками пастелью. Когда мы причаливали, подлетела размером с ласточку бабочка-морфина, похожая на оживший кусочек неба; сделав над нами пируэт, она унеслась прочь, в глубь темно-зеленой лесной чащи. Выгрузив оборудование, мы очутились перед бесконечным, уходящим ввысь лестничным маршем, вызвавшим в моей памяти неприятные ассоциации с крутым и утомительным подъемом на ацтекские пирамиды в Мексике, который я и Ли предприняли несколько лет назад. Рядом с лестницей была проложена монорельсовая дорога, по которой ходил похожий на поезд с плоской крышей фуникулер. Погрузив на него наши вещи, мы устремили взгляды на прятавшиеся где-то высоко среди деревьев домики.

— Так и быть, — мрачно заметил я, — на сей раз я поднимусь пешком, хотя бы для того чтобы унять злые языки, но уж в следующий раз, будьте любезны, — только Восточный экспресс.

Пожалуй, никогда мне не приходилось так жалеть о своем решении. Не пройдя и полпути, я смертельно устал и был мокрым как мышь. Когда же я добрался до вершины, у меня только и хватило сил, чтобы дотащиться до стула и одним махом осушить кружку пива, заботливо предложенную Паулой. Следует добавить, что, к моей большой досаде, Ли прекрасно справилась с восхождением и даже ничуть не запыхалась.

Прибыв на место, наша кинематографическая группа тут же занялась просмотром и отбором подходящих съемочных площадок. Большинство животных на острове примирилось с постоянным присутствием снующих по лесу от зари до зари ученых, поэтому появление еще одной группы чужаков вряд ли произвело на них большое впечатление.

— Материал у нас отменный. Говоря «отменный», пожалуй… режут пол, хотя… а вообще-то недурно, сойдет вполне, да, а если сюда же этих, как их… ну ревут еще… обезьян, вспомнил, ревунов и много-много таких огромных деревьев, покрытых эпитетами, — делился Аластер.