Николай Пржевальский - Путешествие в Уссурийском крае. 1867-1869 гг. Страница 20

Наконец, мало-помалу смолкают все голоса, и наступает полная тишина: разве изредка всплеснёт рыба или вскрикнет ночная птица…

Окончив, иногда уже поздно ночью, свои работы, мы ложились тут же у костра и, несмотря на комаров, скоро засыпали самым крепким сном. Утренний холод обыкновенно заставляет просыпаться на восходе солнца и спешить в дальнейший путь. Так проводили мы дни своего плавания по Уссури. К несчастью, частые и сильные дожди много мешали успешному ходу путешествия и принуждали в такое время ночевать в станицах, чтобы хотя во время ночи обсушить и себя и собранные коллекции.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В двенадцати верстах выше станицы Буссе Уссури принимает слева реку Сунгачу, неширокое устье которой трудно даже и заметить в густых зарослях берегового ивняка. Между тем, эта река, составляющая сток озера Ханка, приносит значительную массу вод, а по оригинальному характеру своего течения заслуживает особенного внимания и любопытства. Действительно, едва ли можно найти другую реку, которая так прихотливо изломала бы своё русло и образовала столько частых и крутых извилин, как Сунгача.

Достаточно сказать, что в то время как по прямому направлению от её истока до устья только 90 вёрст, по самой реке это протяжение увеличивается почти втрое и составляет более 250 вёрст. Кроме того, во многих местах Сунгача поворачивает не только под прямым, но даже под острым углом к своему прежнему направлению, и часто, проехав три-четыре версты, случается вновь подъезжать сажен на десять к тому месту, откуда началась извилина. Наши солдаты довольно метко прозвали эти излучины «восьмёрками», и в самом деле, если взять сряду две большие извилины, то в общем своём очертании они будут походить на цифру 8.

Такая извилистость при незначительной ширине реки, от 20-25 сажен [40-50 м] на всём течении, затрудняет плавание даже небольших пароходов, которые при крутых поворотах часто выскакивают носом на берег или задевают за него своими колёсами.

К счастью, на всём своём протяжении Сунгача имеет большую глубину - от 2 до 5, даже в иных местах до 10 сажен [от 4-10 до 20 м], и притом эта глубина начинается у самого берега, так что река течёт в глубокой промоине. Скорость же течения при самом истоке из озера Ханка довольно велика, но в средних и нижних своих частях Сунгача струится медленно. Вместе с тем большая глубина отчасти искупает те неудобства для плавания, какие представляют извилины реки.

Однако и эти неудобства могут быть значительно устранены впоследствии, если по мере заселения края возникнут более оживленные сообщения между уссурийским и ханкайским бассейнами. Нужно будет только прокопать узкие полосы земли между извилинами реки, и тогда путь по ней может сократиться наполовину.

Местность, орошаемая Сунгачею, представляет совершенную равнину, которая начинается на левой стороне Уссури еще от устья Мурени и тянется, не прерываясь, до восточных берегов озера Ханка.

В нижнем течении реки эта равнина имеет более возвышенное положение и во многих местах покрыта лиственными лесами, в которых преобладает дуб, а густой подлесок состоит из разнообразных кустарников, свойственных Уссурийскому краю.

Лесные луга замечательны разнообразием травянистой флоры. Вообще в нижнем течении Сунгачи можно найти места, удобные для поселений, и, действительно, в десяти верстах от её устья летом 1867 года выстроена новая казачья станица - Маркова. Но по мере поднятия вверх по реке окрестные равнины переходят мало-помалу в болотистые низменности, которые расстилаются по всему среднему и верхнему течению Сунгачи [64].

Эти утомительные, однообразные, покрытые множеством озёр и гладкие, как пол, низины на правом берегу реки простираются до гор, которые сопровождают течение реки Дауби-хэ, на левой же стороне идут, не прерываясь, как только можно охватить глазами, и сливаются с болотистыми равнинами реки Мурени.

На всём означенном пространстве, за исключением так называемых увалов, т. е. небольших и узких возвышений, которые иногда тянутся среди болот, нет ни одного клочка земли, удобной для заселения. Даже в сухую пору года сунгачинские низменности по большей части совершенно непроходимы, а во время дождей они бывают сплошь залиты водою.

Сообразно таким невыгодным условиям растительность этих равнин отличается своим однообразием и много напоминает болотистые луга нижней Уссури. Как там, так и здесь, везде преобладает тросте-полевица, осока, различные злаки, а по берегам озера - тростник, достигающий саженного роста.

В то же время совершенное безлюдье характеризует эти непригодные для человека равнины. Ни инородческого, ни русского населения нет по Сунгаче. Только четыре наших пограничных поста, на которых живёт по нескольку казаков, стоят одиноко на расстоянии 20-30 вёрст один от другого.

Но зато если взор путешественника томится однообразием как местности, так и флоры сунгачинских равнин, то он бывает с избытком вознаграждён появлением великолепного цветка нелюмбии (Nelumbium speciosum) [лотос Nelumbium niciferum], который местами во множестве растёт по береговым озёрам и заливам Сунгачи.

Это водное растение, близкий родственник гвианской царственной виктории, разве только ей и уступает место по своей красоте.

Чудно впечатление, производимое, в особенности в первый раз, озером, сплошь покрытым этими цветами. Огромные (более аршина в диаметре) круглые кожистые листья, немного приподнятые над водою, совершеннно закрывают её своею яркой зеленью, а над ними высятся на толстых стеблях целые сотни розовых цветов, из которых иные имеют шесть вершков [25 см] в диаметре своих развёрнутых лепестков [65].

Такой огромной величины достигает здесь цветок этого растения, которого родина - далёкие тёплые страны: Япония, Южный Китай и Бенгалия [66].

Но, как странная аномалия, он заходит на север даже до устья Уссури, хотя попадается там в количестве несравненно меньшем, нежели в бассейне озера Ханка [67].

Быстрая и удобная езда на пароходе после утомительного плавания в лодке казалась необыкновенно приятной, тем более, что дожди, наконец, кончились, наступила хорошая погода и солнце ярко светило с безоблачного неба. Само плавание по узкой, крайне извилистой реке, текущей среди пустынных равнин, имело особенный, оригинальный и привлекательный характер, которого, конечно, нельзя уже нигде найти в Европе.